27 октября 1904 года «Иркутские губернские ведомости» вынужденно объяснялись с читателями: «По поводу циркулирующих в городе упорных слухов, что мы, не желая волновать общественное мнение, не печатаем известий об убийствах, грабежах и кражах, считаем необходимым сказать, что сообщаем обо всех фактах, зарегистрированных полицией».

За два дня до этого редактор газеты отправился в генерал-губернаторский дом на очередное заседание благотворительного общества. Ходьбы было всего пять минут, и в светлое время г-н Виноградов охотно прогулялся бы, но теперь, около 8 часов вечера, риск был слишком велик – пришлось взять извозчика.

Второй «фронт»

В одиннадцать ночи, когда кончилось заседание, всех членов общества ожидали экипажи. Кучера сбились ближе к подъезду, освещённому фонарями, и тревожно вглядывались в обступавшую темноту: все знали, что за последние две недели в городе погибло несколько возниц. В ночь на 12 октября зло-умышленники высмотрели у гостиницы «Метрополь» извозчика помоложе и наняли ехать на Дворянскую*, где и бросили под забором, убив по дороге, а сами поскакали к собору Богоявления. Караульный Бобровников вовремя заметил их, за что и поплатился ранением в ногу. Развернув лошадей, преступники понеслись к Крестовоздвиженской церкви и взломали замки, мимоходом убив сторожа.

Нападения с каждым днём становились всё более дерзкими. 20 сентября трое неизвестных набросились на судебного пристава, ехавшего по центру города в компании двух крепких мужчин. 5 ноября средь бела дня на глазах изумлённой публики ссыльный Бакулов отобрал кошелёк у проходившего мимо него рядового Василия Арбатского. 2 ноября, опять же средь бела дня, ещё один ссыльный, Мазепа, возле банка Медведниковой вынул из-за пояса долото, ударил стоящую у входа женщину и выхватил у неё ридикюль.

На выезде из Иркутска, в кустах у Верхоленской горы, то и дело устраивались засады на возвращающихся с базара крестьян. В тихом селении Бельск, где и мысли каждого были известны наперечёт, с началом осени 1904 года пошли мелкие кражи, постепенно перешедшие в грабежи. Полицейский, вчера ещё наводивший страх, оказался бессильным против такой агрессии.

Мятежный дух войны, зародившийся на востоке, весьма скоро проник в самые отдалённые уголки тыловой Иркутской губернии, и здесь тоже открылись свои «линии фронта». В Иркутске усиленно раскупалось оружие. Надевая пиджак, пальто, мирный горожанин не забывал уже опустить в карман револьвер – и как средство обороны, и как средство нападения. На хлебном базаре, у «обжорных рядов» игроки в «орлянку» то и дело схватывались с такой яростью, что полицейские с трудом разнимали их. Тифлисский мещанин Иркулашвилли, его земляк Церетели и персидский подданный Всейн-Сулейман-Бек-Оглы во время очередного застолья сговорились выйти на «промысел». И крестьянин с. Александровское Виктор Верниковский сколотил преступную группу из молодых людей не старше 22 лет. Случалось, неудачливые грабители с остервенением набрасывались на нищих: 25 октября у дома 131 по Большой Ланинской** обнаружили семидесятилетнего старика в рубище, со снятой обувью и проломленной головой.

Любая война поднимает тяжёлую, тёмную кровь, но это русско-японское противостояние усугубилось ещё и амнистией, объявленной вскоре после рождения в царской семье наследника. 200 человек вышли на свободу из Иркутского тюремного замка, 800 – из расположенной неподалёку Александровской центральной тюрьмы, и почти вся эта рать ринулась на «промыслы». А на подходе была ещё и наводнявшая в конце осени город «ангарщина» – несколько сотен соскучившихся по вольной жизни рабочих горных, охотничьих и рыбных промыслов.

«Руководить фонарями некому!»

И именно в эту пору в Иркутске начали выходить из строя освещавшие город «галкин-ские фонари». Возмущённые гласные, собираясь на заседания, разводили руками, констатируя, что «фонари ничего не освещают». Призвали к ответу городскую управу, и её полномочный представитель Я.С.Комаров равнодушно пояснил, что «у галкинских фонарей испортились некоторые части, а запасные выписаны, но до сих пор не получены». И вообще, «монтёр оставил службу, благодаря чему руководить фонарями некому».

С семи часов вечера Иркутск погружался в темноту. «Передвижение по городу становится опасным. Даже расположенный в центре Власовский*** переулок стал излюбленным местом для грабителей и очень опасным для пешеходов», – с тревогой писали «Иркутские губернские ведомости» 24 сентября 1904 года.

По иронии обстоятельств, именно в эту пору один из иркутских домовладельцев надумал обжаловать в Сенате постановление думы о ночном карауле. Необходимость охраны он, конечно, не ставил под сомнение, но обвинял думу в том, что порядок расчёта с караульными не был предварительно обсуждён со всеми домовладельцами. Сенат, плохо представлявший жизнь в Иркутске, не пожелал вдаваться в неё, а просто взял да и отменил постановление думы.

И караул немедленно был распущен

Это был смертельный удар. Иркутский ночной караул и без того хромал на обе ноги: домовладельцы платили с грехом пополам, и команда караульных подбиралась главным образом из стариков и очень молодых парней, вооружённых колотушками. А в предместьях и таких караульных нанять не могли: населявшая эти районы беднота не имела средств на охрану.

Получив копию указа о роспуске ночного караула в Иркутске, генерал-губернатор Кутайсов оказался в непростом положении: с одной стороны, он не мог ослушаться вышестоящую власть, с другой же стороны, и послушание было слишком чревато. Поэтому граф Кутайсов принял половинчатое решение: нанять новый караул за счёт города, но с возможной частичной оплатой домовладельцев.

Но в бюджете города не было средств на ночной караул. Гласные И.И.Концевич и Г.Б.Патушинский рассчитывали создать конную стражу на артельных началах, но это требовало времени, пока же решили составить депутацию к генерал-губернатору и просить его о военном усиленном патруле.

В самом деле, в Иркутске на постое находились войска запаса, и ещё в сентябре командующий войсками Сибирского военного округа сделал распоряжение о дозоре из 16 казаков и 20 нижних чинов пехоты. Для ир-кутской полиции это было пусть небольшой, но подмогой: с весны 1904 года в городе чувствовался катастрофический недостаток нижних полицейских чинов. На подмогу даже прибыл отряд из Санкт-Петербурга, но в середине июня его командировка закончилась, и департамент полиции сразу же обратился к Иркутской городской думе с предложением увеличить штат местных стражей порядка.

Когда союзники в меньшинстве

Рассмотрение отложили, и в октябре ир-кутский полицмейстер дважды пробовал вернуть гласных к сей злободневной теме. У него находились союзники, здравомыслящие, толковые и энергичные; но, к сожалению, эти гласные были в меньшинство, а при голосовании брали верх демагоги типа недавнего городского головы Шостаковича. Он, кстати, и в этот раз пустился в пространные рассуждения, что «роль ночных караульных точно определена городовым положением – как средства противопожарной, а не полицейской охраны».

После очередного пассажа Шостаковича исполнявший должность иркутского полицмейстера Драгомиров не выдержал:

– Роль всякого караула – предупреждать преступления, и в этом смысле градации между пожарной и полицейской охраной исчезают.

Но хотя Драгомирову не возразили, никакого решения так и не было принято, и вопрос передали в комиссию по рассмотрению… извозчичьих правил и такс.

Для наружного применения

Чтобы успокоиться, Драгомиров отправился с объездом по городу – и скоро мысли его приняли обычный ход. Припорошённый лёгким снегом город выглядел доверчивым и беззащитным, и чем дальше от центра был Драгомиров, тем всё более сильным ощущал он себя и тем строже становилось выражение на лице. А 7 ноября 1904 года им был издан приказ по иркутской полиции: «При объезде города мало встречаю чинов полиции, не считая постовых городовых. Очевидно, господа пристава и их помощники, а также околоточные надзиратели слишком много отдаются канцелярской, бумажной работе вместо прямого своего назначения быть чинами наружной полиции. В участковых управлениях имеются вполне ответственные чиновники-письмоводители, на их обязанности и лежит канцелярская работа, пристава же, их помощники и околоточные надзиратели чаще должны обходить свои районы для наблюдения за порядком, городским благоустройством, общественной безопасностью, а также за постовою и караульною службою в городе».

В то время как полицейский Драгомиров выводил подчинённых на улицы для наружного, так сказать, применения, один из иркутских обывателей опробовал свой способ борьбы с преступностью: открыл бесплатную чайную для беспризорного люда.

* Рабочую

** Декабрьских событий

*** Пионерский

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отделов историко-культурного наследия, краеведческой литературы и библиографии областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского.