Лето – это не только время, когда иркутяне уезжают из Иркутска куда-нибудь отдохнуть, это ещё и время, когда гости города более интенсивно наезжают в Иркутск, правда, чаще всего просто «цепляя» его по дороге на Байкал.

Чудеса открываются им сразу по прилёте. Дело в том, что аэропорт, находящийся в черте города, является настоящей экзотикой для большинства приезжих, о которой они потом долго рассказывают в родных пенатах как о каком-то чуде. Предпочитающим возмущаться, а не удивляться подобной интегрированности воздушных ворот в городскую среду настоящий иркутянин должен ответить: зато у нас не надо дожидаться разных «экспрессов» и опасаться рвачества таксистов. У нас в Иркутске уже через 30-40 минут после получения багажа уставший путник, не пожалевший три-четыре сотни рублей на такси, уже сидит дома и чай пьёт. Ну разве не удобно?

Сопровождаю московского гостя, уже отдохнувшего после «аэропортного» удивления, в прогулке по городу.

Гость удивляется Академгородку. Сам он родом из Новосибирска, поэтому привык думать, что Академгородок – это настоящий город с приличной населённостью и множеством научно-исследовательских учреждений. А у нас некое карликовое подобие знаменитого новосибирского аналога. Три автобусные остановки, 12 тысяч «академовских» жителей да десяток НИИ. Гость неприлично смеётся, и я предпочитаю увезти его в центр.

Гостя и здесь многое удивляет. В какой-то момент он даже начинает подозревать меня в шизофрении. Дело в том, что я дважды показал ему на здание библиотеки Иркутского университета, привычно по-иркутски назвав его «Белым домом». А гость, не страдающий дальтонизмом, видит, что «Белый дом» однозначно выкрашен в жёлтый цвет. «Это такое особое иркутское цветовидение, – объясняю ему я. – Видишь, что дом жёлтый? Я тоже. Но на самом деле он – белый».

Гость интересуется памятниками, и я показываю ему не только памятники, но и образуемые ими композиции.

Сначала мою любимую. Вот стоит на берегу Ангары Александр III, заменив собой былую гордость иркутского конструктивистского дизайна – знаменитый шпиль, называвшийся в народе (в зависимости от образования и проблемной ориентации) как «мечтой импотента», так и «концом немецкой классической философии». А в нескольких сотнях метров от него на оживлённом перекрёстке стоит Владимир Ильич Ленин. А ведь, пожалуй, ни в одном городе мира Ленин не стоит так близко к человеку, в своё время отказавшемуся подписать прошение о помиловании его брата Александра, казнь которого, как известно, стала одной из причин, толкнувших молодого Володю Ульянова в революционное движение. А тут в Иркутске они стоят недалеко друг от друга, смотрят в противоположные стороны, словно стараясь не замечать друг друга, и соединяет их улица… Карла Маркса. Совершенно гениально получилось.

А подборка персон на постаменте памятника Александру III? Ермак, Сперанский и Муравьёв-Амурский. Криминальный авторитет, либерал и государственник-державник. Где ещё найдёшь такую выставку персон, отражающую практически все внутренние векторы отечественной истории?

С московским гостем начинаем фантазировать, а какие бы «необычные» памятники можно было бы поставить в Иркутске? Рождаются небезынтересные идеи.

Поскольку разговор неизбежно касается роли государственных преступников, точнее декабристов, в развитии культуры нашего региона, гость предлагает такую идею. Он рассказывает, что возмущение выступлением декабристов было столь велико в аристократическом сообществе, что некая графиня Браницкая, желая поддержать государя Николая, пожертвовала 200 пудов железа на кандалы для смутьянов.

– Вот поставить бы в Иркутске памятник графине Браницкой, – говорит гость. – Ведь фактически она поспособствовала тому, что люди, столь многое сделавшие для Сибири, до этой самой Сибири доехали – не разбежались.

Я отвечаю ему другой давней идеей.

Дело в том, что рождением «городского начала» в себе Иркутск обязан пожару. Большому пожару 1879 года. Тогда сгорело практически всё «ядро города», разумеется, деревянное. После пожара городские власти запретили строить на главной улице деревянные дома. Так в Иркутске появилась первая приличная «городская» улица с красивыми каменными домами. В них теперь находятся магазины торговых марок, в маркетинговых уставах которых – размещение торговых точек в самых престижных районах городов мира. До пожара каменными домами были в основном церкви да административные здания (вроде резиденции генерал-губернатора или тюрьмы), и город, как и большинство провинциальных городов того времени, откровенно говоря, представлял собой большую деревню.

То есть в городе Иркутске можно было бы поставить (единственный в мире?) «памятник пожару». С благодарностями от всех иркутян. Наверняка подыскались бы интереснейшие проекты от мозговитых креативных дизайнеров.

Одним словом, есть ещё где развернуться в Иркутске в плане памятников. Город прекрасен своей историей и неплохо заботится об исторической самопрезентации. Пора позаботиться о собственной необычности.

Необычность городу очень даже не помешает.