Отправляясь весной 1894-го в отпуск, пристав 2-й полицейской части Иркутска Добронравов знал наверняка, что в назначенный срок не вернётся. А ведь не собирался он ни за границу, ни в Европейскую Россию — ехал к родственникам в Енисейскую губернию. Ехал, зная, что заболеет.

Это в Иркутске он спал-не спал, ел-не ел, а был на ногу лёгок и свеж головой — «при исполнении» и уставать «не положено»; ну а в отпуске, у родни, усталость начнёт выходить и своё возьмёт. Так оно и пришлось: пригвоздило — ни рукой, ни ногой не шевельнуть.

Драма на грани курьёза

Тут лекарствами не помочь, просто надобно отлежаться. И пристав, вытянувшийся в струнку, не поворачивая головы, тихим голосом начинает рассказывать полицейские байки. Про то, как в семидесятом году у полицейского 2-й части Кокорина средь бела дня украли золотую медаль, высочайше пожалованную. А ещё про то, как один злоумышленник украл самовар, еле убежал от погони, а дома обнаружил, что самовар без крана… Или вот вам история: девяностолетняя Таисия Саломатова стояла на улице и вздыхала, что жара, что устала жить, а «господь не даёт смерточки». В этот самый момент и явилась неизвестно откуда, неизвестно чья корова — и забодала старушку.

Ещё случай, описанный «Иркутскими губернскими ведомостями»: Прасковья Полубенцева, проститутка из дома терпимости на 6-й Солдатской, за один день два раза покушалась убить себя — и оба раза крайне неудачно. В первый раз её вовремя вынули из Иркута проститутки же Анна Гавронская и Мария Полухина. Во второй раз (и также вовремя) Полубенцеву вынул из Ангары конный стражник 1-й части Шибанов.

Дальше пристав Добронравов хотел вспомнить историю с отставным канцелярским служителем Яковом Неустроевым, давшим мощный отпор грабителям, но вовремя спохватился, что в той истории двое убитых, а про убитых в отпуске вспоминать не хотелось. Если б мог, Добронравов и вовсе бы не вспоминал о работе — пусть о ней думают пристав Ширяев и фельдфебель Чулков!

Пуля не дура

Чулков неминуемо должен был погибнуть, когда убегавший преступник стрелял по нему в упор. Но преступник странным образом промахнулся — и сам не проверил, хотел оглянуться, но не стал рисковать и на одном дыхании домчался до Арсенальской, свернул на Мяснорядную, перескочил в огород дома Пермякова, оттуда во двор Крылова, а от Крылова — на Ланинскую. И тут отчётливо услышал стук сапог за спиной. Мелькнуло: «Неужто он?!» — но не оглянулся, а, вбежав в калитку дома Уварова, проскочил в огород и кустами, кустами перебежал на Зверевскую, оттуда — на Саломатовскую, а уж там его ждал извозчик под номером 390 — ссыльный Александр Мишаров. Отъезжая, они видели, как из-за дома Малых показался фельдфебель Самсон Чулков — и сейчас же скрылся в клубах придорожной пыли.

— Чёрт, и пуля его не берёт!

В мае 1890 года фельдфебель Самсон Чулков в компании с ещё двумя полицейскими делал ночной обход в Знаменском предместье. На Якутской, у дома Деменских, услышали подозрительный шум и, не сговариваясь, бросились во двор. А грабители уже сбили замок у амбара, и один из них (тот, что стоял у калитки) бросился на Чулкова с ножом. Расстояние было совсем небольшое, но Чулков чудесным образом увернулся. И с той ночи зародилась в Самсоне мысль, что ни нож, ни пуля его не возьмут, пока будет он в силах ловить преступников.

Фамы

В ночь на 27 декабря 1893 года Ширяев и Чулков брали воров на Матрёшинской. Утром, добравшись до подушки, Чулков сразу уснул; спал недолго, но крепко, без снов, а поднялся с ощущением, что опаздывает куда-то. И потом, когда шёл по улице, всё хотелось бежать, и ветер, поднявшийся вдруг, всё подталкивал в спину — Самсон наскоро одолел остававшееся расстояние и в дверях полицейской части столкнулся с Ширяевым.

И ведь точно, не обмануло предчувствие: в то время как они с Ширяевым проводили операцию на Матрёшинской, на Амурской, в квартире инженера Фиалковского хозяйничали грабители. А пока он, Чулков, отсыпался, фельдфебель 3-й части Близневский и стражник Николаев обыскали кирпичные сараи в Лисихе — и напали на след! Завязалась перестрелка, но лошади у грабителей оказались очень хорошие — вынесли. И теперь Чулкову и Ширяеву надо «схватить эстафет» — выражение это очень нравилось Самсону, когда он повторял «схватить эстафет», во всём теле его появлялась лёгкость необыкновенная. И сейчас он готов был бежать, делать возможное и невозможное, но пришлось Самсону промаяться аж до полуночи. Потому что Ширяев то расспрашивал городовых, то ездил в соседнюю часть и тихим голосом разговаривал с приставом, а потом, ещё тише, опять разговаривал с городовыми — наконец, уже ближе к полуночи, объявил: шайка рассредоточена в двух домах — на Ямской и Блиновской.

Ясно было, что вдвоём этой ночью не обойтись; в подкрепление взяли шестерых городовых — и всё равно оказались в меньшинстве! Но у Ширяева был главный козырь — внезапность, и они им воспользовались! Правда, новый городовой, поставленный у калитки, едва не упустил двоих — ему в голову не пришло, что в шайке могут быть женщины. И кому же их пришлось догонять? Конечно, Самсону Чулкову. Господин полицмейстер смеялся потом: «Наш Самсон никогда не упустит Далилу» — и ведь не объяснил, про какую такую Далилу он говорил.

А ещё господин полицмейстер повторяет всегда, что ищите, мол, фаму. Но уж тут всё понятно, потому что в каждой шайке теперь есть свои фамы, а по-русски — женщины. И ещё приметил Самсон, что где фама, там преступники самые хладнокровные, жестокие и, как выражается полковник фон Вигант, самые изощрённые.

Две женщины, стоя у роскошных витрин «золотого магазина» Кальмеера, присмотрели украшения на 20 тысяч рублей, придумали, как попасть сюда ночью, а потом — ловко спрятать украденное в самых неожиданных местах (там и искать-то не будет никто). Две женщины вдохновили четверых мужчин осуществить этот план. Женский след, невидимый, но ощущаемый, и натолкнул полковника фон Виганта применить при раскрытии ограбления пресловутую женскую логику — и разгадка сразу же разрешилась, словно сама собой, остальное доделала команда из восьми конных стражников и одиннадцати городовых.

…22 октября 1893 года, только-только стемнело, в мелочную лавку на Баснинской, при доме Соколовой, заглянула хозяйка — и увидела растерзанную семью торговцев Петровых — крестьянина Ивана Петровича, его жены и тринадцатилетнего сына. Преступники орудовали умело: изображая покупателей, развели Петровых по разным углам, за товарами, и спокойно, без шума убили. Потом не спеша пересчитали выручку, отобрали товар и скрылись на уже поджидавшем извозчике.

Тот же твёрдый, уверенный «почерк» обнаружился незадолго до этого, в убийстве семьи Стравинских под Иркутском. Казалось, в чьей-то больной голове вызрел страшный замысел и теперь воплощался. Всего неделя понадобилась полковнику Виганту, чтобы разрешить этот ребус — найти крестьянку Маркову и способствовавших ей Тумашева, Апекишева, Полухина, Мозгового, Нельсонова, Повиляева.

Чем острее, тем безогляднее!

Чем изощрённее, чем запутаннее становился рисунок преступлений, тем более обострялась интуиция у полицейских, тем точнее настраивались они «на волну», проникая в замыслы противников, угадывая, а порою и предугадывая их шаги.

В ночь на 22 марта 1892 года содержавшийся в камере при 3-й части ссыльный Алексей Смазнов, обвиняющийся в краже вещей из магазина купца Кальмеера, взломав перегородку, проник в соседнюю камеру, где вынул раму в окне, выходящем в 1-ю Солдатскую улицу, и бежал. Добравшись до тайной квартиры, он первым делом перекрасил бороду и усы, сменил одежду и лишь вечером, как стемнело, появился на Нижне-Амурской. Но именно там и поджидал его (будто почувствовал) пристав 3-й части Дмитрий Васильевич Миловзоров.

Он так просто шагнул Смазнову навстречу, словно не было у того никакого оружия. А ведь было, было, он и руку, без перчатки, держал уже на рукоятке револьвера; выстрел вышел бы наповал — но только Смазнов не выстрелил. В тот момент он почувствовал странную вялость и подумал, что в них, полицейских, появилась какая-то страшная безоглядность и готовность погибнуть, но не отступить — одно слово, война!

В июне 1890 года пристав 3-й части Иркутска Добронравов совершенно один отправился на Московский тракт, чтобы обнаружить злоумышленников, укравших золото с московской почты…

Продолжение — в следующий раз.

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отдела краеведческой литературы и библиографии областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского.