В современной России уже, наверное, не сотни тысяч, а миллионы людей зарабатывают даже не несколько, а намного больше, чем им нужно для жизни. Их базовые потребности удовлетворены и даже, по определённым меркам, с лишком – вроде автомобиля и относительно регулярных поездок на отдых в Юго-Восточную Азию. Однако их доходы намного меньше, нежели необходимо для покупки чего-то серьёзно-недвижимого вроде квартиры или дома.

То есть у людей реально на руках достаточно много денег. Но мало для того, чтобы купить что-то реальное. И поэтому имеющиеся деньги люди активно тратят – именно эти миллионы людей не выводятся из ресторанов, клубов и бутиков.

Значительная часть окружающих меня людей – такие люди.

При этом, сдаётся, переживаемый современной Россией потребительский бум, когда платёжеспособность конвертировалась в платёжежелаемость, то есть у людей есть деньги и они желают их тратить, выглядит по-своему уникальным в истории потребительских бумов.

И вот почему. Совпали две тенденции.

С одной стороны – платёжежелающая молодёжь, находящаяся в уникальной ситуации: молодой человек, житель крупного города, может зарабатывать большие деньги, намного больше, чем тот, кто старше его по возрасту. А потребительский романтизм у него при этом совершенно гормонально-взрывной.

С другой стороны, подобной же потребительской жаждой охвачены разнообразные поколения родителей, компенсирующие недопотребление в СССР и во времена перестройки. Есть как жаждущие молодые, так и жаждущие зрелые, которые недоели, недопили, недоносили, недоездили во времена собственной молодости.

Россия в результате всего этого становится раем для мировых торговых марок и сетей. В ней вообще нет потребительски фригидных групп, то есть не тех, кто беден, а тех, кто с деньгами, но тратит их на акции, а не на товары народного потребления, как во многих других странах, в которых взрослые успевают подостыть за жизнь и не увлекаются гонками за новыми коллекциями модных брендов.

Как молодые, так и их родители являются главными героями урбанистической повседневности – в городах от полумиллиона и выше. Они – социальная основа так называемого московского образа жизни, когда карманы набиты деньгами, но квартиру приходится снимать. По их потребительскому поведению делают вывод о происходящем «экономическом чуде». Хотя обычно под «экономическим чудом» принято понимать структурную трансформацию экономики, но пусть для нас экономическое чудо будет хоть таким. А пока эти люди составляют армию потребительской революции в современной России, как в её добровольческой, так и призывной части.

В ней есть своя «преторианская гвардия». Это вежливые участники очередей на оформление потребительских кредитов, ставших атрибутами любого серьёзного торгового центра. Иногда кажется, что некоторые люди не чувствуют себя людьми, ежели они не купили в кредит хоть что-нибудь. Если не ноутбук, то какую-нибудь соковыжималку.

В более нормальной ситуации описанные лишние, но не аккумулируемые разом в крупной сумме деньги должна оттягивать жилищная ипотека. Плюс акции, банковские вклады, но для людей без жилплощади это всё-таки не так важно.

Может, и у нас случится такое. И бум жилищного кредитования перекроет все альтернативные потребительские бумы. Это станет трагедией для владельцев ресторанов и бутиков, ведь «ипотечные люди» – это очень бедные люди, считают каждую копейку, лишний раз в ресторан не пойдут, лишней тряпки не купят. Ипотечные выплаты съедают очень много. Успех ипотеки – это всегда снижение повседневного потребительского спроса, о чём свидетельствует опыт гораздо более отрегулированных стран, нежели Россия.

Разок я видел нечто подобное. Сидим в ресторане с приятелем. У него как раз в кредит куплены квартира и роскошная машина. На ней он меня и подвёз. Обращаю внимание, что в меню он цены рассматривает с большим вниманием, нежели названия блюд. А в конце посиделки признаётся, что у него практически нет денег. «Выплатил очередную порцию кредиторам, семья на хлебе и воде», – шутит он.

Впрочем, до дому подвозит меня на упомянутой роскошной машине.

Но пока рестораторы и владельцы магазинов, а также люди из туристического бизнеса могут спать спокойно. Кредиты берутся именно для того, чтобы их обеспечивать доходами.

Вот картинка из жизни. Иркутской жизни.

Подъезд малосемейки. На первом этаже подоконник завален корреспонденцией. Не удерживаюсь от соблазна взглянуть на неё повнимательнее. Почти всё – какие-то письма из банков и магазинов по поводу кредитов (на некоторых даже выштемпелевано слово «кредит»). Куча мала таких конвертов.

Отличный образ для будущих воспоминаний о «золотом веке» начала двадцать первого века. Даже удивительно, почему картинки этих куч кредитной корреспонденции не используют в политрекламе?

Солидный житель малосемейки, которому не видать в ближайшее время собственной жилплощади, спускается по лестнице с двумя детьми и подходит к подоконнику с конвертами. «Тааак, – говорит он, – что там нам пришло?» И перебирает конверты.

Счастливые дети скачут вокруг него – они красиво одеты, и в руках у них красивые игрушки. В стране объявлен праздник потребительского послушания. Взрослые стали детьми, а детям можно просто детьми оставаться.