Памятным событием в культурной жизни области, без сомнения, стали три литературных вечера «Этим летом в Иркутске», гостями которых стали праправнук Льва Толстого Владимир Толстой, прозаик Михаил Кураев и литературовед Валентин Курбатов, чья книга «Наше небесное Отечество» и была представлена публике в один из вечеров.

Как часто мысли, которые высказываются авторитетными знающими людьми, кажутся нам настолько заведомо бесспорными, что мы даже не пытаемся усомниться в истинности этих суждений. Мы верим безоговорочно и охотно, потому что верить легче, чем думать самостоятельно. Ещё труднее бывает оспорить такое авторитетное мнение. Ну, оспорить или не оспорить, это уж как получится, а вот порассуждать о нашем небесном Отечестве, коли уж вышла книга с таким названием, очень хочется.

Автор книги — Валентин Курбатов, известный критик, литературовед, эссеист. Живущий во Пскове, он давно знаком и сибирскому читателю. За последние годы иркутский издатель Геннадий Сапронов выпустил несколько его книг: это переписка автора с Виктором Астафьевым под названием «Крест бесконечный»; это «Подорожник» (собранные под одной обложкой автографы известных людей с авторскими воспоминаниями о них); это книга о творчестве Валентина Распутина «Долги наши» и вот, наконец, «Наше небесное Отечество».

То, что Валентин Курбатов — человек верующий, ясно было и из предыдущих книг, но в последней книге эта сторона его многогранной личности выявилась с предельной искренностью и полнотой. Он православный христианин такого роду-племени, ещё по-старинному крепкий в вере, каких среди нашей интеллигенции всегда было немного. Достаточно сказать, что ещё мальчиком он выучился читать по дедушкиным церковным книгам, написанным на церковно-славянском языке, заодно постигая, прежде всякой иной грамоты, Божью премудрость. И это навсегда определило и его мировоззрение, и тот внутренний духовный мир, который уже никакая атеистическая пропаганда не могла потом поколебать.

Но с годами, пишет автор, «что-то стало слабнуть в моём православном стоянии. Появилась не то что усталость, а привычка: приходит суббота — надо ко всенощной, приходит воскресенье — к литургии. Отстоял, даже почитал по послушанию, а душа молчит».

И вот, чтобы преодолеть эту «немоту сердца», Валентин Курбатов отправляется к православным святыням древней Византии, и по сей день сохранившимся на территории Турции. Результатом пяти таких поездок стала книга «Наше небесное Отечество». Название, конечно, очень хорошее. Возвышенное. Но вот уж поистине, «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся». И вряд ли Валентин Курбатов представлял, как уже на первых страницах книги читатель как будто споткнётся на дорогой для автора мысли, что, дескать, древняя Византия (сегодняшняя Турция) и есть, образно говоря, наше небесное Отечество. От такой мысли в голове немедленно возникает лёгкая сумятица, а в душе начинает звенеть какая-то тонкая, ненароком задетая струна. И тогда, желая уяснить что-то очень важное для себя, ты отрываешься от книги, поднимаешь глаза к небу и надолго задумываешься… Вот, пожалуй, случай, когда писательская метафора как бы не срабатывает, потому что «небесное Отечество» не больно-то допускает творческие вольности в отношении себя. Переносный смысл здесь легко может обернуться двусмысленностью, что и происходит в такой вот фразе: «Мы выходим в наше небесное Отечество, чтобы вернуться к преображённому земному».

Да, спору нет, Византия — родина нашей веры, оттуда пришло на Русь православие. Но если представить всю необъятность, святость и печальную непостижимость такого понятия, как небесное Отечество, то трудно соотнести его не только с Византией, но и с какой бы то ни было другой точкой на карте. Потому что всё это — не здесь.

Преподобный Серафим Саровский в беседе с Н.А. Мотовиловым «О цели христианской жизни» два раза говорит об Отечестве небесном, о том, чтобы мы взаимной любовью «облегчали себе прискорбный и тесный путь нашего шествования к отечеству небесному». То есть в мир иной.

Да, настоящий смысл этого выражения именно такой: это — Царство небесное, горний мир, где в селениях праведных пребывают души наших умерших родных, наших светильников веры и светочей культуры, кто своим великим трудом создавал духовное могущество России; но там души и тех простых солдат, которые миллионами легли в землю, чтобы спасти Родину от порабощения.

Кто терял дорогих сердцу людей, тот знает, с каким новым неизъяснимым чувством начинаешь после этого смотреть на небо, ставшее вдруг таким близким, и как горестно замирает душа от желания и невозможности заглянуть в тот неведомый мир. Пусть это не «Любовь к отеческим гробам», как у Пушкина, чувства здесь несколько различные, но источник у них один — глубокая человеческая печаль…

Но, пожалуй, довольно об этом. Ничего, так бывает, когда в безбрежном море русского языка за дымкой тумана что-то видится и понимается по-разному. Тем более что и родилось-то это «небесное Отечество» из одной только огромной любви автора к «праотеческой небесной» Византии. А любовью многое и объясняется, и примиряется. Вообще в книге часто встречаются признания такого рода: «Надо быть мёртвым, чтобы не опуститься на колени и не поцеловать эти камни». Или: как хотелось «обежать поскорее всё, обнять, «присвоить», пасть лицом на эти святые плиты». И даже если знать, что в первом случае автор находится в городе Эфесе, возле храма апостола Иоанна, а во втором — в Мирах Ликийских, где жил и проповедовал Святитель Николай Чудотворец, то всё равно для светского человека такие чувства покажутся удивительными. Но вряд ли подобные, глубоко личные переживания будут доступны верующему, но недостаточно осведомлённому в истории христианства паломнику. Тут, прежде чем что-то почувствовать, надо много знать. И Валентин Курбатов в своей книге, названной им интеллектуальным путеводителем, нигде не ограничивается простым упоминанием достопримечательностей. Нет, здесь каждый древний город, полуразрушенный храм или гробница вписываются автором в контекст исторических, судьбоносных для христианства событий. И всё это пропущено им через собственную душу и поверено собственной мыслью.

Путеводитель возвращает нас на двадцать веков назад, давая возможность дотянуться сердцем и умом до того невероятно далёкого времени, когда «апостолы шли по земле на заре мира». Теперь нам даже трудно представить, чем стало для древних людей учение Христа. Конечно, небывалым откровением и светом Истины, но ещё и единственной возможностью жить по-новому, по правде Христовой. И они не задумываясь, как святая Фёкла, меняли по-человечески благополучную судьбу на мученическую долю гонимых за эту правду. Они знали Бога непосредственно и несомненно, знали сердцем. Но вот прошли века, и теперь человек нуждается в доказательствах бытия Божия, о чём, к примеру, и беседуют в романе «Мастер и Маргарита» Воланд и два убеждённых московских атеиста.

Да, время разрушило каменные храмы, но нетленным дошло до нас великое Слово святых апостолов, живших не только на Святой земле, но и в Византии. Это евангелисты Лука и Иоанн, это апостол Павел, написавший свои знаменитые «Послания». А тот же апостол Иоанн Бого-слов, в правление Нерона сосланный на остров Патмос, написал там своё «Откровение». Но по-настоящему нас, русских, роднит с Византией то, что там — уже в IX веке — жили равноапостольные братья Кирилл и Мефодий. Обычно мы поминаем их как создателей славянской письменности, однако не менее важно, что они впервые перевели на славянский язык Евангелие, и тем самым путь православия на Русь был открыт. «Мы, в отличие от других народов, начали свою письменную жизнь сразу с Христова слова», — пишет автор.

Обладая собственными глубокими знаниями, Валентин Курбатов делает также много ссылок на известных историков, религиозных мыслителей, писателей. И таким образом древней, уже почти полузабытой Византии возвращается её настоящая безусловная значимость. В этом смысле она действительно стала от-крытием не только для автора, но уже и для нас, читателей. Ведь многие представляют Турцию одним большим рынком да ещё местом отдыха. А с другой стороны, и в «самой историко-объективной религиозной литературе» на Византию как родину православия часто даже и не ссылаются, больше помня о Святой земле.

Если художники специально пишут автопортреты, то у писателя каждая книга — автопортрет. И, надо заметить, «автопортрет» Валентина Курбатова выполнен в далеко не простой манере. Он не поддаётся лёгкому прочтению — во всех смыслах этого слова. Книга требует прежде всего ответной душевной работы, вдумчивости, а подчас и просто терпения из-за некоторого, может быть, неизбежного однообразия в изложении материала. Но язык нигде не теряет своей образности, и нигде не утрачивается высокий необыденный дух книги. Впрочем, порой кажется, что книга, исполненная духовных радостей и открытий, самозабвенно парит где-то в облаках, не представляя, к какому читателю она придёт… А читатель-то вот он — это мы, бедные, обманутые дети своего времени… В лучшем случае у нас ещё сохранилось стремление к посильному духовному возрастанию, и тогда мы запоздало открываем Священное Писание. Но многие не делают этого даже сейчас…

Для такого, не обременённого православным образованием читателя самой интересной в книге окажется история установления русскими людьми в Мирах Ликийских памятника Святителю Николаю Чудотворцу (работа скульптора Григория Потоцкого), который через несколько лет турки — видно, здорово он им досаждал — вероломно убрали с пьедестала и перенесли к стене храма, а на его место усадили пустышку Санта Клауса.

Вызывающий и поучительный факт. И какое уж тут единство религий, если во всём мире противостояние между исламом и христианством только нарастает и опасно обостряется. Но тем не менее в книге одна из любимых мыслей автора именно эта: собрать у единого престола «разбегающийся по национальностям, верованиям и границам мир», потому что Бог един и Истина одна.

Напоследок нельзя не сказать вот ещё о чём. С тех пор, как не стало государственного издательства, многие книги выходят под авторской редакцией, а это не всегда оправданно. Всё-таки он нужен, этот редакторский взгляд со стороны. Будь у книги В. Курбатова редактор, наверняка бы не прошли некоторые оплошности. В частности, не было бы стихотворение Тютчева «О, этот Юг, о, эта Ницца!» названо бунинским (стр. 80). И не прошла бы такая, неизвестно как появившаяся фраза: «Когда Кирилл… умер, Мефодий намеревался, исполняя волю матери, завещавшей, что кто умрёт первый, пусть возьмёт брата в свой монастырь, привезти Кирилла сюда…» (стр. 190).

Будем надеяться, что такие промахи не слишком испортили хорошую книгу.

Над книгой Валентина Курбатова «Наше небесное Отечество» размышляла журналистка Наталья ПОДОЛЯНЧУК