(Продолжение. Начало в «ВСП» от 20 марта)

– В недалёком прошлом такое и в страшном сне присниться не могло, – говорил мне директор московского совхоза Михаил Иванович Лапшин. – Представляете, везут молоко со всех уголков Подмосковья, из других областей, а на молкомбинате говорят: «Мы ваше молоко сегодня не принимаем». – «А куда его девать?» – «Куда хотите, туда и везите». И вот целыми днями разъезжали водители по Москве, по дачам, чтобы сбыть продукцию. Продавали её с колёс, а то и вообще в канавы сливали.

Это происходило 16 лет назад. В экономике царила анархия. Торговля не торопилась расплачиваться с переработчиками, те, в свою очередь, тянули с расчётами с деревней, а гиперинфляция на глазах съедала сбережения. И вот распоряжение одного из сотрудников столичной мэрии. В течение трёх дней столица отказывалась принимать один из самых ценных продуктов. Чиновника потом наказали, но любое тогдашнее наказание выглядит смешным по сравнению с тем огромным ущербом, который он причинил.

Если сухое зерно может лежать и год, и два, картошка, засыпанная в хранилище, перезимует, то молоко – продукт диетический, скоропортящийся. И не доить корову нельзя. Вот в какое безвыходное положение поставили крестьян. А ведь та самая бурёнка ещё долго выручала село, её тащили на бойню, чтобы потом купить горючее, запчасти, семена, выдать зарплату.

Перерезав тогда уйму коров, нынче Москва порою за две тысячи километров ездит за молоком. Парадоксальные новации не могли не сказаться на цене пищевых продуктов. Если на 1 января 1991 года в розничной торговле Москвы за литр молока платили 0,28 рубля, в 1998 – 3300 (неденоминированных) рублей, то сейчас в 40 с лишним обходится сей продукт. И сегодня московская мэрия прилагает немалые усилия по созданию агрохолдингов, кормовой базы, строит фермы, закупает оборудование, приобретает племенной скот. Мэр Ю.Лужков намеревается аж в Баварии закупить 2500 племенных тёлок.

Приангарье тоже немало потеряло за последние 15 лет. Взять крупнейший в Сибири учхоз «Оёкское». Не столь давно он имел 1600 коров. На двух его лучших фермах доили почти по 3500 килограммов молока на корову. После смерти основателя хозяйства Героя Социалистического Труда Ивана Степановича Баширина предприятие принял бывший главный инженер В.М.Бутузов, человек импульсивный и прямолинейный. После освобождения его от занимаемой должности совершается сделка: долги учхоза (не столь значительные) продаются какой-то компании. Та запускает процесс банкротства учхоза. Разгорается нешуточная война. В итоге огромное хозяйство рухнуло. Перестали пахать поля, исчезла значительная часть дойного стада, люди остались без работы. А город стал недополучать огромное количество продукции.

Оёкская драма должна бы вызвать массу вопросов. Но она, как ни странно на первый взгляд, органично вписывалась в логику рыночных реформ с их принципами. В то время начальник Главного управления сельского хозяйства Н.Э. Эльгерт вынужден был признать: «Темпы падения сельхозпроизводства и поголовья скота с 1991 до 1997 года ежегодно составляли около 4%, а в отдельные годы доходили до 7%»…. За последнее время не только в Иркутской области, но и в России в целом произошли существенные изменения в структуре производства сельскохозяйственной продукции. Если в 1990 году по России хозяйства населения производили 23,8% молока (по Иркутской области – 25,5%), то в настоящее время производство молока (в личном секторе) по России возросло до 50%, а в Иркутской области – до 71% («ВСП» от 24 марта 2004 г.).

Как ни странно, но иные учёные, специалисты почему-то с радостью говорили и говорят о перемещении производства сельхозпродуктов из коллективного (крупнотоварного) предприятия в сферу личного сектора. Но информация о том, что в личных подсобных и фермерских хозяйствах произведено почти 72% всего молока, мне кажется лукавой. Такой высокий показатель вызывает массу вопросов.

Взять хотя бы самые простые. Много ли горожане имеют от того, что где-то в Нухунуре Баяндаевского района, в Чичково Усть-Удинского или в Катарбее Нижнеудинского крепкие семьи держат по три-четыре коровы? Я называю первые пришедшие в голову населённые пункты, расположенные за десятки и сотни километров от молокоперерабатывающих предприятий, связанных даже со своими райцентрами скверными дорогами. Поэтому хоть сто, хоть двести коров заведут в Тимошино или Лукиново Жигаловского района, как было раньше на коллективных фермах, городу от того ничего не перепадёт. Да и заводить там их никто не будет.

Тем не менее по поводу развития молочного скотоводства в частном секторе говорят у нас бойко, результаты индивидуалов преподносятся с большой помпой. При этом адепты личного производства опираются на статистику. Ну что ж, используя даже разрозненные данные, попытаемся и мы взглянуть на личный вклад через призму статистики. В этом случае узнаем, что в 1970 году в личном подворье граждан всех категорий содержалось 97,2 тысячи коров. Получили тогда от них 177,1 тысячи тонн молока, или по 1822 килограмма в расчёте на каждую. В колхозах и совхозах получали тогда на полтонны больше молока от общественных бурёнок. В 1981 – 1985 гг. среднегодовое производство даже упало немного (173,8 тысячи тонн), а в следующую пятилетку возросло до 191 тысячи тонн. То есть ежегодный прирост составил 3,4%. Значительное увеличение продукции личного подворья происходило в те последние годы. Так, в 1990 рост по отношению к пятилетке 1986 — 1990 годов превысил 6%.

В то время давала отдачу программа председателя облисполкома А.М.Ковальчука, который круто повернул вектор интересов в сторону личного подворья. Частник обеспечивался семенами, кормами, для него планировались поставки высокопородного и племенного скота, а вместе с этим была развёрнута большая программа по закупу излишков продукции сельского подворья. Этой работой занимались сельсоветы, сами колхозы и совхозы, облпотребсоюз.

– В лучшие годы мы закупали до 25 тысяч тонн молока у населения, – говорит бывший начальник областной инспекции по заготовкам и качеству продукции Павел Васильевич Соболев.

Кстати, в период 1981 – 1985 годов удой на одну частную корову составил 2094 килограмма молока. В следующую пятилетку, когда власть стала уделять больше внимания развитию индивидуального сектора, надой в нём вырос до 2266 килограммов молока, или на 8%, за пять лет. При этом поголовье коров выросло почти на 2%.

Сейчас никто не выделяет высокопородного скота населению, из кормов лишь сено, которое заготавливают в течение месяца, да солома; уровень ветеринарного обслуживания оставляет желать лучшего, с искусственным осеменением тоже проблемы, но кого это смущает?

В то время как производство молока в сельхозпредприятиях падало, в личном секторе оно стремительно росло. По крайней мере, на бумаге. И выросло до таких объёмов, что в общем производстве составило почти 72%. Цифра завораживает. И в то же время скрывает разрушение агропродовольственного сектора экономики.

Давайте проследим перемены в крупнотоварном производстве, в его молочном секторе. В 1990 году колхозы и совхозы дали 536,7 тысячи тонн молока. Вычтем из этого количества где-то процентов 11, т.е. то количество продукции, которое шло на внутрихозяйственные нужды. И тогда окажется: город получал от сельхозпредприятий 477,7 тысячи тонн молока, или 217 килограммов на каждого из 2,2 миллиона горожан. Поскольку тогда был хорошо организован закуп излишек продукции у сельского населения, какое-то количество деревня реализовывала через рынок, через свои же сельхозпредприятия, то показатель потребления молока и молокопродуктов, изготовленных из собственного сырья, будет выше. Но для простоты исчисления остановимся на показателе в 217 килограммов.

Что мы имеем сегодня? Сельхозпредприятия в 2006 году произвели 97,4 тысячи тонн молока, или в 5,5 раза меньше, чем 16 лет назад. Если принять наиболее высокий уровень товарности в 90% (что характерно для ферм-рекордсменок), то на реализацию было отправлено 87,7 тысячи тонн молока, или менее 40 килограммов в расчёте на одного горожанина. Да, сейчас идёт закуп молока у населения, но объёмы его намного ниже тех, прежних. Даже если взять за основу минувший год, когда из подворья поступило на переработку 7,7 тысячи тонн молока, то всё равно прибавка окажется не столь существенной, в 3,3 килограмма на человека.

Между тем, по медицинским нормам, мы должны потреблять 380 килограммов молока и молокопродуктов. А согласно часто меняющимся нормативам потребления, которые определяет правительство, в потребительской корзине у нас должно быть не меньше 201 килограмма этой продукции для мужчин и не менее 173 килограммов для женщин. Не дотягиваем до этого показателя, и очень сильно. Если нет товара, а он крайне востребован, то при либеральном, нерегулируемом рынке цена сама по себе будет расти. Что и имеем на протяжении уже полутора десятилетий, в течение которых ведутся рыночные реформы. Хотя дефицит товара – лишь одна из причин, которая ведёт к удорожанию его. Сказываются и другие факторы. О некоторых из них поговорим в следующей статье.

Фото Дмитрия ДМИТРИЕВА