Недавно, проходя мимо старого кладбища в Свердловском районе, я увидела стелу с пятиконечной звездой наверху и мемориальной доской, на которую нанесены шестьдесят три фамилии воинов Великой Отечественной, умерших в эвакогоспиталях Иркутска и, как оказалось, здесь захороненных. И тут всколыхнуло мою память.

Мне в начале войны было всего 11 лет. Иркутск находился далеко от фронта, но мы, дети, испытывали много невзгод того трудного времени. Школы города были отданы, как и многие другие помещения, не говоря уже о настоящих больницах, под госпитали. Раненых везли в Иркутск эшелонами. А мы учились в мало приспособленных для этого помещениях – тёмных и почти не отапливаемых. Носили в так называемых «непроливайках» изготовленные нами же самими чернила; берегли «пёрышки» № 36, которые нитками прикручивали к палочкам или, в лучшем случае, к карандашам – это и были наши ручки. И всё-таки у меня, как и у моих ровесников, было своё детство! Голодное, холодное, но спросите меня сейчас о нём, и я отвечу: по-своему счастливое. Потому что оно было наполнено великим смыслом: мы, ребята войны, чувствовали себя приобщёнными к общему важному делу. Как могли, мы тоже приближали Победу. Потому что после уроков бежали не домой, а в ближайшие госпитали, к раненым солдатам, которые радовались нашему приходу. Мы считали себя шефами раненых и изо всех сил старались облегчить их страдания. А что мы могли! Ну, поправить подушку под головой или поднести ложку с жидким супом ко рту; ну, просто присесть у постели и рассказать о школьных новостях. А как они, молодые и пожилые раненые, искренне подбадривали нас, когда мы устраивали в палатах свои «концерты»! Только повзрослев, я поняла: люди, которым в глаза заглянула смерть, просто радовались ребячьим голосам, ребячьим наивным рассказами – всему тому, что многие из них оставили, уходя на фронт. А нами, школьниками, руководило одно стремление – любыми способами помочь раненым в надежде, что все они выживут.

И вот я прохожу мимо памятника; читаю фамилии, которые, конечно же, мне не знакомы. Но разве в этом дело! Я читаю фамилии тех, кто, быть может, подбадривал меня, когда я от волнения забывала строчки стихов; кто так искренне благодарил меня и моих подружек за то, что мы просто заглядывали в их палаты; читаю фамилии тех, кому не удалось выжить. И комок подступает к горлу. Спасибо тем, кто спустя столько десятилетий после войны с такой любовью и уважением к пережитому обустроил этот мемориал. И пусть будет вечная память всем тем, кто отдал свою жизнь за нас с вами.