Недавно центр энергосбережения Иркутского государственного технического университета провёл исследования эффективности использования вторичных тепловых ресурсов в Ангарской нефтехимической компании. Несмотря на скучность предмета изысканий, выяснились весьма интересные даже неспециалисту данные. Например, этого самого вторичного тепла АНХК производит около 1000 Гкал/час. К слову, 12 ТЭЦ ОАО «Иркутскэнерго», крупнейшего поставщика энергоресурсов, имеют установленную тепловую мощность 14 тыс. Гкал/час.

Эти самые вторичные тепловые ресурсы возникают на предприятии в результате утилизации газа, образующегося в процессе производства нефтепродуктов. Так вот, учёные выяснили, что 40% тепловой энергии используется на предприятии, а остальные 60% выбрасываются в атмосферу по причине их неподходящих технических характеристик для использования в производственном цикле. Но зато они, как считает заместитель директора центра Вениамин Хан, вполне подходят для коммуналки. Таким образом можно было бы отопить значительную часть Ангарска, убеждён учёный. Более того, он полагает, что тарифы на такое тепло были бы ниже, экологическая ситуация улучшилась бы, да и само предприятие вместо экологических платежей начало бы получать деньги от потребителей.

Вениамин Хан считает, что процесс сдерживает отсутствие законодательной базы. Для того, чтобы подобные проекты внедрялись в жизнь, не хватает регламентов как на региональном, так и на федеральном уровне. Пока же сокращение потребления энергоресурсов никому не выгодно, поскольку неизбежно ведёт к росту тарифов. И это воспринимается как аксиома. Производители и поставщики предпочитают компенсировать свои постоянные затраты, увеличивая стоимость услуг. И даже если потребителя это смущает, он всё равно вынужден платить.

Сегодня лишь единичные субъекты федерации пытаются решать проблемы энергосбережения. В мае в Томской области был принят закон, который определяет формы и порядок создания экономических стимулов, обеспечивающих реализацию энергосберегающих проектов. Документ ориентирован на производителей, поставщиков и потребителей энергетических ресурсов.

Суть его в нескольких словах сводится к тому, что для компаний, внедряющих энергосберегающие технологии при регулировании тарифов, сохраняется размер экономически обоснованных затрат для энергоснабжающих организаций на реализацию энергосберегающих проектов. Для потребителей – организаций бюджетной сферы сохраняется базовый уровень объёмов финансирования потребления энергетических ресурсов, предшествующий проведению мероприятий по энергосбережению при снижении лимитов на потребление тепловой и электрической энергии в текущем периоде. По закону сэкономленные за счёт энергосбережения средства остаются у организации, реализующей энергосберегающий проект.

Срок действия тарифа с фиксированным уровнем расходов и базового уровня объёмов финансирования потребления энергетических ресурсов определяется периодом окупаемости затрат на реализацию проектов плюс один год для потребителей, плюс два года для энерго-снабжающих организаций. Средства, образуемые при применении тарифа с фиксированным уровнем расходов или базового уровня объёмов финансирования потребления энергетических ресурсов, подлежат обособленному учёту. Контролирует этот процесс РЭК.

Всё просто. Подобные законопроекты работают в Пермской и Нижегородской областях. Концепция подобного законопроекта, может быть, не совсем в том виде, что приняли томичи, излагалась неоднократно нынешним директором департамента жилищной политики, коммунальной инфраструктуры, транспорта и связи администрации Иркутской области Петром Ворониным. По крайней мере, впервые от него мне довелось услышать что-то подобное лет пять назад. Но эти тезисы в Приангарье не работают.

Одни полагают, что проекты по энергосбережению в Иркутской области внедряются не так интенсивно, как в других регионах страны, и не приносят очевидных результатов из-за низких цен на энергоресурсы. По этому случаю хотелось бы вспомнить состоявшийся в 2001 году разговор с одним из топ-менеджеров «Иркутскэнерго», делегированным в компанию РУСАЛом, незадолго до этого купившим крупный пакет акций энергокомпании. Тот, не скрывая удивления, говорил о крайне низкой активности потребителей в части сокращения потребления электроэнергии и тепла. Он также считал, что Иркутская область избалована тарифами. Но вот тарифы подросли, а новые проекты в области энергосбережения в массовом порядке так и не стали внедряться.

Некоторые поспешили объяснить это монопольным положением на рынке ОАО «Иркутскэнерго». Другие говорят, что в условиях дефицита бюджета всегда существует угроза секвестра сэкономленных от энергосбережения средств в счёт получаемых дотаций. Я бы добавила к этому отсутствие заинтересованности власти в продвижении энергосберегающих технологий. К сожалению, рыночные инструменты для их решения неочевидны, и без участия чиновников не обойтись.