Цвет операторского цеха отечественного кино – Кармен, Юсов, Гальперин, Рерберг, Микоша, Княжинский, все классики, столичные коллеги поздравляли Петра Петрова в дни его юбилеев! А в строю он оставался с «боевым оружием» – кинокамерой в руках – и в праздничные свои 60, и в 70, и в 75, лишь в 80 и в 90 мы, бывшие коллеги по Восточно-Сибирской студии кино-хроники, чествовали его на пенсии. Мне он, правда, ровно 10 лет назад сказал: «Сюжет-другой я бы смог ещё снять для «Восточной Сибири».

Это был киножурнал на 10 минут, выходивший 4 раза в неделю, его показывали в кинотеатрах перед художественными фильмами, и он – до «царственного» расцвета телевидения – пользовался огромной популярностью, даже любовью у зрителей. Первые сюжеты для «Восточной Сибири» Петров снял в 1936 году. Особенно же он дорожил книжицей «Собкор Центральной студии документальных фильмов». Со Всесоюзного киножурнала ЦСДФ «Новости дня» началась его звёздная слава: сюжеты удостаивались похвал. Но режиссёры и редакторы были буквально ошеломлены, посмотрев материал Петрова о перекрытии Ангары в 1959 году на Братской ГЭС. Роскошные кадры: днём и ночью летят скальные глыбища в потоке, на дыбы, под прямым углом к эстакаде, встают самосвалы, ловко из кабин выпрыгивают шофёры, реку будто бомбят – повсюду столбами водомёты взрывов! Это классика кинолетописи, её «Золотой фонд» (наряду с военной хроникой и космической)!

И не только зрелищность с актуальностью сюжета впечатляли. Москвичей восхищало его мастерство – я сам читал их отзывы в архиве Петра Артемьевича: «Как чётко строите вы композицию событийного кадра, как неутомимы и щедры в смене точек съёмки, как умна и умела у вас раскадровка, как изобретательно, с большим художественным вкусом используете свет прожекторов в ночные часы перекрытия! Настоящее, чистое, ослепительное кино! Всё его великолепие! Спасибо за подарок!».

Пётр Петров родился в деревушке под Братском. И кадры, где деревянный городок, основанный в 1631 году, сжигают перед тем, как ему, будто Китежу, уйти на дно «рукотворного моря», снимал, конечно же, Петров. А до 25 лет он о кино и не помышлял. Жил исконно крестьянской жизнью – землю пахал на лошадях, цепами хлеб молотил, в тайге зимой зверя промышлял… И вполне может быть, род Петровых – от первых «насельников» Сибири, шедших с Ерофеем Павловичем Хабаровым вслед за казаками, открывателям этих земель. Мне говорил, что закалка «от корней» у него – физическая выносливость, «двужильность» и само долголетие. Какая-то «ломоносовская» жилка, что ли, вывела его в кинолетописцы Сибири. Сначала увлёкся фотографией, сам смастерил аппарат, работал в ателье, а «волею судьбы» затем был заброшен на киностудию в Иркутске и – заразился: о, эта страсть делать картинки, что движутся на экране!

Киношники – те же пахари. Был Петров, пожалуй, «рекордсменом» среди студийцев: мотался по котлованам и эстакадам, вышагивал по саянским отрогам, утопал в снегах и вязнул в болотах, застревал в геологических партиях и на охотничьих заимках… Однажды в Тофаларии, форсируя в одиночку горную реку, смерть в глаза увидел: бешеный напор воды сбил лошадь, унёс… А Петров спас-таки камеру с отснятой киноплёнкой, выгреб как-то, выполз на берег. Ещё и осеннюю ночь, промокнув до нитки, провёл один без костра, а потом день карабкался с аппаратурой за плечами по береговым скалам… Ничего, выдюжил!

Тут не жажда приключений, романтики (хоть и не без неё). Тут жажда иная – утоляемая из «реки по имени Факт», как у поэта. Избранничество и профессиональная одержимость «злобой дня», и до отчаянья немыслимо, если факт, событие не «отлиты» в кадр! Но иным молодым странствия – мытарство. Для Петрова же – оптимальный образ жизни. Он без съёмок что без воздуха, без пищи, без движения! Шли годы, а «производительность труда» у Петрова не снижалась, воображение не иссякало, все сюжеты шли на всесоюзные и местные экраны.

Великие стройки в Сибири – Братск, Усть-Илим, БАМ – без Петрова теперь невообразимы, как эпос без творца. Здесь творчество Петрова – апология кинофакта. Событие (едва ли не каждое с большой буквы) – что-то вроде религии. Кинорепортаж – своего рода месса, литургия! Конечно, у этой «одиссеи» Гомер был коллективный: собиралась летопись по «кирпичику», «зёрнышку», буковке, сейчас многое из этого безымянно, но мы-то, «киностарики», помним, что у каждого оператора была своя крупица. Но «прытче» всех был, пожалуй, Петров. Да и «звездой» он был на стройках, о ком – сам слышал! – байки и легенды слагались работягами. Ведь свой в доску! И популярен в народе не меньше именитых строителей, чья портретная киногалерея в его исполнении так прекрасна! Его ждали: «Вот и Петров к нам со своей «пушкой» пожаловал, сейчас нас для истории запечатлит!» Они же видели: снимать документальное кино, оказывается, так же трудно, как, скажем, варить арматуру, сколачивать опалубку, бетонировать блоки плотины… И Петров всегда тут, рядом, среди рабочего класса стрекотал своим «Конвасом», а ещё успевал на десятки других участков гигантского строительства.

Да, ходил в любимцах! Но как далёк от «мэтра» – ни тени киношной рисовки, позёрства, эстетства! Не выпячивал себя, скромняга, никогда. А ведь и столичные «зубры» оценивали: «Один из ведущих кинокорреспондентов страны». И у начальников разных рангов был в почёте. Орден, медали, дипломы, премии, почётные грамоты, хвалебные статьи… Носил два значка: «Строитель Братской ГЭС» и «Ветеран Усть-Илима». Но более всего гордился алой лентой через плечо, и на ней серебром: «Коммунисты – Пятисотнику. Ветерану «Братскгэсстроя». Нет, в партии никогда не был, но слышал в этих «500» далёкую перекличку с теми казачьими сотнями, что с XVI века шли покорять Сибирь.

И, может, самая незабываемая его съёмка для меня: уникальный памятник деревянного зодчества – надвратная церковь в Илимске, форпост легендарной Илимской пашни. (Она перед затоплением была вывезена в музей под открытым небом, где и сгнила). А ещё – первый дом в микрорайоне Солнечный. И нравилось Петру Артемьевичу перечислять свою «коллекцию вождей», «отстрелянных» его кинокамерой: Мао Цзедун, Хо Ши Мин, Ким Ир Сен, Фидель Кастро, Янош Кадар, Вальтер Ульбрихт, Тодор Живков, Иосиф Броз Тито; Хрущёв, Косыгин, Фрол Козлов, маршалы Будённый, Конев, Голиков и даже Гамарник…

И скажу то, что не договорили патриарху при жизни: в его трудах была героика подвига. Он был великим кинохроникёром.