Журналист должен уметь задавать вопросы – так меня учили в университете, вернее, всё ещё продолжают учить. Озадачить своего собеседника интересным и провокационным вопросом считается верхом профессионализма. Но то ли я неприлежный студент, то ли совсем ещё зелёный журналист, со мной чаще происходит совсем наоборот.

Список странных вопросов от ньюсмейкеров начался с обычного телефонного звонка весной 2006 года – в первое время работы в «Конкуренте». «Вы когда-нибудь любили?» — после моего представления спросил мужской голос. Между попытками не выронить трубку и захлопнуть отвисшую челюсть я умудрилась ответить: «Ну, случалось и такое…» Далее последовало объяснение директора одной турфирмы, что настоящий проект создания туристско-рекреационной зоны на Байкале отличается от требуемого проекта настолько, насколько отличается нелюбимый человек от любимого.

Любовную тему, правда, в менее фигуральном значении, продолжил позже один немолодой представитель бизнес-сообщества. На его вопросы о том, «не найдётся ли у меня свободного вечера», приходилось упорно молчать и переводить разговор в нейтральное русло. Тема любви преследовала меня даже в самых неожиданных ситуациях. На вопрос о задаче общественной организации специалист официально заявил, что они «сеют любовь и добро на земле». Не знаю, как организация, а я потом «сеяла» смех среди своих контактов в icq, рассылая им этот ответ.

Любовь и боль всегда рядом не только в поэзии, но, как оказалось, и в журналистике. «Вам не больно?» — спросил однажды вместо приветствия представитель региональной законодательной власти, пристально глядя в мою пирсингованную бровь. А я, как говорится, и бровью не повела. Позже он взял за правило начинать разговор с вопроса и совсем недавно с ходу поинтересовался: «Вы не боитесь заразиться?». Видимо, чиновник был простужен. Пирсинг озадачил как-то и жителя одной деревни. Тот тактично спросил у меня, не является ли серёжка в брови признаком моей принадлежности к сатанистам. С тех пор мне иногда приходится снимать это украшение, дабы не подвергать ненужным рискам редакционные задания.

Опасность, что странный вопрос, оставленный без ответа, может вполне причинить физическую боль, возникла при подготовке текста о телохранителях. Директор охранного агентства, не желая давать информацию, устроил мне допрос с пристрастием по фотографиям. Сначала я прошла тест на то, как хорошо я знаю название кремлёвских залов. На десятом вопросе, каюсь, засыпалась: «А знаете, кто это на фотографии?». Не знала. Оказалось, это герой шансона, про которого «сам Михаил Круг песню спел». О том, что острить по этому поводу не следует, ярко свидетельствовали внушительная мускулатура говорящего и звонок на мобильном – мелодия из сериала «Бригада». Перечить в подобных случаях вредно для здоровья, это и без Минздрава ясно.

Последующая командировка в Тофаларию подтвердила такое предположение. При входе в дом нашего главного ньюсмейкера нас с Ксюшей Докукиной спросили: «Вы готовить умеете?» Тон говорил о том, что надо ответить утвердительно. О согласии на сей раз пожалел хозяин дома, а не мы: ужин получился невкусным. Зато позже посреди тайги нас спросили: «А вы любите белок?» Сказали, что любим, – боялись, что охотник ответит нечто вроде «вы просто не умеете их готовить». Впрочем, готовить и есть подстреленных белок всё равно пришлось, а я гадала, какие ещё вопросы подкинет непростая, но всегда непредсказуемая работа журналиста.