Можно ли использовать в нынешних экономических условиях антикризисный опыт, который иркутский бизнес приобрёл во второй половине девяностых? Ведь тогда мы жили по большому счёту в другой стране. И кризис не носил столь системный характер. Наиболее остро он проявился в 1997-1998 годах. Но тогда компании лишь искали своё место на рынках. Многие производства вовсе прекратили своё существование. Прерывались партнёрские отношения, созданные во времена Советского Союза. Надо сказать, что представления об эффективном бизнесе, с точки зрения современного менеджера, тогда были очень и очень странными. О логистике никто не думал. Считалось вполне обычным явлением, когда иркутское предприятие предпочитало местному поставщику московскую или питерскую фирму.

Но как бы то ни было, постепенно мы начинаем скатываться к тем проблемам, что переживали 10-12 лет назад. А именно: хождение денежных суррогатов в виде векселей компаний, принимающихся эмитентами с огромным дисконтом, взаимозачёты, поглощения, рейдерские заходы. Тот период дал нам рост экономической преступности, именно тогда в атаку шли малиновые пиджаки, легализовался криминал, появились авторитетные бизнесмены (Приморье с тех пор из криминала так и не может выбраться). Сегодня за редким исключением с кэшем нет проблем только у тех, кто торгует палёной водкой и наркотиками. Признаю, передел в нынешних условиях закономерен, в некоторых отраслях он необходим, но не был бы он криминальным. Можем ли мы этому поставить заслон?

Нынешний кризис, начавшийся  с фондового и финансового рынков, уже дошёл до реального сектора экономики. С товарных рынков он перешёл на рынок труда, где начались сокращения персонала. Если бы кто знал, каким будет этот кризис и когда он закончится, – памятник поставили бы уже сегодня этому человеку.

В целом по стране социальные проявления кризиса выглядят по-разному. Если на Дальнем Востоке ситуация обострилась в связи с введением заградительных пошлин на ввоз подержанных иномарок, то в Сибири, где реальный сектор экономики более развит, относительно спокойно. Но протестные настроения и здесь неминуемо проявятся по мере роста задолженности по заработной плате и количества высвобождаемых рабочих мест.

Мы начинаем ощущать, что деньги стали менее доступны. Оборотных средств у промышленных предприятий уже не хватает. И сегодня банковский процент (20%) по кредиту вряд ли кто-то из производственников может отработать. Многие с завистью отмечают, что в США ставка рефинансирования уменьшилась и приблизилась к нулю, у нас, напротив, растёт, и за счёт этого правительство, конечно, решает определённые проблемы.

На промышленные предприятия сейчас легла большая нагрузка. И это даёт о себе знать. ИркАЗ сокращает производство едва ли не на четверть. В Братске останавливаются мощности на БЛПК. И дальше по цепочке это коснётся всех партнёров, например, лесохимики будут меньше каустика покупать в Саянске. При этом Региональная служба по тарифам приняла решение о существенном повышении цен на тепло и электроэнергию. В среднем затраты промпотребителей на энергоносители вырастут на 20%.  Значит, стоит ждать неплатежей и в этой сфере. Сейчас «Иркутскэнерго» не платит РУСАЛ, возможно, в скором времени не будут платить и другие предприятия.

В каждом регионе кризис будет протекать по-разному, и каждый регион будет по-разному из него выходить. Главная задача бизнес-сообщества и властей на данном этапе – не дать прерваться связям, которые сложились между региональными предприятиями. И не допустить остановок в цепочке взаимозависимых производств.

Федеральные власти, хоть и медленно, прорабатывают меры поддержки бизнеса, за которые в принципе можно было бы биться нашим производителям. От лозунгов, звучащих в правительстве, в регионе, мы должны прийти к реальным делам. Полагаю, надо определить круг предприятий, к которым должно быть особое отношение. На мой взгляд, к их числу можно отнести Иркутскэнерго, ВСЖД, АНХК, Братский и Усть-Илимский ЛПК, потому что их проблемы могут привести к обвалу в других бизнесах. Властям сегодня уже нет необходимости вмешиваться в отстраивание производственных цепочек. Надо лишь помочь им не порваться. Для этого нужно оценить структуру региональной экономики, обозначить слабые стороны и их нейтрализовать. Вот этот анализ, как мне кажется, у нас не сделан. А уже пришло время включать лоббистский инструмент для получения финансовой поддержки из федерального бюджета, в области-то денег нет. И средства из Москвы можно привлечь только под доказанные, хорошо отработанные проекты.

Вероятно, сейчас самое время для протекционистских решений. Впереди у нас весенне-полевые работы. При этом на предприятиях промплощадки Ангарской нефтехимической компании наблюдается затоваренность со всеми вытекающими отсюда последствиями. Можно было бы закупить ГСМ сейчас, но на условиях существенного снижения цены и сдерживания роста цен на продукцию сельхозпроизводства. Это взбодрило бы рынок, да и АНХК воздержалась бы от снижения загрузки мощностей. Сами хозяйствующие субъекты вряд ли смогут договориться с государственной корпорацией «Роснефть», владеющей АНХК, а власти имеют шанс на успешное ведение таких переговоров.

Но региональные власти могут себя проявить не только в сфере лоббизма. Надо признать, что у региональной экономики есть очевидная потребность пересмотреть энерготарифы на текущий год. Мы должны с этой целью обратиться к собственникам «Иркутскэнерго» и службе по тарифам. Энергокомпания в прошлом спасла многие предприятия от разорения, наложив сроком на три года мораторий на повышение тарифов на электроэнергию. Сегодня, к примеру, РАО «РЖД» идёт по этому пути. Железнодорожники, не без нажима властей, уже отказались от значительного роста тарифов. Они повысили их на 5% (что не так существенно для производителей) и сделали более лояльными условия для грузоотправителей. Одному не может быть хорошо. Выживать надо всем вместе.

Автор – депутат Законодательного Собрания Иркутской области