21 марта 1892 года мещанин Рычков с Хорошевской* улицы объявил о пропаже 500 рублей. А три недели спустя его дальний родственник и ближайший сосед Иван Фёдоров с Госпитальной не досчитался 150 рублей. Выслушав их истории, пристав 2-й части сначала долго молчал, потом долго ругался и даже за ужином, не утерпев, поделился с женой:

— Рычков деньги хранил в деревянной скамейке, а Фёдоров каждый месяц откладывал по четвертному в паз столба (это чтобы жена не истратила). Отчего, спрашиваю я их, доверяетесь вы столбу, а не банку? Молчат. А ведь оба проживают в каких-то пяти минутах езды от Большой**, на которой два банка!

— Да, теперь всякий умный человек норовит заработать проценты на процентах, — отвечала супруга задумчиво,— и совсем недурно, что так много банков — есть из чего выбирать.

Первая Иркутская банковская контора открылась в 1769 году и просуществовала около девятнадцати лет на условии, что капитал её не должен превышать полумиллиона рублей. В 1788 году контору закрыли, но банковские операции, естественно, не прекратились, а перешли в приказ общественного призрения.

«Оставить без уважения»

Отделение Государственного банка в Иркутске появилось лишь в 1865 году, но не оно стало первым кредитным учреждением, а созданный ещё в 1838 году банк сиропитательного дома Елизаветы Медведниковой. Возникнув с достаточно скромною целью прирастить капитал для содержания сирот, банк оказался чрезвычайно востребованным и достаточно скоро набрал серьёзные обороты. Льготы, которые он имел от города, после пожара 1879 года сполна компенсировались безвозвратными ссудами на строительство. Городская дума покушалась и вовсе прибрать банк к рукам, тем более что и вели его сами гласные. Но ведомство учреждений императрицы Марии возражало, да и сам основатель банка Иван Логинович Медведников высказался против. Так что и господину министру финансов пришлось «оставить предложение Иркутской городской думы без уважения». В 1890 году дума пыталась взять над банком контроль, создав специальный учётный комитет, но мнения гласных неожиданно разделились, и партия сторонников невмешательства в дела банка оказалась в большинстве. Миновали ещё пять лет, и при иной уже расстановке сил Медведниковский банк вместе с сиропитательным домом был передан-таки городскому общественному управлению.

Не дадим им лежать на боку!

В 1898 году к трём иркутским банкам (Медведниковскому, отделениям Государственного и Сибирского торгового) прибавилось ещё и отделение Русско-Китайского банка.

Торжества, связанные с открытием новых банков, а также юбилеями старых, отличались не только пышностью, но и подчёркнутой значимостью переживаемого момента. Присутствие главного начальника края и архиепископа было естественным и непременным, так же как и божественная литургия в кафедральном соборе. Ибо всякий осведомлённый человек понимал: без банковского процента многие городские проекты просто не развернулись бы или даже зачахли на корню.

Одной из приятнейших тем для обсуждений на заседаниях думы конца девятнадцатого века была покупка процентных бумаг, а также движение городских сумм, рост запасного капитала. Оно и понятно: 20 тысяч рублей, положен-ных в банк в ту пору, гарантировали 800 — 900 рублей годовых. В 1893 году проценты с городских капиталов составляли почти 10 тысяч рублей. Ещё более внушительной суммой выражались проценты с капитала, оставленного городу И.Н.Трапезниковым. В 1892 году городская дума взяла из них 15 тысяч рублей на срочные меры против эпидемии, и холеру не пустили-таки в Иркутск!

Вслед за Иркутской думой и уездные (Балаганская, Нижнеудинская, Киренская) начали пропускать городской капитал через банк, получая дополнительные, «чрезвычайные», как тогда говорили, доходы — от 7%. И деньги Общества помощи учащимся в Восточной Сибири не пускались сразу в распыл, а прежде подрастали на текущем счету в Сибирском торговом банке.

28 октября 1890 года сгорел иркутский театр, а уже в следующем номере «Иркутских губернских ведомостей» было напечатано, что в отделение Сибирского торгового банка срочным вкладом, из расчёта в 4% годовых, помещены первые пожертвования на строительство нового, каменного, театра. Точно так же поступили и с другими пожертвованиями на театр, и только с середины 1891 года по октябрь 1892 года проценты с этих сумм составили 13259 рублей 46 копеек.

Из денег, собранных купцом Алек-сандром Сибиряковым на строительство Казанской церкви, более 15 процентов были результатом банковских операций. А 250 тысяч рублей, завещанных Евфимием Кузнецовым на возведение в Иркутске нового кафедрального собора, к началу строительства возросли более чем в два раза!

Классическим примером наращения благотворительного капитала служит и организация Иркутской сиропитательно-ремесленной школы. В 1868 году первой гильдии купец Иван Хаминов купил у наследников Волконских дом и перестроил его под школу. А потомственный почётный гражданин Константин Трапезников предоставил около 20 тысяч рублей, то есть именно сумму, на проценты с которой можно было достойно содержать первых учеников. Шли годы, собирались новые пожертвования, которые также относились в банк, и проценты от этих денег давали возможность всё более расширять сиропитательно-ремесленную школу. К 1893 году основной её капитал увеличился более чем в три раза по сравнению с первоначальным и приносил ежегодно около трёх с половиной тысяч рублей.

Золотое обеспечение

Каждая из капитальных иркутских построек конца девятнадцатого столетия процентов на десять (как минимум) обеспечена была банковскими процентами. Собственно о строительстве и не заговаривали, пока работающий в банке капитал не достигал нужной отметки. Золотой век иркутского меценатства неслучайно совпал с расцветом банковской системы. Без банков иркутские благотворители не могли бы развернуться и оставить столь значительный след.

И они это очень хорошо понимали; скажем, для предпринимателя Павла Пономарёва задуманный им технологический институт был неотрывен от банка, который бы обеспечивал содержание и студентов, и преподавателей, и научных и производственных лабораторий. Поэтому и завещание Пономарёва было составлено как завещание нового, банковского типа.

Этот тип завещания весьма и весьма распространился в Иркутске последних десятилетий девятнадцатого столетия. Так, в 1898 году вдова коммерции советника Александра Медведникова самым подробным образом расписала, как именно следует потратить полмиллиона рублей, оставляемых ею на устройство и содержание в Иркутске больницы для хроников. 150 тысяч рублей Александра Ксенофонтовна определила непосредственно на строительство, остальные же деньги отправила трудиться в банк, с тем чтобы за три года, пока возводятся больничные корпуса, приросли дополнительные 20 тысяч рублей. Часть этих денег должно было потратить на обзаведение, а оставшуюся сумму снова определить на работу в банк, чтобы пошли проценты на проценты.

Александра Ксенофонтовна не ошиблась в своих расчётах: больница была успешно построена и исправно служит нам и сейчас.

Тревога оказалась ложной

Золотой век иркутского меценатства обеспечен был общей финансовою стабильностью, хоть, конечно, случались порой и волнения, и даже паника. К примеру, за два мартовских дня 1892 года иркутские вкладчики вынули из Сибирского банка более миллиона рублей. А всё потому, что накануне, 5 марта, телеграф принёс тревожное сообщение о прекращении платежей банкирским домом Гинцбурга. Тут же по городу разлетелось чьё-то торопливое предположение, что Сибирский торговый банк есть не что иное как банк Гинцбурга. Позже выяснилось, что тревога была напрасной, и деньги постепенно вернулись на банковские счета. В мае 1894 года Сибирским торговым банком только к обмену облигаций было предъявлено 10 млн. руб. И сумма вкладов в Иркутском отделении Государственного банка составляла немалую по тем временам сумму в 17 миллионов рублей.

Показательно в этом отношении и замечание в газете «Иркутские губернские ведомости» от 1 июля 1904 года: «Возникшие с началом военных действий опасения, что война вызовет заметный отлив сбережений из государственных сберегательных касс, оказались неосновательными».

13 июля 1885 года чиновники Иркутского отделения Государственного банка праздновали 25-летие сибирской службы своего управляющего Павла Николаевича Лялина. Поднесён был хлеб-соль и устроен обед по подписке, за которым Павлу Николаевичу сказано много добрых и искренних слов. Поднимали тосты и за Государственный банк, «его выдающееся значение в жизни всего населения». Мещан Фёдорова и Рычкова на том юбилее, понятное дело, не было. Один из них мастерил в этот вечер скамейку с тайником для денег, а другой задумался о тайнике в столбе.

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отделов историко-культурного наследия, краеведческой литературы и библиографии областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского.

___________________________________

*Радищева

**Карла Маркса