Несколько дней назад Государственная Дума РФ приняла в третьем чтении Закон об опеке и попечительстве. Его суть — защита прав осиротевших детей на обретение новой семьи. А своё интервью «Восточно-Сибирской правде» директор департамента семейной, демографической политики, опеки и попечительства областной администрации Татьяна Плетан дала буквально накануне окончательного юридического оформления этого законодательного акта, что лишь подчеркнуло актуальность поставленных в нашей беседе проблем.

В структуре исполнительной власти нашего региона три с половиной месяца назад появилось новое подразделение. Прибегая к официальной формулировке, его задача состоит «в выработке и реализации в пределах компетенции областной государственной семейной и демографической политики, осуществлении деятельности по опеке и попечительству в отношении как несовершеннолетних, так и совершеннолетних граждан; профилактика социального сиротства, создание благоприятных условий для рождения и воспитания детей, охраны материнства, отцовства и детства».

Если же отойти от строгого канцелярского стиля и представить себе поле деятельности нового департамента, то оно окажется многолико-сложным. Как сама наша реальность, с её известными всем социальными проблемами. Как частная жизнь, с её «невидимыми миру слезами». Вся сфера противоречивых, часто не укладывающихся в готовые стандарты человеческих коллизий, недавно ещё поделённая между несколькими ведомствами, отныне будет находиться в одних руках. Между прочим, Иркутская область — пока единственная в России, где в исполнительной власти региона появилась такая структура. Её создание, как считает директор нового департамента Татьяна Плетан, обосновано не сиюминутными мотивами, а временем, в котором мы живём.

— Татьяна Ивановна, что же, на ваш взгляд, самое уязвимое в нашем бытии?

— Я полагаю, что семья. Когда о ней заходит речь, то, как правило, имеется в виду семья либо проблемная, либо многодетная. А обыкновенная, существующая «как все»? Она остаётся вне поля общественного внимания. Между тем, если бы с «обыкновенными» семьями всё обстояло благополучно, они бы не рушились так часто. Сегодня на 1000 заключающихся браков приходится 560 разводов. Такая ситуация не может не тревожить: за каждым распавшимся браком драмы взрослых и детская безотцовщина. Следовательно, трагедия общества.

— Но не хотите же вы сказать, что новый департамент возьмёт на себя миссию искусственно «держать в узде» фактически распавшиеся семьи?

— Я говорю не об административном или ещё каком-либо «силовом» противодействии разводам, что, конечно, бессмысленно. Я говорю о том, что отношение к семье как к опорной частичке общества не должно быть формальным. Развод — это уже кризис. Чтобы его предотвратить, чтобы не дать ещё вчера нормальной семье опуститься на дно, её нужно увидеть и услышать. Да, в стране в этом плане делается немало. Одна из последних мер — материальная поддержка неработающих мам, ухаживающих за своим ребёнком, — им пособия индексируются в связи с инфляцией. В нашей области разработана концепция государственной семейной политики, начиная с 2006 и по 2010 годы; реализуется региональный план улучшения положения женщин и повышения их авторитета в обществе. И это не бумажные параграфы, а вполне реальные усилия, подкреплённые материально.

В конце прошлого года принято постановление «О мерах социальной поддержки отдельных категорий граждан в Иркутской области», предусмотревшее единовременную выплату родителям при одновременном рождении двух и более детей в размере 35 тысяч рублей на каждого ребёнка; а также единовременную выплату в размере 5 тысяч рублей при рождении ребёнка семьям, среднедушевой доход которых ниже двукратной величины прожиточного минимума, установленного в целом по Иркутской области. Но, согласитесь, помимо материального существует и моральный фактор, не менее важный, когда речь заходит об укреплении института семьи. Заметьте, не абстрактной семьи вообще, а конкретных семейств в конкретных обстоятельствах.

Взять хотя бы один, на мой взгляд, важный аспект. Сегодня в моде так называемые «пробные» браки. Они даже пропагандируются — мол, прежде чем идти в ЗАГС, нужно лучше узнать друг друга, получить первые уроки совместного существования. Но кто задумывается над тем, что в результате «первых уроков» появляются на свет «отказные», значит, никому не нужные малыши? А сколько матерей-одиночек, якобы не сдавших «экзамен на «аттестат семейной зрелости», не смогут в будущем устроить свою судьбу?

Мы исследовали мотивы, оправдывающие в глазах многих «пробные» браки: нет жилья, нет работы, нет средств, чтобы содержать настоящую семью. У официальных браков иные причины распада: на первом месте супружеская измена; на втором — вмешательство родственников; на третьем — всё та же нехватка денег; на четвёртом — алкоголизм и наркомания. Но и в несостоявшихся «пробных», и в распавшихся официальных браках в первую очередь страдают дети. А ведь давно доказано жизнью, что ребёнку в семье, какая бы она ни была, всегда лучше, чем в казённом заведении.

— Сколько в нашей области обделённых родительским теплом ребят?

— На январь нынешнего года 22 524 ребёнка. Это сироты и оставшиеся без попечения родителей дети. И одна из профильных задач департамента — помочь каждому обрести новый кров. Шаблонов тут нет — сама жизнь предлагает различные пути. Это может быть, в зависимости от обстоятельств, семейно-воспитательная группа или патронат; опекунство или усыновление ребёнка. Главное, чтобы выбранный путь уводил маленького человека в другой мир — мир доброты и уважения к его личности. Любое решение — семейные ли воспитатели, опекуны или приёмные родители — приветствуется и сопровождается материальной поддержкой. Государство, заинтересованное в том, чтобы одиноких маленьких граждан становилось с каждым годом меньше, отдаёт себе отчёт в том, какой это душевный и физический труд — поднимать ещё вчера чужого ребёнка как своего кровного. Согласно постановлению администрации области, на которое я уже ссылалась в нашем разговоре, с января текущего года единовременное пособие при устройстве ребенка в семью составляет 9600 рублей при ежемесячной на него выплате в размере 4800 рублей, если это юг Иркутской области, и 5200 рублей, если это север. Ежемесячное пособие на каждого усыновлённого или удочерённого ребенка — 4000 рублей с учётом районного коэффициента.

— Но, согласитесь, Татьяна Ивановна, деньги — деньгами, однако не везде складываются нормальные отношения между взятым на воспитание или даже усыновлённым ребёнком и его новыми родителями. Понимаю, вопрос трудный, и всё же задаю его: способно ли государство, в данном случае в лице возглавляемого вами нового департамента, следить за дальнейшей судьбой детей, попавших в условия, отличных от тех, к которым они привыкли в казённых учреждениях? Или ваши полномочия заканчиваются оформлением необходимых документов, а новые страницы ребячьей жизни, образно говоря, уже не для «вашего чтения»?

— Я вам отвечу так — трудных случаев не избежать. Но они должны быть исключением. Есть закон, обязывающий органы опеки и попечительства осуществлять контроль за соблюдением прав ребёнка всегда, значит, и тогда, когда он оказывается в новой семье. Сегодня этот закон в первую очередь обращён к нашему департаменту. Инспекторы, чья обязанность как раз и состоит в таком контроле, входят в структуру нашего департамента. Мы не только оформляем необходимые для опеки или усыновления ребенка документы. Мы ищем, внимательно подбираем людей, которые хотели бы взять под своё крыло ребенка. Абы каким рукам не доверяем. У нас созданы не только банк данных сирот и оставшихся без попечения родителей ребят, но и постоянно расширяющаяся информационная база сведений о потенциальных опекунах и усыновителях, то есть о людях, чей нравственный и материальный статус нам внушает доверие.

Отрадный факт: по сравнению с 2006-м в прошлом году в Иркутской области одиноких ребятишек стало почти на полторы тысячи меньше. Но сейчас, когда в областной администрации появилось наше подразделение, напрямую отвечающее за судьбы маленьких сирот, я надеюсь, что детей, обретших новые нормальные семьи, будет становиться всё больше. И как бы благополучно ни складывались их судьбы в новых семьях, ни один ребёнок не должен уходить из нашего поля зрения.

— То, что не должен, согласна. Но это всего лишь декларация, с которой не поспоришь. А вот как она может реализовываться в реальной жизни?

— У нас налажены контакты с департаментом здравоохранения: вчерашние детдомовцы, малыши из домов ребёнка состоят на диспансерном, а значит, на постоянном контроле детских врачей. Существует тесная связь с Центром медико-психолого-педагогического сопровождения семьи, хотя и относящимся к департаменту образования, но тоже нашим компетентным, надёжным помощником. Ведь детдомовские дети, как дички, перенесённые на новую, пусть и благодатную, почву, далеко не всегда сразу уживаются в новой семье. И тут помощь специалистов центра часто бывает просто необходимой.

Надо учесть и тот факт, что департамент семейной, демо-графической политики, опеки и попечительства имеет в Иркут-ской области 17 подразделений; фактически в каждом муниципальном образовании есть наш отдел, что предполагает общую с местной властью охрану прав ребёнка, где бы он ни жил — в детском ли доме или в новой семье. Но защита прав ребёнка — понятие злободневное не только тогда, когда речь, вот как сейчас у нас, заходит о жизни в детском учреждении или в приёмной семье. К сожалению, немало случаев жестокого обращения с детьми и под их отчим кровом — только в прошлом году было официально зафиксировано более трёхсот. Это во-первых. И во-вторых, проблема правового равноправия сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, не изживается с возрастом. Вот молодой человек с порога детского дома вступает в самостоятельную жизнь…

— И сразу — полоса препятствий?

— А среди них самые трудные — это отсутствие жилья и работы. Есть закон о квотировании рабочих мест для инвалидов. В отношении сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, такого закона нет. Он пока в процессе разработки. Что касается нашего департамента, то всё, от него зависящее, будет сделано, чтобы этот законодательный акт стал реальностью..

Такой же остроты и квартирный вопрос. Есть региональная программа «Дети-сироты», согласно которой, в текущем году выделено 24 миллиона рублей на специализированное, типа общежитий, жильё. Но мера это временная. Законодательным собранием в первом чтении принят Закон «О предоставлении детям-сиротам и оставшимся без попечения родителей жилых помещений и права на имущество». Я очень надеюсь на то, что он, как и закон о квотировании рабочих мест для нашего контингента молодых людей, будет принят к началу 2009 года.

Наш департамент призван заниматься не только детьми, но и взрослыми нетрудоспособными гражданами. Но то, что сейчас так много внимания уделяется семье, молодёжи, означает лишь, что от решения их проблем во многом зависит завтрашний день страны.

Беседовала Элла КЛИМОВА, «Восточно-Сибирская правда»