Событие, которое происходило на сцене академического драматического театра имени Охлопкова в последний понедельник января, лет десять назад называлось бы отбор или конкурс, сегодня оно получило звонкое имя «кастинг».

Художественный руководитель театра, режиссёр спектакля «Ромео и Джульетта» Геннадий Шапошников молодых героев трагедии Шекспира решил набирать с «улицы», вернее, со студенческой скамьи вузов города. Это юноши и девушки, решившие попробовать свои силы на профессиональных театральных подмостках.

— Мне проще было бы работать с актёрами нашего театра, моими учениками. За четыре года общения в стенах Иркутского театрального училища мы стали единомышленниками, а в «Ромео и Джульетте» мне нужны альтернативные ребята, которые мыслят по-другому, представляют жизнь героев эпохи Возрождения так, будто и не разделяют нас века, — рассказывает Геннадий Викторович. — На вопрос, как бы вы поступили на месте Джульетты, услышав проклятия отца, многие девушки ответили: «Убежала бы к Ромео и жила с супругом долго и счастливо…» Мне интересно понять образ мышления современных молодых людей, окажись они в жизненных обстоятельствах, предлагаемых Шекспиром.

Шапошников говорит, что роли Ромео и Джульетты хотел бы поручить ребятам, пришедшим на кастинг, если среди них найдутся достойные. Целый день, отведённый на просмотр талантов, ситуацию прояснил неполно. Более ста ребят из государственного, технического, железнодорожного университетов, Байкальского института экономики и права доказывали своё право на участие в спектакле академического театра.

Заметим, наблюдать за ними было весело и грустно одновременно. Кастинг состоял из трёх туров – ритмики, пения, прочтения стихов или отрывков из трагедии Шекспира. Самым «безобидным» был первый тур. Бегать и прыгать молодым людям не составило никакого труда, слава Богу, пришли в театр здоровые юноши и девушки. Потом им предложили танцевать под музыку. Казалось, что может быть проще: молодёжь у нас сегодня танцующая, одни занимаются бальными танцами, другие преуспели на танцполах ночных клубов. Именно в этом туре стало очевидным, кто пришёл в театр из любви к искусству, а кто на демонстрацию своих внешних данных. Геннадий Шапошников пригласил принять участие во втором конкурсе искренних ребят, а самых «танцевальных» поблагодарил, пообещав, что у них всё ещё впереди.

К вокальной части кастинга ряды претендентов на роли в спектакле заметно поредели, а сам конкурс превратился в угадайку текстов. Оказалось, что молодые люди практически не знают слов ни современных хитов, ни песен-ретро, тем более не сохранились в их памяти русские народные песни. По куплету, отдельным строчкам и напевам можно было выделить из числа «вокалистов» обладателей голоса и слуха. Надо признаться, этот тур для зрителей был самым весёлым, иногда доводившим от смеха до слёз.

Растерянность ребят можно было понять: будущие инженеры, социологи, экономисты, филологи оказались в ситуации, приближенной к экстремальной – в зрительном зале сидели журналисты, телевизионщики, актёры театра. На исполнителей были нацелены видеокамеры, фотоаппараты и диктофоны. Некоторые фотокоры вели себя как настоящие папарацци, бесцеремонно выхватывающие лица исполнителей крупным планом. В такой обстановке и профессионал мог бы растеряться, не говоря о студентах, даже не представляющих, что такое «минута славы».

К счастью, к третьему туру и ряды журналистов заметно поредели, и исполнителей осталось немного. Оказалось, это самый сложный конкурс. Волнение так захлёстывало ребят, что многие находились в полуобморочном состоянии. Тексты трагедии Шекспира, выученные наизусть, выскакивали из голов или повторялись, как заезженная пластинка.

Надо отдать должное Шапошникову, он никого не запугивал, не засыпал неудобными вопросами, режиссёр терпеливо ждал, когда отдельные слова сложатся во фразы и проявятся в способности их исполнителей. Геннадию Викторовичу хотелось увидеть на сцене талантливых молодых людей, и он их видел. Вернее, он каждому дал шанс показаться ещё раз. В обстановке репетиционного зала, в котором не будет ни журналистов, ни зрителей, возможно, ребята обретут настоящую свободу.

— Я понимаю, — говорит режиссёр, — не все, кто будет отобран на роль в спектакле и твёрдо решит участвовать в нём, смогут выдержать репетиционный марафон. Работа над спектаклем – не игра и не праздничный фейерверк. Для исполнителя это тяжёлый труд. Готовы ли наши молодые люди к подобной затрате энергии, смогут ли соединять учёбу и условия договора, заключённого с ними театром?

О том, что произойдёт со студентами, устремившимися своим воображением в театр, говорить рано. Не определено пока время премьеры спектакля, не выстроен график репетиций. Ясно одно: прежде чем ребята выйдут на сцену и встанут рядом с профессиональными актёрами, им предстоит работа, которая может показаться некоторым галерами. Но разве можно остановить зов души?..