Есть такое красивое понятие — добросовестность. Означает, как известно, честное соблюдение профессионального или служебного долга, обязательств, взятых человеком на себя. В своих резюме соискатели рабочих мест непременно пишут, характеризуя собственные феерические личности: добросовестный, исполнительный, трудолюбивый.

Я бы, честно говоря, по этому критерию оценивал соискателей российского гражданства, причём не приезжих, а в первую очередь тех, кто по праву рождения получает паспорт, увы, автоматически, вырастая до соответствующего возраста. Корень большинства бед нашего многострадального Отечества не в климате, не в генах и, кстати, не во враждебном окружении. В основе основ — фатальный дефицит добросовестности. Казалось бы, ну не велик труд: делай, что должно, и пусть будет, что будет. Лев Николаевич Толстой очень часто писал эту крылатую фразу. Так часто, что некоторых исследователей посетил соблазн приписать эту поговорку ему. Однако она родилась у галлов: Fais се que tu dots, et advienne quipourra. Возможно, поэтому, даже стараниями классика, на российской почве этот принцип приживается плоховато.

Конечно, всё не так ужасно. Вокруг миллионы добросовестных людей, и именно потому жизнь идёт и даже местами выглядит довольно привлекательно. Но вокруг и миллионы тех, кто к понятию долга не относится. Никак.

Далеко за примерами ходить не надо. Вы не знаете, почему в Токио все ремонтные и дорожные работы делают ночью, а в Иркутске — днём? Я тоже не знаю, и поэтому для меня, в частности, реконструкция улицы Лермонтова в областном центре — загадка. Я догадываюсь, что, наверное, там что-то делают эти месяцы. Но, когда я утром выезжаю из дому, там ещё нет рабочих, а когда я возвращаюсь, там уже никого нет. В выходные там тоже принято только отдыхать. И ведь нельзя сказать, что это незыблемые принципы иркутского раздолбайства. Иногда в глаза бросаются и примеры добросовестности. Не знаю, кто асфальтировал дворы в том же околотке, на улице Курчатова, но почему-то там работы шли весь световой день, включая выходные. Результат налицо, и на лице города. Улица Лермонтова во фронтовых окопах, а тот, пусть и много меньший, объём работ на Курчатова сделан мгновенно и добросовестно.

Следующее наблюдение. Газетчики столетиями бьются за читателя. Нам сложнее, чем людям из телевизора, которые раздают свой сигнал бесплатно. Чтобы газета жила, её должны покупать и на неё подписываться. А для этого её должны получать. Что зависит, увы, не от газетчиков. «Почта России», собирая с подписчиков и с редакций сумасшедшие деньги за свои услуги, не только не принесёт выписанную вами газету к завтраку, как в остальной части цивилизованного мира. Ничего подобного, скорее, она наплюёт на 102-летнюю иркутскую бабушку, выписывающую «Восточку» с 1930 года, и скажет ей, устами ответственного работника почтового отделения, что газету три недели не носят, потому что почтальонов нет и неизвестно, когда будут. А другим подписчикам то же самое скажут в других отделениях, например в 74-м, да и на почтамте.

Я не знаю, есть ли у них почтальоны, но начальников у них полно. Только добросовестности у них так же мало, как почтальонов.

Так немного нужно для того, чтобы совесть оставалась доброй: делай, наконец, что должно.

Может быть, стоит об этом подумать?