На Руси раньше боялись не смерти, боялись греха. В повести Валентина Распутина «Последний срок» старуха Анна вновь и вновь переживает стыд, который испытала, когда дочь застала её за дойкой колхозной коровы. Случилось это в военное лихолетье, когда мать спасала детей от голодной смерти. Сколько времени минуло с той поры, а она всё помнит о своём прегрешении.

Академический драматический театр имени Охлопкова инсценированную повесть «Последний срок» поставил на камерной сцене. Этот «крупный план», максимальное приближение актёров к зрителям был необходим театру для того, чтобы на спектакле произошло единение исполнителей и тех, кто наблюдает за ними, чтобы стёрлись грани между чувствами, переживаемыми по обе стороны незримой рампы.

Неспешный разговор, состоящий из простых фраз, становится камертоном спектакля, его побудительным мотивом, в котором живые думают о живом, а те, кто подошёл к последнему сроку, готовятся к вечному покою. Действие начинается с непредсказуемых событий: дети приехали на похороны матери, а наблюдают, как она черпает откуда-то силы, чтобы поговорить с каждым из них, подождать свою младшенькую – Таньчору. Как можно покинуть мир земной, не попрощавшись с каждым?

В декорациях заслуженного деятеля искусств Украины, художника Юрия Суракевича, состоящих из деревянных перегородок, настилов, дверей, условно обозначающих разделение сценического пространства на комнаты небольшой избы, в центре стоит кровать. Народная артистка России Наталья Королёва (старуха Анна), вытянув руки вдоль тела, накрытая одеялом, будет долго лежать безмолвной и неподвижной. Её героине пока не до причитаний детей, их скорбного шёпота.

С первой сцены проявляются характеры очень разных, разбросанных по белому свету, детей. Варвара (заслуженная артистка Татьяна Двинская) деревенская простушка, готовая в каждую минуту завыть, запричитать у изголовья живой матери. Городская жительница Люся (актрисы Ольги Шмидгаль) к смерти подошла предусмотрительно: села шить заранее раскроенное чёрное платье. Михаил (Степана Догадина) и Илья (заслуженного артиста Владимира Орехова) думают об организации похорон. Наде (Анастасии Пушилиной) не до скорби, ей бы накормить собравшихся гостей. И только малая Нинка (Маша Кузнецова) резвится, не понимая, что в доме вот-вот должна наступить минута скорби. В бытовой простоте начала спектакля и намёка нет на то, что впереди его героев ждут ссоры, обиды, непрощение друг друга.

Действие спектакля проходит в ритмах, которые кажутся замедленными, ночь сменяет утро, проходит день, и вновь наступает череда ночного тревожного сна и дневных забот. Наконец происходит главное событие – оживает старуха Анна, чтобы завершить дела своей пришедшей к закату жизни: на детей посмотреть, спросить про Таньчору, да послать за подругой Миронихой, которой почему-то давно не было. Слава Богу, наконец-то пришла!

Заслуженная артистка Людмила Слабунова (Мирониха) появляется на сцене с привычным ворчанием, тяжело опираясь на клюку, в чёрном платке, из-под которого виднеется белый платочек. Вот и оказались рядом старухи, отринутые от мира, но живущие заботами о нём. Просветлённая Анна и суровая, искорёженная жизнью и одиночеством Мирониха, выглядят двумя полюсами характеров – мягкого и жёсткого. Но какие между ними могут быть полюса, если жизнь прожили одинаковую, если сложился между ними лад, состоящий из поругивания и бесед, без которых они и обойтись-то не могут.

Наталья Королёва (Анна) создаёт на сцене образ святой и земной женщины, испытавшей много горя на своём веку. Истории Анны, полные драматизма, актриса произносит просто и ясно – это долгая жизнь не озлобившейся, всё понимающей и всё прощающей героини. Создаётся впечатление, что Анна Королёвой светится на сцене, глаза излучают добро, улыбка мягкая и немного виноватая: не умерла в срок. А как говорит актриса! Сибирскую речь она воспроизводит с напевной грустью, предложения не опускает, наоборот, поднимает, будто нет у них конца, как в песне, переходящей одна в другую. Просветлённой и очищенной приближает актриса свою Анну к неизбежному завершению земного пути.

Повесть Распутина режиссёр, заслуженный деятель искусств Александр Ищенко и постановщик спектакля Геннадий Шапошников решают на контрастах бытовых подробностей жизни и её возвышении над мирской суетностью. Простое бытие переходит в сложное построение мироздания, в котором человек в ответе за каждый совершённый им поступок.

Замедленные ритмы спектакля постепенно начинают убыстряться, переходить к стремительной смене настроения детей, у которых скорбь сменяется раздражением от сознания, что приехали преждевременно и, если мать не умерла, то и делать здесь нечего. Жизнь, сотворённая для гармонии мира, начинает рушиться вместе с приходом жёсткой несовместимости братьев и сестёр, разучившихся тонко чувствовать, не способных сострадать.

В кульминационной сцене, в которой Михаил предлагает забрать мать брату или сёстрам, проявляются подлинная любовь и мнимая забота о «матушке». Любовь – это поступки человека, который даёт, не требуя ничего взамен. Проще замечать недостатки, осуждать за пьянство и грубость, не понимая, что только милосердие заставляет Михаила сказать о телеграмме, которую он не посылал.

Люся ещё в детстве осудила мать, не поняла, ради кого она воровала капли молока. Непогрешимая Люся, какой она считает саму себя, оказывается самой чёрствой и эгоистичной дочерью. Ольга Шмидгаль нашла точные оценки образа своей героини, состоящей из педантизма, нетерпимости, равнодушного отношения к близким.

Интересно характеризует свою Варвару заслуженная артистка Татьяна Двинская. Она тяжела и неуклюжа, по-бабьи наивна, пуглива и завистлива. Трогательно, чуть наивно и смешно проходит сцена, в которой мать учит дочь оплакивать покойного. Королёва (Анна) задаёт тональность плача, а Двинская (Варвара) разбавляет его слезами, послушным повтором слов, переходящих в завывания.

Непростая роль досталась Степану Догадину (Михаилу). В этом образе актёр сосредоточил внешнюю мужицкую грубость и тонкую организацию души. Только он не оставляет мать, заботится о ней. Михаил Догадина хорошо понимает нетерпеливое ожидание похорон сёстрами и братом, их досаду, что приехали не к покойной – живой матери. Сколько горечи и мольбы звучит в голосе актёра, когда он просит их остаться, дождаться неминуемой кончины.

В повести Распутина, как в любой народной драме, много юмора, который звучит в спектакле на полутонах, «сквозь слёзы» или, как ещё говорят, «и смехе, и грехе». Выход актера Владимира Веслополова (Степана) в спектакле и нужен для того, чтобы прозвучал рассказ о том, как зять умудрился тёщу одурачить. Все сцены в баньке, где Илья и Михаил от горя, потом за здравие, начинают пить, проходят в атмосфере грустной улыбки. Здесь и девчушка Нинка разбавила непробудное пьянство братьев наивным вопросом о бутылках, из которых «вода» не выливается. (Надо заметить, юная Маша Кузнецова очень органично вошла в спектакль, привнеся в него детскую наивность и абсолютную веру в предлагаемые обстоятельства игры в условиях камерной сцены).

В спектакле зримым стал образ Таньчоры. В исполнении актрисы Татьяны Буйловой – это молоденькая девушка в белом платье, похожем на наряд невесты. В повести она не приезжает к матери, но та постоянно разговаривает с ней, отвечает на вопросы дочери о жизни и смерти, о вере, добре и терпении. Режиссёр Александр Ищенко и постановщик Геннадий Шапошников решают этот образ в мифологической незавершённости, то ли Таньчора сгинула в далёком городе, то ли стала другой, не похожей на ту, какой её запомнила мать.

Спектакль, вслед за Распутиным, задаёт непростые вопросы о связи матери и детей, о моменте, когда «отсыхает пуповина», и они перестают нуждаться в материнской опеке. Но почему вместе с пуповиной «отсыхает» и душа, оставляя в человеке только чёрствое, неблагодарное сердце? Ответить на эти вопросы непросто. Россия, со своей искалеченной судьбой, разбросала семьи, прервала крепкие в старину узы, когда не было нужды детям далеко уезжать от родителей.

Валентин Григорьевич Распутин в «Последнем сроке» поднял проблему всего российского народа, которая не проходит, наоборот, звучит всё острее и драматичнее. Писатель оплакал Анну, Мирониху, всех деревенских старух не потому, что умирать им пришла пора, его плач о заброшенности, обречённости и забвении матерей детьми.

Откровение, с каким спектакль говорит о смерти, о ценности человеческой жизни, вызывает у зрителей шок. Одни думают о возрасте своего «последнего срока», другие очищают души мыслями о родных. И каждый, сидящий в зрительном зале, задумывается о жизни, в которой всё меньше остаётся места милосердию и всё большее пространство занимает холодный расчёт.

На снимке Анатолия БЫЗОВА: сцена из спектакля