Сладкий сон директора завода был прерван телефонным звонком рабочего. «На заводе что-то не так, – заявил он. – Двери не открывают, жалюзи на окнах закрыты». Прибыв на место, директор с главным инженером перелезли через забор и ужаснулись. В снегу, напротив проходной, были слегка прикопаны три изуродованных трупа. На ступенях лестницы административного здания, на полу, на стенах в подсобном помещении – повсюду была кровь.

Выяснилось, что всё это – дело рук скромного охранника предприятия Газина. Однако он не понёс никакого наказания. Было установлено, что «психическое состояние не позволяло Газину в момент совершения общественно опасного деяния осознавать фактический характер своих действий и руководить ими». Невзирая на то, что человек, лишивший жизни троих ни в чём не повинных людей, принял меры к сокрытию содеянного (замыл следы крови, спрятал трупы), пытался ввести в заблуждение следствие, он был признан невменяемым. Оказывается, Газин давно наблюдался у психиатра с диагнозом «шизофрения, аффективно-бредовый приступ», а за год до совершения тройного убийства был доставлен в лечебницу прямо с рабочего места. Как записано в истории болезни, «вёл себя неадекватно, был возбуждён, по телефону угрожал кого-то грохнуть».

Кто же такие невменяемые и почему их нельзя наказывать? Завесу приоткрыл судебно-психиатрический эксперт, врач-психиатр Алексей Слободкин. Невменяемый – это человек, который по причине болезни не понимает того, что делает. Но далеко не каждый психически больной, учинивший зло, может быть признан невменяемым. Расстройство должно быть глубоким и носить продолжительный, трудноизлечимый характер. Таких расстройств всего четыре вида. Во-первых, хроническое психическое заболевание (например, шизофрения, маниакально-депрессивный психоз). Как правило, эти болезни неизлечимы. Их временное ослабление на какой-то период (ремиссия) не означает полного выздоровления, а предполагает лишь определённое улучшение состояния.

Живя в своём, неведомом большинству людей мире, такие больные видят окружающее не как мы. Так, Н., лишив жизни незнакомого ему человека, пришёл в милицию и заявил об убийстве. При этом он объяснил, что убитый изобрёл странное взрывное устройство и собирался взорвать город. Свои действия Н. расценивал как необходимые для спасения населения города. Судебно-психиатрическая экспертиза установила, что Н. болен шизофренией и действовал в бредовом состоянии. Другой «крепкий орешек» убил стрелочника во время выполнения последним профессиональных обязанностей, считая, что тот совершает террористический акт. Следующий вид – временное психическое расстройство, болезненное нарушение психики в виде острых, необычных реактивных состояний. Сюда можно отнести различные мании (например, пироманию). Эти расстройства носят кратковременный, внезапный характер и быстро прекращаются. Но при этом болезнь длится всю жизнь.

Остальные психические расстройства связаны, как правило, со зрительными или слуховыми галлюцинациями, бредовыми идеями. Например, при алкогольных психозах, так называемой белой горячке, больной не в состоянии правильно воспринимать окружающее. Ему могут мерещиться какие-нибудь животные, насекомые, чудовища или враждебно настроенные люди. Такое искажённое восприятие действительности иногда вызывает акты неожиданной агрессии в отношении оказавшихся поблизости людей, совершение поджогов или иного истребления имущества.

Очень часто невменяемыми признаются слабоумные: дебилы, имбецилы и идиоты. Слабоумие выражается у них в понижении или потере умственных способностей.

Но для признания лица невменяемым одной болезни мало. Известный русский психиатр В. Сербский отмечал, что человек становится невменяемым не потому, что он болен, а потому, что болезнь лишает его свободы суждения относительно того или иного образа действия. Грубо говоря, если такой человек по вечерам общается с инопланетянами, а на работе берёт взятки, понимая, что это плохо, то его посадят. И, с другой стороны, если кто-то в силу глубокого, но в общем-то обычного для него алкогольного опьянения перестал в полной мере осознавать, что он делает, и адекватно реагировать на окружающую действительность – он также будет признан вменяемым, поскольку не является психбольным.

Таким образом, невменяемый – это больной человек. Поэтому мы не можем его наказать. Точно так же, как не можем привлечь к уголовной ответственности болотную гадюку за то, что она кого-то укусила. Действительно, больные люди заслуживают сострадания и достойного лечения. Но как быть, если такой человек совершает страшные преступления, а болезнь его не лечится? В принципе не лечится.

ИЗ ЗАКЛЮЧЕНИЯ КОМИССИИ судебно-психиатрических экспертов: «Рашидов физически развит отлично, владеет рукопашным боем, являлся неоднократным призёром. Имеет навыки владения холодным оружием, в совершенстве владеет приёмами стрельбы из всех видов стрелкового оружия. Выполнял служебно-боевые задачи на территории Республики Дагестан и Чеченской республики в качестве командира разведывательного взвода». Год назад он создал банду, в составе которой совершил несколько разбоев с применением оружия. Сейчас Рашидов бросается на решётку в своей палате, покрывается красными пятнами и кричит, что его учили убивать. Подельники ветерана получили от 12 до 15 лет строгого режима, а сам он через пару лет выйдет со справкой – гарантией от тюрьмы.

И даже самые, казалось бы, безобидные из невменяемых, слабоумные, совершают преступления вполне обдуманные и жестокие. Например, такой случай. В теплице, под землёй, было найдено нечто – смесь костей, мяса и мозгов вместо головы. До 16 октября 2006 года это был наш собрат Пыжиков, который вместе с шестью «друзьями» отдыхал на даче.

ИЗ МАТЕРИАЛОВ ДЕЛА: «Ссора между Вороновым и потерпевшим переросла в драку, и они оба упали на диван. В это время на потерпевшего набросились братья Кимовы. При этом Кимов Дмитрий в качестве орудия преступления использовал магнитофон, которым нанёс не менее 12 ударов по голове. Затем Воронов взял шнур от магнитофона, обмотал его вокруг шеи потерпевшего. Другой конец шнура взял Кимов Дмитрий, и они вдвоем стали его душить. В это время Кимов Николай держал потерпевшего за ноги, подавляя возможность сопротивляться».

Полагая, что смерть наступила, друзья пошли кушать. Но потерпевший пошевелился. Тогда к нему подошла Ерёмина и ударила ножом в горло, а Воронов ломом-гвоздодёром превратил голову в кашу. Казалось бы, чистой воды бытовуха среди антисоциальных элементов. На самом деле это заранее спланированная, чётко выполненная криминальная акция. Роли каждого из фигурантов распределены до деталей, их действия были слаженны и дополняли друг друга. Ссора оказалась провокацией. Гвоздодёр на месте преступления тоже находился не случайно. Следы преступления были тщательно заметены: все вещи потерпевшего сожжены, труп закопан. Каждый фигурант справился со своей задачей блестяще.

Заметьте, если бы не Кимов и Ерёмина, преступления вообще могло и не быть. Но они признаны невменяемыми и не понесли наказания. Что делать с такими людьми? Здравый смысл подсказывает: все они должны находиться под пристальным вниманием. Тем более что их личности давно известны правоохранительным органам. Но как организовать за ними круглосуточное наблюдение? Приставить за каждым специального человека – невозможно. Да и знание места их пребывания не обеспечит нашу безопасность.

А можно вообще не выпускать из больницы таких сограждан? Не всех, конечно, но хотя бы тех, кто уже привлекался к ответственности? С учётом того, что они нарушили уголовный закон, что болезнь практически неизлечима? Нет, нельзя. Больница – не тюрьма. Именно поэтому, как только пациенту становится лучше, медики ходатайствуют перед судом о его освобождении. Хотя, с другой стороны, если состояние такого больного улучшилось, никто не может дать гарантию, что его опять не «замкнёт» и он не совершит преступления.

Огромная ответственность в связи с этим лежит на представителях Фемиды. Ведь они не только «упекают» без вины виноватых в психбольницу, но и освобождают их из-под медицинского надзора. Судья должен учитывать и заключение врачей о состоянии больного, и направленность его личности. На одной чаше весов при этом – права человека, заключённого в стационар только на время лечения, на другой – опасность, которую он может представлять после выписки из больницы для здоровых людей. Чтобы принять решение, человеку в судейской мантии приходится взвешивать все «за» и «против».

Около месяца назад врачи обратились в суд с ходатайством о переводе Ерёминой со стационарного на амбулаторный тип лечения. Однако Иркутский областной суд продлил стационарное лечение, указав при этом, что Ерёмина всю свою сознательную жизнь занимала антисоциальную позицию: забросила техникум, в котором училась, злоупотребляла спиртным, нигде не работала. Несколько лет назад она задушила свою маленькую дочку, после чего проходила курс лечения в психбольнице. Подельник Ерёминой, олигофрен Кимов, за многочисленные кражи и грабежи уже определялся судом лечиться в Иркутский психоневрологический диспансер, но сбежал оттуда с группой больных. И вот он снова в больнице – за очередное, теперь уже тяжкое, преступление.

«Пристойное» поведение в больнице, «искреннее» признание вины, обещания, что «такое больше не повторится», – зачастую способ побыстрее вырваться на свободу, не более того. Многим больным чуждо раскаяние в содеянном даже после того, как их состояние улучшилось. Но трагизм ситуации в том, что даже суд не может вечно держать больных взаперти. Рано или поздно они опять окажутся на воле и, как неразорвавшаяся бомба, будут источать потенциальную угрозу.

Поэтому могу только посоветовать читателям быть внимательными к незнакомым людям, избегать конфликтов и на беспочвенную агрессию стараться отвечать добром. Тогда, возможно, вас не атакует психически больной человек. И ещё: берегите собственные нервы, чтобы не составить компанию героям этой публикации.

Фото Дмитрия ДМИТРИЕВА