Решение о создании межконфессионального совета при администрации Иркутской области было принято ещё в феврале прошлого года. Свою работу этот орган начал с громкой акции по поводу осквернения старого Иерусалимского кладбища Иркутска. Долгие годы там располагалась зона отдыха с развлекательными аттракционами. После выступления религиозных лидеров ситуацию удалось переломить, следствием чего стало изменение концепции ЦПКиО. Трудно спорить с тем, что карусель на кладбище – святотатство. Это знаковая, но пока единственная победа совета в борьбе за нравственный облик области. Между тем создание подобного органа на уровне администрации региона – факт, сам по себе заслуживающий внимания. С одной стороны, он говорит о том, что государство, как минимум, готово слушать верующих. С другой – очень хочется интерпретировать его как показатель взросления гражданского общества региона.

Отношения с религиозными объединениями в России строятся на основе ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях», который несовершенен по признанию как гражданских, так и духовных лиц. «Начнём с того, что закон не позволяет определиться даже с терминологией, – говорит протоиерей Владимир Килин, представляющий в совете Иркутскую епархию РПЦ. – По большому счёту, даже определение «конфессии» не подходит ко всем религиозным объединениям, потому что обозначает направления внутри христианства». Религиозная политика государства, как последовательная и чёткая система взаимоотношений с религиозными объединениями, пока не сформирована и слишком часто строится на личных контактах духовенства и представителей власти. По мнению протоиерея Владимира Килина, лакуны закона следует восполнять практической деятельностью.

«Инициатива создания межконфессионального совета исходила от представителей религиозных общин, – говорит консультант отдела этно-конфессиональных отношений администрации Иркутской области Альберт Соколов. – Речь шла о том, чтобы в каком-то представительном органе при администрации области было отражено мнение верующих по тем или иным актуальным вопросам. Областная администрация решила пойти навстречу и предоставить такую площадку». Совет имеет статус совещательного органа и работает на общественных началах. В него входят представители 11 наиболее крупных конфессий, зарегистрированных согласно действующему законодательству и определяющих «религиозный» климат Приангарья.

«Межконфессиональный совет нужен, это бесспорно, – считает раввин Иркутского еврейского религиозного объединения Аарон Вагнер. – Религия и государство разделены, и совет призван выполнять роль моста между ними. Подобную площадку может давать только кто-то нейтральный, некий третейский судья. В этой роли никто, кроме государства, выступить не в состоянии».

«Главная проблема –взаимное … незнакомство»

[ title=»Справка» pos=»abs» width=»45%»]
Согласно данным, выставленным на официальном сайте областной администрации, в Иркутской области насчитывается около 400 религиозных объединений, 266 официально зарегистрировано в управлении Федеральной регистрационной службы по Иркутской области, около 130 групп действуют без регистрации. Религиозные организации относятся к 21 конфессии и деноминации. В Иркутской области, как и в целом по России, самой значимой является Русская Православная Церковь. К ней принадлежит 75% верующего населения.

Насколько готовы сами религиозные организации к продуктивному диалогу с властью, тоже не очень понятно. Чёткую позицию по отношению к государству и инославным, закреплённую документально, занимает Русская Православная Церковь. Она выражена в «Основах социальной концепции», принятой Архиерейским Собором ещё в 2000 году. «Согласно социальной концепции, РПЦ не участвует в политике и не притязает на монополию общественной жизни, – говорит Владимир Килин. – Церковь всего лишь свидетельствует, что миру без любви Христовой – плохо. Однако мы вовсе не должны шарахаться от людей, по иному возносящих хвалу Богу. На поле милосердия мы вполне можем оказаться сотрудниками».

Межконфессиональные советы уже существуют в ряде регионов России. Есть такой орган и на уровне федерации. Не так давно состоялось общероссийское межконфессиональное заседание, инициированное Русской Православной Церковью. В положении о межконфессиональном совете при администрации Иркутской области декларируются основные функции совета. Среди них, например, «участие в подготовке проектов правовых актов Иркутской области; подготовка предложений по поддержке благотворительной деятельности религиозных организаций, реализация значимых культурно-просветительских мероприятий; информирование губернатора о ситуации в области межконфессиональных и государственно-конфессиональных отношений, а также соблюдение Закона о свободе совести». Наконец, совет должен противодействовать терроризму и экстремистской деятельности в рамках своей компетенции.

«Опыт работы совета – это очень непростой и в известном смысле неизведанный путь нашего общения, – говорит протоиерей Владимир Килин. – Важно, что власть в свою очередь тоже может задать нам свои вопросы. Выяснилось, что одной из главных причин большинства проблем является наше взаимное … незнакомство. Власть плохо представляет, что происходит в религиозных общинах, какие позиции занимают верующие, чего от них ждать, и сами общины мало знакомы между собой».

Иркутская область традиционно была и остаётся площадкой веротерпимости. В последние годы в религиозном раскладе области появляются некоторые изменения. Миграция поставила ряд серьёзных вызовов, прежде всего перед мусульманскими общинами. Однако до сих пор на эти вызовы удаётся найти адекватный ответ. Ещё одна застарелая проблема связана с тем, что некоторые религиозные организации ведут свою деятельность либо анонимно, либо псевдонимно. Речь идёт прежде всего о нетрадиционных религиях, неполиткорректно именуемых сектами. Именно их адепты любят регистрировать свои объединения как «образовательные», «научные», «общественные» или «центры нетрадиционной медицины».

По мнению раввина Аарона Вагнера, такая практика только расшатывает доверие общества к религиозным организациям. «Чем более коротко мы будем знакомы между собой, тем меньше будет ложных страхов. Может быть, в конце концов мы поймём, что нет в маце крови христианских младенцев, а православные не заставляют своих детей стоять на горохе и телевизор не разбивают монтировкой», – добавляет Владимир Килин.

Проблематика, в рамках которой будет строиться работа совета, для религиозных лидеров региона более или менее очевидна. Это все те вопросы, которые волнуют общество: депопуляция, алкоголизация населения, наркомания, ВИЧ-инфекция, аборты. «Все эти проблемы решаются гражданскими инструментами, – говорит протоиерей Владимир Килин, – однако сделать это невозможно, если люди не будут ориентированы нравственно». Давать нравственную оценку процессов, происходящих в обществе, намерены религиозные лидеры. Тем более что кроме них, по большому счёту, никто и не стремится этим заниматься. Площадка межконфессионального совета позволяет выработать, а затем и выразить общую позицию. «Когда раввин, муфтий и священник стоят рядом, молодой человек обратит внимание на эту «картинку» и, может быть, подумает: если все они согласны в этом вопросе, здесь что-то есть», – говорит Аарон Вагнер.

При взаимном общении выясняется, что, несмотря на всю разность миропонимания и вероустроения, отношение к святости человеческой жизни, ответственности перед потомками, перед своим народом, перед землёй в большинстве традиционных религий похоже. Правда, тут возникает ещё одна опасность. «Именно эта «похожесть» даёт повод людям внешним, далёким от какой-либо религиозной традиции говорить, что дело за малым – собраться вместе, сесть за стол и договориться о Боге, – улыбается Владимир Килин. – Поэтому важно изначально понимать, что лимиты нашего общения ограничены. Они заканчиваются там, где мы вступаем в поле наших представлений о Боге. Договариваться о Боге мы не собираемся. Зато собираемся договариваться о человеке, о том, что нам делать друг с другом, с нашими детьми, с нашими больными, с нашими домами».

Пауза, которая затянулась

Предложений, что делать друг с другом, много. Например, представители «Евангельских церквей» предложили создание телефона доверия или службы помощи одиноким матерям, попавшим в трудную жизненную ситуацию. «Сейчас идёт дискуссия вокруг введения в школах предмета «Основы православной культуры». Мы относимся к введению такого предмета однозначно отрицательно, – говорит Аарон Вагнер. – Если уж религия отделена от государства, значит, её не должно быть в школах. Культура в России славянская, а не православная. Хотя сам по себе термин очень-очень скользкий. Мы предлагаем провести дискуссию на тему введения ОПК в школе». Кроме того, Аарон Вагнер предложил рассмотреть возможность открытия в иркутском аэропорту специальной молельной комнаты, куда человек любого вероисповедания мог бы прийти и помолиться, например, перед полётом.

Однако это именно отдельные предложения. Плана работы на сколько-нибудь длительный срок пока нет. Успех в борьбе за Иерусалимское кладбище дал совету определённый кредит доверия в глазах общественности. Но для того, чтобы голос межконфессионального совета стал авторитетным и значимым в региональном социуме, этого, пожалуй, маловато.

По мнению протоиерея Владимира Килина, не следует ждать от совета массированной активности и громких акций. Но и терять его, как площадку взаимодействия, было бы неосмотрительно. «Религиозные объединения выражают мнение части граждан России. Оно по определению не может быть не интересно государству. Власть предоставила религиозным организациям открытую дискуссионную площадку. Теперь от них самих зависит, насколько эффективно они ею воспользуются», – говорит Альберт Соколов.

Фото Николая БРИЛЯ