Убийства, совершённые в состоянии алкогольного опьянения, давно стали явлением обычным. Но бывает и по-другому. Ангарский городской суд рассмотрел два уголовных дела, фигурантами которых стали не выдержавшие насилия женщины, убившие своих мучителей.

Семья Петровых несколько лет назад переехала из Ангарска в Савватеевку. Чтобы огород свой был, чтобы ребёнок мог вечером спокойно гулять возле дома. Жена тайно надеялась, что супруг в деревне пить будет меньше. Оба сразу нашли себе работу – он в совхозе, она на турбазе «Ангарская горка». На работе Михаил был спокойный. Много курил, мало разговаривал, друзей у него не было. Но дома давал волю и рукам, и словам. Пить он не перестал, а запои стали ещё длиннее. Соседи знали его как домашнего дебошира и матерщинника. Про него говорили: трезвый муху не обидит, зато пьяный домой придёт – пыль до потолка. Нередко соседи просыпались ночью от звона бьющейся посуды и хлопанья дверей. Его жена Ирина, спокойная, бесконфликтная женщина, ходила на работу даже летом в кофточках с глухим воротником и длинными рукавами, скрывала от сослуживцев синяки и ссадины.

Дальше – больше. За пьянки Михаила выгнали с работы. Ира взвалила проблемы семейного бюджета на свои плечи. Супруг же только «помогал» его разгрузить – выманивал разными способами у жены деньги на водку. Чаще всего кулаками. Почему не разошлась? Сначала думала, что у сына должен быть отец и в деревне без мужика трудно прожить. Молча переносила побои, прощала мужу оскорбления. Потом стала его бояться и просто не решилась уйти с ребёнком куда глаза глядят. Родственников ни в Савватеевке, ни в Ангарске у неё не было. Уехать на родину, в Алтайский край, не хватило бы средств. Об унижениях мужа старалась никому не рассказывать. Думала: у людей своих проблем хватает, зачем грузить ещё чужими. Как-нибудь переживём. И сыну говорила: «Потерпим, скоро папка бросит пить».

Сама Ирина всегда готова была прийти на помощь, отзывалась на людское горе. Когда собирали деньги на похороны семье сослуживца – выгребала из кошелька последние. На подарок копеечку сдаст, но на застолье не останется, не любила шумных компаний, да и не пила совсем. Таз пирогов напечёт – половину соседским ребятишкам раздаст. Возможно, потому терпеливо переносила мужнины побои, что воспитана была в любви и смирении. Соседи говорили: терпение вперёд неё родилось. Так прожили они с Михаилом почти десять лет. Подросший сын, жалея мать, стал вставать на её защиту, но и он однажды получил от отца сотрясение мозга. Когда Ирина сорвалась бежать в милицию, грубый окрик мужа и сильный удар в живот оставили её лежать на полу в прихожей.

В тот вечер он пришёл домой снова пьяный, с порога стал оскорблять Ирину. Схватил нож и, размахивая им у её лица, орал благим матом: «Давай деньги!» От страха она выложила последние 400 рублей, которые собиралась растянуть до очередной получки. Через два часа супруг их благополучно пропил, вернулся домой и уже по привычке, ничего не соображая от угара, накинулся с порога на жену. Она уворачивалась от его кулаков – он пнул её в живот. Когда она отлетела к столу, под рукой у неё оказался тот самый нож. Дальше Ирина ничего не помнит.

На следствии и в суде она плакала и жалела мужа. Суд квалифицировал её действия как убийство «в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием со стороны мужа». Приговором Ангарского городского суда ей было назначено наказание – полтора года лишения свободы, условно.

У юристов есть понятие «кумулятивный аффект». Это когда состояние напряжённости накапливается, как в аккумуляторе, а потом происходит взрыв. «Батарея» Ирины заряжалась почти 10 лет. Даже железяка не вынесла бы такой срок.

По статистике, в каждой четвёртой российской семье процветает насилие. И в семидесяти случаях из ста жертвами избиений и пыток становятся женщины и дети. Но слабая половина не остаётся в накладе: за год более тысячи женщин убивают своих мужей. В англоязычных странах эта цифра ещё выше. Только там законодательство полностью оправдывает женщин, не выдерживающих жестокости в семье.

Почему мужики бьют, а женщины терпят? Чаще это происходит, когда в семье домашнего тирана тоже было насилие. В детстве он наблюдал за отцом или отчимом, терроризирующим мать. Наблюдал и перенимал. А потом возродил эту модель поведения в своей собственной семье. Безусловно, яблоко от яблоньки недалеко падает. Но ведь на «домашнего боксёра» сильно влияют и «погодные» условия в обществе. Как у нас в стране испокон веков трактуют роль женщины? Мужчина в семье – лидер, а женщина – беспрекословная тень хозяина. С детства помню, как нашу соседку муж регулярно колотил, объясняя: для острастки. И у неё даже мысли не возникало в милицию бежать. Перед соседями оправдывалась: «Люблю я его». Не женщины ли придумали поговорки: «Милые бранятся – только тешатся», «Бьёт – значит любит». Современная статистика уже аукается им: 83% замужних россиянок были избиты супругом.

Психологи знают: если мужчина однажды поднял руку на женщину, он сделает это снова. Если только жена не даст ему отпор. Увы, слабый пол – он и родился, чтобы быть слабым: не любят женщины давать отпор. В Ангарске только в отделение милиции № 1 за год поступает около 400 заявлений от женщин, обиженных мужьями и сожителями. Однако до суда доходит всего половина. Участковым эта песня знакома: прибежит в горячке, утирая слёзы, дамочка в отдел с заявлением, а через несколько дней умоляет его вернуть. Помирились, дескать, прости, начальник, но лучше моего Вани на свете нет. Следователи порой даже уголовное дело не успевают завести, как супруги уже под ручку по улице ходят. Широкая женская натура всё прощает: пьянки и унижения, синяки и бессонные ночи. В Ангарске в психоневрологическом диспансере с диагнозом «алкоголизм» состоят на учёте 1920 мужчин, на профилактическом учёте – ещё около сотни. Но домашних тиранов, которые в эту статистику не вошли, в разы больше. Отцы, мужья, сыновья годами выматывают душу своим семьям. Бежать в милицию не каждая женщина решится, а те, кто идут с заявлениями, как правило, останавливаются на полпути.

Дела по «кухонным боксёрам» (ст.112, 115, 116 УК РФ – «Умышленное причинение средней тяжести и легкого вреда здоровью», «Побои») подсудны мировым. По словам судей, заявления приносят к ним пачками, но только пятая часть принимается к производству. На этой стадии чаще всего и затихают семейные страсти: либо женщины сами забирают заявления, либо не приносят возвращённые судом для исправления недочётов документы. В прошлом году было рассмотрено чуть больше 20 дел, в этом – десяти ещё не наберётся. А на суде, как правило, всё заканчивается примирением.

Дела по более серьёзным статьям Уголовного кодекса, до которых вырастают семейные ссоры (ст.105 – «Убийство»; ст.107 – «Убийство, совершённое в состоянии аффекта»; ст.111 – «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью», ст.117 – «Истязание» и так далее), рассматривают суды общей юрисдикции. Таких процессов в Ангарском городском суде за два последних года было 24, в 11 из них женщины погибли от рук мужей-алкоголиков. В каждом приговоре одна и та же фраза: преступление совершено в состоянии алкогольного опьянения.

Бьёт – значит любит? Участковые шутят: а за любовь у нас в тюрьму не сажают. Не только сажают – могут и на тот свет отправить.

Фото Николая БРИЛЯ