Здравствуй, мой добрый приятель!

В эти дни, когда твоя «Восточка» отмечает 90-летний юбилей, и у нас с тобой есть личный скромный повод возрадоваться – 45 лет «непрокисших» отношений, оказавшихся, к счастью, не подвластными коррозии времени. Поэтому, видимо, пережив смену «измов», мы сумели остаться одной «группы крови».

В первых строках моего письма позволь заметить: я очень доволен, что ты жив, здоров, всё так же любим студентами и ходишь на работу, где востребован, слава богу, не из милосердия.

Я помню, как всех, закончивших вузы, делил ты на две категории: тех, кто пришёл туда за дипломом, и тех, кто – за знаниями. Сам ты, вне всяких сомнений, относишься к более редкой, второй категории. И не случайно на одном из главных витков своей жизни, познав все премудрости нашей профессии, ты, подобно бумерангу, снова оказался в стенах нашей alma mater, теперь уже в качестве преподавателя.

А ещё мне очень симпатично, что не манят тебя учёные степени и высокие должности. Впрочем, они далеко не всегда становились показателем глубины знаний тех, кому были присвоены. «Тяжёлые» звания сейчас толкают, как спортсмены – ядро. Один мой приятель, юрист, уже академик, другой – знакомый киношник – тоже академик. Два журналиста – профессора. Кстати, в СССР академиков было в разы меньше, чем сегодня. Думаю, эти увесистые научные звания моих знакомых отразились только на их зарплате, ну, быть может, ещё и на походке.

Ты же долгие годы ведёшь по журналистским тропам своих студентов за зарплату, равную пенсии, и отсутствие учёных степеней никак не влияет на качество обучения твоих подопечных и собственное самочувствие. Перефразируя классика, хочу заметить: профессором можешь ты не быть, но Учителем быть обязан! Так что, Учитель, перед именем твоим… Наверно, это и есть бескорыстие высшей пробы, когда на первом месте Дело. И на втором, и на третьем – тоже. А что касается различных званий и наград – они давно стали признаком благорасположения их дарующих. И, случается, ничего общего не имеют с высоким профессионализмом награждённого.

Я хорошо помню твою «Восточку» шестидесятых. Тогда она была кладезем разящих фельетонов Виктора Маковеева, блистательных очерков Бориса Новгородова, Вячеслава Шугаева и Юрия Скопа. Из журналистских «закромов» твоей газеты вышел известный на всю страну писательский тандем Скоп – Шугаев. А если шире, то иркутская журналистика 60-х – 70-х вознесла на недосягаемую высоту А.Вампилова и В.Распутина. Она же взрастила будущих писателей А. Гурулёва, Е.Суворова, В.Жемчужникова, Л. Мончинского, поэтов С.Иоффе и А. Кобенкова. Материалы её питомцев – собкоров центральной прессы О.Воловича (бывший ответсек «Восточки»), Н.Кривомазова, Ю.Балакирева, В.Ивашковского (тоже из «Восточки»), И.Широбокова – неоднократно назывались лучшими на летучках «Известий», «Комсомолки», «Правды», «Советской культуры», «Труда»….

Ты, конечно, можешь со мной не согласиться, но, по-моему, нынешним молодым перьям ещё надо пахать и пахать, чтобы собирать журналистские «урожаи» только что перечисленных мною имён. Такая вот «картина маслом», как сказал бы герой телесериала «Ликвидация».

Боюсь показаться желчным старцем, но мне почему-то кажется, что в те годы газеты – и центральные, и региональные – делали Имена. А сейчас – всё больше фамилии. Похоже, ветром перемен сдуло авторскую журналистику. Нынче правит бал информационная. Добротный очерк и пронзающий колючими стрелами иронии фельетон – редкость. Глубокая аналитика – редкость вдвойне.

Ты в нынешней журналистике видишь много вранья, скороспелых выводов, суетливой поспешности и текстовой небрежности. Считаешь, когда меняется общество, страна, отношения между людьми, то и журналистике приходится приносить в жертву какие-то свои принципы. Заказные материалы из нового цикла «Цена вопроса» – продукт нового времени, можно сказать, реальная капитализация отношений в нашем «цехе».

Всё так и есть. Тут я полностью с тобой согласен. А что взамен? Или, как говорят гадалки, «чем сердце успокоится?» Приведу только два заглавия по памяти. Материалы под ними заняли в каждом номере всю первую страницу и разворот в середине газеты. Первое произведение называется «При разделе имущества Аллы Пугачёвой и Филиппа Киркорова домработница досталась Филиппу». Ты обратил внимание: «домработница» в текстовой тональности звучит как предмет неодушевлённый? У второго шедевра не менее хлёсткий заголовок – «Ксюша Собчак увела мужа у жены. На время». Ну чем не мировая новость?! И это всё сообщает некогда любимая мной «Комсомолка».

А на Первом канале ТВ тот самый Малахов, который без «плюса», собирает людей, чьи истории жизни похожи на историю Моники Левински. Как будто у нас уже больше и жизнь «делать» не с кого?! Может, в нынешней России нет более важных тем?! Может, все наши проблемы с Ксюши начинаются и на Монике заканчиваются?! Неужели сегодня, когда общество поражено вирусом нравственного дефицита, «большая стирка» грязного белья в угоду спорным критериям должна стать главным действующим лицом многих СМИ?

На журналистику всегда «работали» два понятия – репутация и рейтинг. Я знаю, ты своим студентам толкуешь, что имя такой известной газеты, как «Комсомолка», и не менее популярного Первого канала ТВ не должно страдать от «жёлтого» имиджа. Честь мундира не стоит сомнительного рейтинга. Обидно, однако, что эту твою точку зрения не разделяют руководители упомянутых СМИ.

Я думаю, за последние полтора десятка лет отдельные средства массовой информации внесли свою посильную лепту в то, что по уровню образования Россия сейчас занимает 65-е место. А в советское время находилась на 32-м. Я познакомился с этой грустной арифметикой седьмого октября прошлого года, когда смотрел программу Владимира Соловьёва «Воскресный вечер».

Кстати, когда речь заходит об образовании, я всегда с большой теплотой и грустью вспоминаю двух наших с тобой замечательных учителей – Леонида Ермолинского и Леонида Любимова. Много лет прошло, пока сообразил, чем они нас так «достали». А потом осенило. Да не журналистику два Леонида преподавали нам, а саму Жизнь! Во всей её разнокалиберной трактовке. Тем и интересны были не одному поколению студентов.

Сегодня твои пятикурсники говорят, что журналистика не профессия, которая прокормит. Ты опять можешь со мной не согласиться, но мы с тобой на пятом курсе так потребительски на будущий хлеб не смотрели. Конечно, о прокорме не грех думать, особенно сегодня. Но прежде лучше всё-таки попробовать его заработать. Хорошо, когда мысль предшествует слову, – плохо, когда не доходит до дела.

И ещё об одном хочу сказать. Нынче бытует расхожее мнение: дескать, престиж нашей профессии упал. Раньше напишешь критический материал, после его публикации человека в лучшем случае с работы снимали или из партии исключали. В худшем – передачу ему носить приходилось. Сегодня пиши не пиши – собака лает, а караван идёт. Сие, на первый взгляд, имеет место быть. Но если уже около двух десятков лет утро красит жёлтым цветом «стены» древней профессии, то о каком престиже может идти речь?

Слабо кричать на каждом перекрёстке: «Журналистика – четвёртая власть»! Но кто из представителей этой власти будет стоять, как панфиловцы под Москвой, за принципиальную позицию своего СМИ, если она не совпадает с точкой зрения официальной власти? Там ведь тоже свои правила: «Кто на нас с пером придёт…»

Прочёл я сейчас написанное тебе письмо по поводу славного юбилея «Восточки», нашего с тобой 45-летнего приятельства и журналистики, состоять в которой оба имеем честь уже больше четырёх десятков лет. И подумалось, что отсутствует в этом письме бодрый настрой, полагающийся событию такого высокого ранга. Но, может, юбилеи потому и празднуют далеко не каждый год, чтобы, осмыслив пережитое, человек смог поделиться наболевшим. В литавры-то и без меня есть кому бить….

С надеждой на перемены к лучшему, которых, как поёт известный певец-депутат Госдумы, «надо только выучиться ждать…»

Твой Игорь АЛЬТЕР