12 августа 1904 года министр путей сообщения князь Хилков, осматривая депо в порту Байкал, обнаружил самодвижущийся механический экипаж, не похожий ни на один из известных ему образцов. Разработал его некто К-н, инженер-механик Байкальской переправы. А техник этой же переправы Б-в придумал новое рельсовое скрепление, позволявшее увеличивать скорость и при этом сокращать расходы на топливо. Министр был весьма и весьма впечатлён и распорядился отвезти чертежи в Петербург.

Прокладка Кругобайкальской железной дороги, сложнейшего из сооружений, стянула в Иркутск лучшие инженерные силы и создала ту атмосферу, в которой и происходят настоящие прорывы и открытия. Творческая энергия, достигшая к осени 1904 года своего апогея, могла бы разлиться мощной волной, тем более что в непосредственной близости от Кругобайкальской обнаружилась кальциевая соль – сырьё для радия, залежи меди. Информация об этом очень быстро разнеслась телеграфом, и осенью 1904 года в Иркутске ожидались представители зарубежной добывающей фирмы.

Интерес иностранцев был, конечно, понятен, но ведь и в Иркутской губернии были солидные капиталы, которым можно было дать новое применение.

«Не более чем по 2 сахарные головы!»

Увы, шла война, ставшая серьёзным испытанием для коммерсантов. Первой встала Усольская спичечная фабрика, затем начали останавливаться кожевенные заводы и зависящие от них клееваренные, мыловаренные и дубильные.

Многие из торговцев, чья прибыль зависела от быстрой доставки товаров из европейской России, оказались перед угрозой банкротства. В поисках выхода вчерашние конкуренты начали обмен товарами, ведь там, где раскупили весь сахар, оставались завезённые про запас вино, крупы, и ими можно было поделиться, взяв взамен другие продукты. Разворотливые приказчики отправляли в соседние магазины шевиот, трикотаж, а оттуда несли подкладочный шёлк и сукно. Такому натягиванию ассортимента способствовало огромное число торговых и промышленных предприятий: в 1904 году их в Иркутске насчитывалось 1830 с оборотом в 31 млн. 13 тыс. 131 рубль (половина оборота губернии).

Конечно, обменный механизм был отчасти обманным и, безусловно, временным, но вместе с ним иркутские коммерсанты запустили другой – почтовый. Товары из европейской России они начали отправлять посылками и бандеролями, пользуясь тем, что почтовые вагоны отправлялись по расписанию и по дороге не загонялись в тупики.

В начале сентября 1904 года на иркутском почтамте ежедневно выдавалось до тысячи посылок. С утра здесь выстраивалась живая очередь из приказчиков как крупных торговых фирм (Второва, Кальмеера), так и мелких лавок, а вдоль дороги ожидали загрузки весьма вместительные экипажи. Обывателю было и не пробиться сквозь этот строй за своей бандеролькой – многие так и ходили неделями или же устраивали скандал.

Конечно, пересылка товаров почтой обходилась дорого, а дополнительные расходы коммерсанты раскладывали на покупателей: скажем, к осени 1904 года сахар поднялся с 18 копеек за фунт до 24 копеек. Но сам сахар при этом не исчез, как это случилось в Красноярске и Томске, и эту «сладкую жизнь» обеспечила почта, по сути превратившись в транспортную контору. Разумеется, и здесь очень скоро разразился бы кризис, образовался затор из товаров, но в последней декаде сентября неожиданно полегчало: коммерсант Воллернер пустил в продажу большую партию сахара заводов Бродского, а в рядах Рубановича на 6-й Солдатской* вновь открылся торговый дом «Хохуткин и Прейсман», в избытке предложивший и сахар, и масло, и чай, и крупчатку самарских и томских мельниц разных сортов и исключительно свежего размола. Спекулянты, не желая сдаваться, объединились и попробовали скупить вчерашний дефицит «на корню», но его было слишком много, да и приказчики не допустили больших запродаж. Спекулянты поскандалили, погрозили «выщелкнуть стёкла» в магазинах – и успокоились. А «Иркутские губернские ведомости» вышли с торжественным сообщением: «Цены пали!».

Выветрившийся дух

То, что продовольственный кризис всё же не разразился, безусловно, заслуга члена Госсовета, сенатора, иркутского военного генерал-губернатора П.И. Кутайсова. В июне 1904-го, собираясь в Санкт-Петербург на специальное совещание по снабжению, им же и инициированное, он запросил у местных коммерсантов информацию о вагонах с товарами, застрявших по дороге в Иркутск, и о вагонах, готовящихся к отправке. Но купечество странным образом отмолчалось. Тогда начальник края обратился к торговцам непосредственно через городскую управу – и снова молчание. Коммерсанты явно предпочли действовать в одиночку, на свой страх и риск.

Как ни странно, в Иркутске этой поры не было торговой биржи. Устав её был давно разработан, согласован и утверждён, но не хватало главного – потребности объединиться. Потому что к 1904 году из Иркутска торгового уже выветрился дух компанейства, коим был он силён и славен всегда.

В ночь на 3 сентября 1904 года по дороге в Кяхту замёрз носитель известнейшей фамилии, коммерсант и общественный деятель, библиофил Иван Михайлович Немчинов. И сама нелепость этой смерти ещё раз подчеркнула, что век иркутских купцов, их деяний и славы – на излёте. Им ещё удалось добиться, чтобы «железка» не обошла стороной, но воспользоваться плодами победы они уже не смогли. Сколько «лишних» крестьян, обедневших дворян и самых обыкновенных рабочих поднялось у железной дороги, сколько малограмотных и чумазых проложило тут свою, новую, линию жизни – а купцы лишь подзаработали на подрядах, давая капитал под проценты. Это был уже позавчерашний день, да к тому же входящий в противоречие с законодательством: в 1893 году принят был закон о ростовщичестве. С непривычки к нему, правда, не знали, как подступиться, но подрядчики, у которых истекал срок расчётов по кредитам, живо сообразили, как использовать новый закон – вместо того, чтобы отвечать за долги, они выступали истцами против собственных кредиторов, обвиняя их в ростовщичестве.

Пока иркутские участники судебных процессов раскрывали «интимности взаимных расчётов», князь Андронников, не имевший ещё и отводов земли под добычу угля, пробивал выгоднейший подряд на поставки Забайкальской железной дороге 2 млн. пудов топлива. И пробил, и благополучно получил ссуду в 100 тыс. рублей на оборудование ещё не существующего предприятия. А пришлое товарищество «Швец и Ко» приобрело каменноугольные копи в Култуке – и тоже получило подряд на поставку топлива. И во всём этом была своя безусловная логика: в Иркутске начала двадцатого века не находилось уже коммерсантов масштаба не только Шелихова, но и Хаминова, Базанова и Немчинова.

В 1904 году иркутское купечество затруднялось даже провести собрание по неотложным делам – «за неприбытием законного числа членов» оно всё откладывалось и откладывалось. Само здание общественного собрания, недавно отстроенное, выглядело необжитым и необихоженным. Строительный подрядчик и отнёсся к нему как к ничейному, не позаботившись ни о должной отделке, ни об акустике: дальше шестого ряда ничего не было слышно, а из барьеров лож торчали оставленные обивщиками гвозди.

«Полное посредничество по всем пунктам»

В продолжение двух с половиной веков иркутское купечество было очень немногочисленной, тонкой прослойкой населения, определявшей, однако, и масштабы, и характер развития города, и его мироощущение, наконец. К началу 20 века купеческое сословие «подразбухло», но в пору этого разбухания из него незаметно выскочила «пружинка», а вместе с нею и ощущение драйва, куража. И на смену легендарным купцам, меценатам и государственникам пришли другие. Даже и не пришли, а как бы выскочили из тёмного переулка. В 1904 году на Преображенской** улице, в доме под № 48 расположилось «Иркутское агентство комиссионерской конторы «Русь». При первом рассмотрении оно специализировалась на сделках с недвижимостью, предлагая себя в роли посредника. Это было новое, но как бы вполне ясное направление, однако при ближайшем знакомстве с агентством выяснялось, что оно ни в чём не знает предела и берётся за любые поручения, не стесняясь их нравственной неприглядности. Прямым текстом агент Г.Б. Мельников сообщал в «Иркутских губернских ведомостях», что любому желающему продвижения на хорошие должности он устроит рекомендации нужных лиц. И чем более платёжеспособным оказывался клиент, тем менее мог он задумываться о законности прихотей и желаний. С особенным вожделением взывало агентство к господам иностранцам, обещая «полное посредничество по всем пунктам».

Закажи какая-нибудь компания самодвижущийся экипаж из порта Байкал, с инженером-изобретателем в придачу, – и выкрали бы, и доставили бы – «уж такая пошла кондиция, чёрт возьми!».

* Литвинова

** Тимирязева

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отделов историко-культурного наследия, краеведческой литературы и библиографии областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского.