– Ну, как там Иркутск? – всегда говорим мы при встрече друг другу. Когда-то каждый из нас жил в городе на Ангаре, и связи с иркутянами мы оба поддерживаем.

Актёр Вадим Лобанов в конце 60-х – начале 70-х работал в Иркутском драмтеатре им. Н.П. Охлопкова. И уже почти 25 лет живёт в Петербурге. Стал народным артистом, снимается в кино.

– Как вы оказались в Иркутске, Вадим Владимирович?

– С театром «Скоморох», высланным из Москвы в Сибирь.

Когда я учился в Щепкинском училище, сдружился с щукинцами. Они образовали русский потешный театр «Скоморох». Был 1967 год. Мы ездили по Советскому Союзу, играли спектакль «О мужике, короне, корове и бабе во всероссийском масштабе» по мотивам произведения Алексея Толстого «История государства Российского…». Там был рефрен:

Послушайте, ребята,

Что вам расскажет дед.

Страна наша богата,

Порядка в ней лишь нет.

Успех был фантастическим! Не забыть, как мы играли в Театре оперетты, в центре Москвы, в будний день, в 11 часов утра, и зал на 2200 мест – битком! Всего на 10 минут открыли двери на впуск зрителей, они рванули так, что сломали их. В антракте, который длился больше часа, нам запретили играть дальше. Но умные люди сказали, что толпа всё тогда разнесёт… Мы доиграли. После этого нашего руководителя Геннадия Юденича вызвали в КГБ и сказали: «Играть спектакль запрещаем».

По форме наш «Скоморох» напоминал Театр на Таганке Юрия Любимова. Правда, мы говорили, что Таганка – рациональный эпический театр, а наш — эмоциональный. Денег мы не получали, кто-то уходил, вводили новых актёров. Все играли по многу ролей.

На нашем спектакле побывали Ираклий Андроников, Фаина Раневская. С Фаиной Георгиевной я дружил, бывал у неё дома, она меня, можно сказать, опекала. Познакомились и подружились с актрисой Татьяной Окуневской. Однажды гардеробщики в ДК, где мы играли, не захотели раздевать зрителей. Тогда Татьяна Кирилловна вышла на сцену и сказала: «Я сыграла в кино много ролей, но никогда не играла гардеробщицу. Пойдёмте, я вас раздену». И раздела. А когда работники ДК отказались караулить одежду, она всех одела.

На этом спектакле были иностранные корреспонденты, английский посол, и нашу игру КГБ расценил как «передачу запрещённой информации за границу», ведь играть-то нам запретили. Мы стали добиваться приёма у Фурцевой. Собирали подписи, нам помогали Андроников, Раневская, подписался Олег Табаков, бывший тогда директором «Современника». Посмотрев нашу постановку, Фурцева предложила нам… поехать в Иркутск, реабилитировать себя новым спектаклем. Это было в марте 1968 года, в Международный день театра.

– В Сибирь, в ссылку, значит?

– Да. Одно время, когда мы ездили по Союзу, Иркутская филармония нам платила. И мы поехали. Нас было человек 15 (к слову, поехал Лев Борисов, ставший скоро известным актёром). В дороге нас сопровождал человек, которого мы прозвали «серый шарфик».

– О-о, московские хунвэйбины приехали! – встретил нас иркутский администратор.

В общем, мы обосновались и возобновили наш старый спектакль «Над кем смеётесь?». Он состоял из миниатюр О. Уайльда, А.П. Чехова, других авторов, всё соединялось зонгами. Мы называли это «скоморошьим отчуждением». Летали в Братск, Усть-Илимск.

– А где жили?

– В гостинице «Сибирь». Репетировали по ночам в филармонии, днём там было занято. Однажды вернулись в гостиницу уже под утро, после репетиции, смотрим, в коридоре стоят наши вещи. Оказалось, наши номера отдали колхозникам, которые приехали на свой съезд.

– Артиста обидеть может каждый… И куда вас отправили?

– В общежитие артистов цирка. Условия жуткие. Потом мы репетировали в клубе общества слепых на 5-й Армии. Поставили новый спектакль «О клопе, бане и всякой дряни» – по трём пьесам Маяковского. И тут пришёл приказ за подписью Фурцевой о расформировании нашего театра ввиду идеологической невыдержанности и нерентабельности.

– Как к вам относились иркутяне?

– С любовью, по-доброму, на руках носили, что называется. Поддерживал Марк Сергеев, полюбили актёры. На репетициях сидели студенты театрального училища Лена Мазуренко, Люда Худаш (жена драматурга Владимира Гуркина), Люда Галиаскарова.

– И что было дальше?

– Театр закрыли, коллектив позвали в Белоруссию. Я остался в Иркутске, женился на актрисе театра музкомедии Светлане Анкудиновой. Была такая замечательная опереточная пара, если помните, Жибинов – Анкудинова, простак и субретка… У нас дочь Маша, она живёт в Милане, работает в ювелирной фирме «Шопард» (где изготавливают «пальмовую ветвь» для Каннского фестиваля).

Я хотел вернуться в Москву, поехал. Меня брал к себе Любимов. Оказывается, Гена Юденич не сказал нам, что Любимов предлагал театру влиться в его труппу — ещё до нашей высылки в Иркутск. И на малую сцену Театра Советской Армии нас звали. Но тогда мы бы потеряли своё лицо, название.

И всё-таки я вернулся в Иркутск. Пришёл в Иркутский драматический театр, там работал режиссёр Владимир Симановский (когда я учился в Щепкинском, он – в Щукинском). Он позвал меня на репетицию «Старшего сына» по Вампилову. 1969 год, первая постановка пьесы в стране, автор ещё мало кому известен. Я пришёл. Смотрю, кого же я здесь могу сыграть? Наверное, Сильву? Но его замечательно репетирует Валерий Алексеев. «Нет, твоя роль – Бусыгин!» – говорит режиссёр. В тот же вечер был показ в театральном училище на курсе Симановского. В антракте ко мне подошёл человек, похожий на бурята: «Дай закурить…». Мы покурили, поговорили, а после показа вышли на улицу. «Пойдём выпьем», – предложил этот человек. Симановский говорит: «Ты же знаешь, я не пью…». И я отказался, сказал, что только сегодня прилетел, иду домой. «Ну, пойду один». «А кто это?» – спрашиваю Симановского. «Саша Вампилов, автор пьесы, в которой ты будешь играть».

18 ноября 1969 года состоялась премьера «Старшего сына». Мы с Валерой Алексеевым сыграли спектакль 218 раз! После Тани Хрулёвой, первой исполнительницы роли Нины, ввелась Лена Мазуренко. Мы ездили на гастроли в Читу, Хабаровск, Курган, Магнитогорск, Челябинск… В 1973 году были в Омске, директор местного драмтеатра увидел «Старшего сына» и предложил мне переехать к ним. Я поехал. Позже и Валера Алексеев перебрался в Омск (и до сих пор работает в той труппе).

– Кроме «Старшего сына» вам довелось ещё что-то поиграть у охлопковцев?

– Да! Сыграл Голубкова в «Беге» М. Булгакова, Городулина в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты», Кошона в «Жаворонке», несколько ролей в «Трёх свадьбах» по Чехову, Зощенко, Брехту. Я работал 5 сезонов. А вот с режиссёрами театру не очень везло, их было много: Разинкин, Калантаров, Чертков, Дубенский и т.д.

– Прошло много лет, но вы вспоминаете то время, коллег?

– А как же! Помню и люблю. Жаль, ушли из жизни Виктор Егунов, Юлия Уральская, Аркадий Тишин – первый исполнитель роли Сарафанова… Близкие мне люди – актёры Виталий Венгер, Эмма Алексеева, Галина Байнякшина, Тамара Олейник, Елена Мазуренко, Виталий Сидорченко, Геннадий Марченко, директор Фонда А. Вампилова Галина Солуянова. Я много раз бывал в Иркутске позже – на фестивалях памяти Вампилова. И из Омска ездил, и из Петербурга. И сейчас мы иногда перезваниваемся, шлём поздравления, приветы друг другу.

– В Омске вы задержались ненадолго?

– Почти 12 лет прожил. В 1984 году мы были на гастролях в Петербурге, и я стал искать здесь работу. Меня взял режиссёр Лев Додин (в Малый драматический театр), хотя говорили, что он только своих учеников берёт. Я поменял квартиру и переехал. В МДТ поработал, правда, недолго, всего полтора года.

– Как стали сниматься в кино?

– Случай помог. Мои фотографии передали в съёмочную группу фильма «Переступить черту», их увидел режиссёр Юлий Колтун. Это был его дебют в кино, и мой – тоже. Считаю Колтуна своим крёстным отцом. Когда фильм вышел, меня пригласил в БДТ имени Горького Георгий Александрович Товстоногов. Я сыграл Медведева в его последней постановке «На дне». Когда я ушёл из театра, эту роль играл выдающийся актёр, великий комик Николай Трофимов.

Потом в моей жизни был театр «Интерателье». Там работали артисты – дай Бог! – Антонина Шуранова, Александр Хочинский, Александр Демьяненко, Светлана Смирнова. А когда этот театр распался, я перешёл в «Балтийский дом». Много поиграл.

– И в кино были хорошие роли, масштабные – полковник контрразведки, градоначальник Петербурга Трепов, канцлер Безбородко, Хрущёв. И режиссёры – цвет кинематографа: Мельников, Муратов, Трегубович, Титов, Бортко, Снежкин.

– Да уж, повезло. Я всё время говорю своим иркутским, омским коллегам: «Ваша «беда» только в том, что вы живёте не в Москве, Петербурге – поэтому не снимаетесь в кино». За 20 лет я сыграл больше 70 ролей. С Марленом Хуциевым поработал. У Бортко – в «Идиоте» и в «Мастере и Маргарите». В сериале «Брежнев» Снежкин предложил мне роль маршала Огаркова, хотя внешне я, конечно, совсем на него не похож. Помню, встретился в гримёрной с Владимиром Меньшовым, знакомым ещё со студенческих лет. Он Устинова должен был играть. Спрашивает меня: «Хрущёва играешь?» – «Нет, Огаркова». – «Да какой же ты Огарков? Он высокий и с волосами». Посмеялись…

– Зато на Хрущёва вы идеально подошли!

– Никиту Сергеевича я сыграл в фильме Юрия Озерова «Сталинград». Грим был несложным: положили бородавочки, оттопырили уши и чуть-чуть носа добавили. Позже я пробовался на роль Хрущёва в фильме «Серые волки», но режиссёр Игорь Гостев утвердил Ролана Быкова.

А потом я сыграл Хрущёва в сатирическом виде – в фильме «Анекдоты» Виктора Титова. Мы были пациентами сумасшедшего дома, изображали из себя исторических личностей: Ленина, Чапаева… Олейников – Горький, Стоянов – Николай Первый, я – Хрущёв. Герой Абдулова хвастался: «У меня все в роду рассказывали анекдоты, дед знал такие, что даже лошади краснели». Джигарханян играл кагэбэшника, а Ольга Волкова — медсестру, которая говорила: «Больной, проснитесь, примите снотворное». В начале фильма на экране появлялся титр: «Съёмочная группа благодарит народ за предоставленный материал».

– Как поживаете сегодня, чем заняты?

– Я профессор Санкт-Петербургского государственного университета, старейшего в России, преподаю на филфаке, который сейчас называется так – «факультет филологии и искусств», руковожу программой «Актёрское искусство». Мы готовим актёров драматического театра и кино. Из театра я ушёл. Снимаюсь в кино. Есть концерты. Веду театрализованные представления и праздники в Петергофе. Женат. Жена Ольга – актриса, режиссёр, дочь Катя учится в 11-м классе. Жизнь кипит.