Какое слово на «р» начинается и… никогда не кончается? В середине семидесятых годов прошлого века, впервые услышав эту шутливую загадку, я тоже не догадался, что под нескончаемым словом подразумевается реформа. Но в течение минувших с тех пор десятилетий убедился, что процесс этот в большинстве сфер человеческой деятельности действительно бесконечен. Подтверждение тому – следующие друг за другом реформы государственного управления российскими лесами. К началу нынешнего года формально, по документам, завершилась очередная, обусловленная новым Лесным кодексом. Сегодня работники лесного хозяйства России учатся жить и работать в новых условиях.

— Вы правы, — соглашается заместитель руководителя Агентства лесного хозяйства Иркутской области Юрий Михайлов. — Реформа в лесном хозяйстве идёт нескончаемо! В соответствии с новым Лесным кодексом функции по управлению, по распределению, по распоряжению лесным фондом перешли от федерации к субъектам федерации. Теперь мы сами ответственны за благополучие лесов, растущих на территории нашей области. Кроме того, действующий сегодня Лесной кодекс не допускает объединения функций хозяйствования и контроля в рамках одного юридического лица, одного учреждения или организации…

— Раньше все эти функции были сконцентрированы в лесхозах. Они зарабатывали собственные средства, проводя различные лесохозяйственные работы, включая всевозможные рубки ухода, и направляя часть заработанных денег на лесовосстановление, на организацию управления лесным фондом и государственный контроль деятельности лесопользователей, в первую очередь лесозаготовителей. Так экономились бюджетные средства, и такая система ведения лесного хозяйства была вполне жизнеспособной. Это подтверждает тот факт, что, слегка изменяясь по форме во время многочисленных реформ, она сохранилась по главному содержанию ещё с царских времён. И, может быть, именно благодаря этой системе Россия сохранила себя, как минимум, одной из самых лесных держав планеты. Зачем же сегодня «резать по живому»?

— Это на самом деле процесс болезненный. Весь прошлый год шла подготовительная работа: делились функции, делились материальные ресурсы, имущество и сложившиеся, сработавшиеся коллективы лесхозов. Но дело в том, что возможность заработать собственные средства за счёт реализации древесины, полученной от санитарных и иных видов рубок ухода, для некоторых лесхозов превратилась в самоцель. Под видом рубок ухода допускалась промышленная заготовка лесхозами товарной древесины в крупных объёмах. Причём заготовка бесконтрольная, поскольку контрольные функции оставались в этом же лесхозе. Нам досталось тяжёлое наследство – это сельские лесхозы, существование которых (это моё мнение) должно было прекратиться с ликвидацией последнего колхоза и совхоза на территории области. А у нас ещё в прошлом году существовали колхозно-совхозные лесхозы, которые занимались непонятно чем. И такая там была бесхозяйственность и бесконтрольность, что – мама не горюй…

— И что получилось в итоге разделения лесхозов на лесохозяйственные и, если можно так сказать, лесоконтрольные учреждения?

— На территории области, включая Усть-Ордынский округ, организовано 37 лесничеств – территориальных управлений нашего агентства. Они существуют исключительно на бюджетные средства и полностью освобождены от исполнения хозяйственных функций. Занимаются только управлением и государственным контролем всей территории лесного фонда.

В лесничествах у нас теперь около 500 специалистов имеют статус государственных гражданских служащих. А хозяйственные функции исполняют автономные государственные учреждения, которые созданы на базе бывших лесхозов агентства лесного хозяйства. В их обязанности входит выполнение всего комплекса лесохозяйственных работ: лесовосстановление, тушение лесных пожаров, проведение рубок ухода, уход за молодняками и прочие специфические лесные работы. Но виды и объёмы этих работ определяют теперь не сами лесхозы, поскольку управлением, распределением и государственным лесным контролем они больше не занимаются. Теперь лесхозы зарабатывают средства на основании контрактов и под контролем лесничеств…

— Теоретически всё выглядит логично и убедительно. Но что будет на практике? Не получится ли, что в неизбежной путанице и неразберихе первых постреформенных лет лесу станет только хуже? Не случайно же у восточных народов бытует… ну, проклятие, что ли, или недоброе пожелание плохим людям — «Жить бы вам в эпоху перемен». Лесное хозяйство реорганизуется активно, но, как мне кажется, зачастую непродуманно, не целенаправленно. Потому и проводятся реорганизации так часто, что не может наше государство найти оптимальной формы управления своим главным природным ресурсом. Вот эта реорганизация, похожая своей кардинальностью на революцию в лесном хозяйстве страны, на ваш взгляд, принесёт ли реальный и долговременный положительный результат? А может быть, он и сейчас уже заметен, ведь позади почти четыре месяца работы в новых условиях?

– Мы исполняем распоряжение правительства и отделяем госконтроль, управление от ведения хозяйственных функций. Это правильно. Нас же всегда упрекали в том, что мы контролировали сами себя, что «козёл охранял капусту». Сейчас от этого отходим. Что же касается реорганизации, восточного проклятья, — ну, тогда мы, лесники, народ совсем уже проклятый, поскольку постоянно живём в эпоху перемен. Есть такая статистика: с 20-го года прошлого века эта реорганизация по счёту уже, наверное, 14-я или 16-я. Реформы в лесном хозяйстве не зависят даже от социально-экономического строя. Нас реформируют, реформируют и реформируют. Поэтому, прежде всего, хочу сказать спасибо нашим людям, что они терпят, выносят, остаются. Не раз уже говорил и повторю, что в лесу-то, за ничтожным исключением, работают преданные своему делу специалисты. Неравнодушные. Ну, или больные лесом.

— Слышал утверждение, что лесник, лесовод – это не столько профессия, сколько диагноз…

— Нет. Это состояние души. Конечно, ни одна реорганизация без «крови» не проходит. Во всём есть как плюсы, так и минусы. Но всё развивается по спирали. Мы нередко возвращаемся к пройденному, но всегда на качественно новом уровне. Будем надеяться, что сегодняшняя реформа для нас будет и эффективной, и плодотворной. Не столько для нас, лесников, сколько для лесов Иркутской области и всей России.

— И всё-таки, как в результате последней реформы изменилась ситуация с государственным лесным контролем? Теперь лесничества освобождены от всякой хозяйственной деятельности. Они не имеют права зарабатывать собственные средства. Они только контролируют. Недавно я был в Куйтунском районе. Там даже прокуратура отмечает, что с января контрольная, надзорная работа за лесопользователями была усилена многократно. Но, может быть, территориальное управление вашего агентства по Куйтунскому району – это исключение? Лесхозы ведь тоже были разными – хорошими и плохими. Активизировались ли контрольные функции по области в целом?

– В разы! Вы не хуже меня знаете, что, в связи с отсутствием полномочий, реальных контрольных функций у лесхозов не было с 2000 года. По сути, государственным контролем и охраной леса эти годы занимался один отдел Росприроднадзора в составе 5 или 6 человек на всю область. Это же нонсенс. Сегодня у нас около 500 человек государственных лесных инспекторов. И работу свою, особенно по пресечению самовольных рубок, они начали очень активно. Десятки материалов по этому виду лесонарушений уже направлены в суды. «Чёрные лесорубы», привыкшие к полной безнаказанности, такого не ожидали и… начали угрожать нашим лесникам по телефонам. Более того, в некоторых лесничествах, в том числе в Куйтунском, вы об этом писали, начались умышленные поджоги личного имущества государственных лесных инспекторов. В Шелеховском лесничестве нашего лесного инспектора жестоко избили. В Кировском, это село Олонки Боханского района, дотла сожгли дом Галины Жилкиной, нашего лесного инспектора, а до этого ей неоднократно угрожали. Не только по телефону, но и лично. Уже были случаи стрельбы по лесной охране. Всё это как раз и указывает на то, что новый государственный лесной контроль работает эффективно. В том числе и в наиболее проблемных районах, это Куйтун, Тулун, Зима, Залари, Черемхово. Хотелось бы видеть и более активную работу правоохранительных органов.

— Вы назвали несколько районов проблемными. В каком отношении?

— В отношении самовольных рубок. Я хоть и говорил, что контрольные функции лесхозы почти не исполняли в связи с отсутствием должных полномочий, но на самом деле всё равно мы составляли протоколы о лесонарушениях, направляли в милицию. Это там, где нормальные были руководители. А в перечисленных районах, в основном, назначены новые лесничие на должности начальников территориальных управлений нашего агентства, потому что старые руководители самоуспокоились и, по сути, самоустранились от государственного контроля.

— То есть самовольным порубщикам, как я вас понял, начиная с нынешнего года будет совсем несладко и неприбыльно выходить в леса с бензопилами?

— Надеюсь. А пока «несладко» лесной охране. Но хочу заметить, что мы всё равно найдём возможности и сумеем защитить своих лесных инспекторов от любых преступных посягательств.

Фото автора