Психолог Борис Литвак в одной из своих книг называет этот психологический феномен «комплексом Высоцкого». Литвак имеет в виду, что Владимира Высоцкого, прекрасно знавшего, что его творчество и его самого, как личность, обожают десятки миллионов человек, ценят гораздо больше, нежели певцов, допущенных до советского телеэкрана, и тех поэтов, что печатают советские издательства, всё равно очень сильно задевало отсутствие официального признания. То есть признание со стороны, откровенно говоря, кучки малоприятных бюрократов было для него в чём-то важнее фантастического по своим масштабам общественного признания.

Не знаю, как там с Высоцким, но что-то подобное было, например, у Александра Вертинского. В своём знаменитом «письме властям» он довольно проникновенно написал, что вот он умрёт и скажут про него: «Его любил народ, но не заметили его правители». Аристократ сцены и фактический основатель культуры авторской песни не смог скрыть, насколько всё это для него важно.

Когда-то я наблюдал довольно интересную вариацию этого «комплекса Высоцкого» (пусть уж так это называется). Жил в одном из уральских городов человек, который очень любил преподавать в школе. Да-да, именно очень любил. Историю он преподавал, потому что был историком по образованию, а обществознание (тогда этот предмет назывался «Человек и общество») было просто его преподавательским коньком.

Деньги, причём приличные, он зарабатывал на каких-то оборотистых делишках, в частности на выборах, но стабильно вёл 10-12 часов в неделю в школе. Дети его обожали, его воспитанники всегда брали первые места на олимпиадах и межшкольных конференциях. Он действительно был лучшим учителем – на уровне округа (то есть двух-трёх десятков школ) уж точно. При этом он не был ментально привязан к преподаванию в школе, считая это дело развлечением, что, видимо, отчасти объясняло его профессиональные преподавательские успехи – внутренняя свобода, в том числе и по отношению к тому, чем нравится заниматься, всегда чревата такими успехами.

И вот году в 1997-м разыгрывался в городе конкурс учителей на получение какого-то приза с набором прилагающихся грамот. По формальным показателям он был лучшим в своей школе, и школа выдвинула его. Когда подводили итоги, то городское педагогическое сообщество прекрасно знало, что по всем этим показателям (поступление учеников в столичные вузы, опять же олимпиады, письма поддержки учеников, родителей, выпускников) он лидирует с большим отрывом от всех остальных претендентов.

Однако начальство «прокатило» его с первым местом, премии он не получил, а получила её одна заслуженная учительница слегка маразматического толка. Придрались к каким-то закорючкам в его конкурсных документах. В целом же ему достаточно откровенно дали понять, что премию не дали из-за того, что он слишком молод, пришёл на главное конкурсное мероприятие в джинсах и вообще школа для него игра, а не дело всей жизни.

И он ушёл из школы. Хлопнул дверью. Ушёл навсегда. Казалось бы, он должен был просто плевать на какие-то официозные признания. Он действительно работал, что называется, для души, только для того, чтобы разнообразить собственное существование. Но, как выяснилось, а он честно мне в этом признался, где-то там, под макияжем улыбок и выражением лица уверенного в себе человека, ему действительно было важно, чтобы начальники оценили то, что он работает в школе по своей воле, а не потому, что жизнь заставила. Оценили то, что он остаётся в школе, хотя в ней его ничего не держит, никакие жизненные обстоятельства его в школу не посылали. И оценили то, что при всём этом он – лучший!

От себя добавлю, что ему явно было важно, чтобы чиновники признали, что он лучше «настоящих» учителей. Он просто виду не подавал, а ему всегда было важно только такое признание. Получается, что ученики, их родители, коллеги, друзья, всегда ценившие его этот во многом странный выбор, его толком не интересовали. Он даже сказал, что ему было бы просто стыдно вернуться в школу, не выиграв этот конкурс. И, что удивительно, этот стыд перевесил неприятные ощущения от болтовни злых языков, разумеется, уцепившихся за возможность поболтать на тему его болезненной амбициозности.

Ещё Гегель обращал внимание на то, что потребность в признании – это один из главных моторов человеческого существования. Если примитизировать этот гегелевский взгляд на жизнь, то можно сказать, что люди только тем и занимаются, что достают друг друга этим: признайте меня. Признайте меня хоть в качестве кого-то, а если хотите сделать мне действительно приятное, то признайте меня в качестве того, кем я сам себя признаю.

Герою этой истории не повезло. Не признали. Хотя, наверное, сам виноват. Следовало бы аккуратнее отнестись к подбору тех, от кого он ожидал признания.