Адольф Филиппов – учёный «золотого века» советской метеорологии. Тогда казалось – вот-вот человек откроет новый мощнейший источник энергии в атмосфере и станет управлять погодой. Время научной романтики прошло. Но романтики остались. Профессору, доктору географических наук, заслуженному метеорологу РФ в августе исполнилось 75 лет. А он до сих пор не оставил своей юношеской мечты: найти ответ на загадку – откуда берутся грозы?

Адольф Филиппов родом из Читинской области. Мама была школьной учительницей, отец — ветеринарным врачом. Необычное имя — заслуга мамы. «В 30-е годы была мода на романтизм 18 века, и мама очень увлекалась им, — рассказывает профессор. — Роман Бенджамина Констана «Адольф» в своё время был столь же популярен, как «Страдания юного Вертера» Гёте. И мама решила, что я буду Адольфом. А имя отца — Хрисанф — старинное христианское». Адольф поступил на физический факультет Иркутского госуниверситета. Казалось, судьба предопределена — ещё студентом он занялся научными исследованиями в области рентгенофизики. К примеру, разработал оригинальную методику диагностики металлов по интегральному поглощению рентгеновских лучей. Но вдруг произошла резкая смена приоритетов — от физики к метеорологии.

— Почему так получилось?

— Это было самым интересным в то время. Золотой век отечественной метеорологии — конференции, съезды, симпозиумы. Один за другим шли крупные международные научные проекты: Международный геофизический год, Полярный год, Год спокойного Солнца. Иркутская гидрометеорологическая обсерватория, старейшая в Сибири, принимала участие во всех этих проектах. Мы измеряли стратосферный озон, электрические параметры атмосферы, радиоактивность. Предсказать погоду очень сложно, она определяется огромным количеством факторов. Многие учёные и сегодня говорят, что наших знаний недостаточно, чтобы достоверно знать, как формируется погода. Я сам занимаюсь атмосферным электричеством.

— То есть грозами?

— Скорее, процессами в атмосфере, которые приводят к грозовым явлениям. Английский физик Чарльз Вильсон ещё в 19 веке сказал, что через 100 лет погоду будут предсказывать по электрометру. Век прошёл, и хотя прогноз Вильсона полностью не сбылся, интерес к этой загадке стал ещё сильнее. Фундаментальная проблема геофизики — природа образования атмосферного электричества. Учёные высказывают разные гипотезы, и я сформулировал собственную, динамическую. Она и стала темой моей докторской диссертации. Разница электрических потенциалов между землёй и воздухом достигает 200 вольт на метр. Одних гроз недостаточно, чтобы создать такую разницу по всей планете. А это означает, что генерация электричества может происходить в процессе циркуляции атмосферного воздуха. Само движение атмосферы может рождать электрическое поле. В такой системе грозы — тоже результат циркуляции.

Оказывается, грозы тоже считают. Ещё в 70-х годах Адольф Филиппов с коллегами сконструировал полупроводниковый счётчик молний, а в 80-х годах исследования гроз начались в полном объёме. Сегодня уже составлены карты гроз Восточной Сибири, прослежена повторяемость, сила, количество разрядов.

— Зачем нужны такие исследования?

— Карты гроз могут быть использованы в авиации, при строительстве важных промышленных объектов и высотных сооружений. Мы выяснили, что Иркутско-Черемховская равнина довольно спокойна, зато активная грозовая деятельность в Восточных Саянах, в Тункинской долине. На Байкале гроз сравнительно мало, так как холодные воздушные массы рассеивают их. В грозах заряды возникают на капельках и кристаллах. Если мы узнаем, каким образом появляется этот заряд, мы придём к принципиально новому возобновляемому источнику электроэнергии. Конечно, сейчас это звучит как утопия, но все серьёзные научные достижения начинались с утопий.

— Может ли на количество гроз влиять активное Солнце?

— Такой прямолинейный слалом в науке неприемлем. Связь, конечно, есть, но она многоступенчатая. Заявить, что Солнце спровоцировало в Иркутской области ливни, а в Чите — засухи, нельзя. Солнце — самый крупный объект в нашей системе, и влияние его глобально — на весь земной шар. Учёные давно заметили, что от активности Солнца зависит распределение планетарных воздушных масс, а уж эти процессы влияют на погоду в конкретном регионе.

— Этим летом в Иркутске были необычно сильные грозы. Было ли нечто подобное в практике ваших наблюдений?

— Люди склонны мистифицировать необычные явления природы, а на самом деле у всего есть своё объяснение. Да, в конце июля практически каждый вечер были сильные грозы. Но вспомните — в этом году наблюдались аномально высокие температуры и влажность. Высокая концентрация водяного пара в атмосфере — это основное условие для возникновения гроз. Время современных научных наблюдений коротко, и мы не можем пока прогнозировать «грозовые» года. Процесс пока чисто вероятностный.

— Но это локальное событие можно опустить в «копилку» приверженцев глобального потепления. Кстати, вы поддерживаете эту теорию?

— Не поддерживаю, но и не отрицаю. Когда мы говорим о глобальном потеплении, то на примере одной Иркутской области выводы делать нельзя. По крайней мере, нужно отследить события, которые происходят на нашем полушарии. За последние 6-8 лет температуры в Северном полушарии действительно выросли. Но градус сам по себе не показатель глобального потепления. В истории Земли бывали периоды, когда льды доходили до середины Африки. История изучения климата очень коротка, и делать выводы на наших малых знаниях нельзя. Наши знания о современных аномалиях погоды больше и разнообразнее, чем в 19 веке, и может показаться, что сейчас стихийные события происходят чаще.

— Идея управления погодой возникла примерно в то же время, когда вы пришли в метеорологию. Сейчас люди уже научились «поворачивать» циклоны?

— Влияние на погоду прямым путём сегодня нереально. Атмосферные процессы связаны с огромной энергетикой. Силы, которые способны вызвать обыкновенный дождь, эквивалентны двумстам атомным бомбам. Так что пока основные работы связаны с облаками. В послевоенные годы был целый ряд уникальных исследований физики облаков. Метеорологи научились при помощи углекислоты и йодистого серебра вызывать осадки из «смешанных» облаков, состоящих из капель и кристаллов. Но осадки даёт только одна десятая масса облаков, а управлять другими наука пока не умеет. Есть методы рассеивания туманов и циклонов. Но беда в том, что сегодня все исследования по управлению погодой в России практически свёрнуты — это направление не даёт быстрых результатов. А в своё время в Ленинградском и Одесском гидрометцентрах готовили специалистов, которые должны были «активно воздействовать на погоду».

Учитель профессоров

Когда в 1955 году выпускник гос-университета Адольф Филиппов отправился по распределению в среднюю школу Слюдянки, он ещё не знал, что повторит судьбу мамы и практически всю жизнь будет преподавателем. Сосчитать своих учеников профессор даже не пытался, говорит, что только количество дипломников исчисляется сотнями. У него учились научный сотрудник Института солнечно-земной физики СО РАН, доктор физико-математических наук Павел Ковадло, профессор Пётр Пушистов и глава Иркутского межрегионального территориального управления по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды Леонид Проховник. После 35 лет преподавания в ИГУ профессор решился на довольно смелый шаг — сменил классический вуз на негосударственный.

— Известно очень осторожное отношение классических структур к негосударственным учебным заведениям.

— Негосударственные вузы являются соперниками государственных, и тут нет никакой тайны. Несколько лет назад около 200 частных вузов были закрыты из-за того, что предоставляли некачественные услуги. СИПЭУ за это же время дважды входил в первую десятку вузов РФ. Мне хотелось расширить круг своих научных интересов в экологии, а Борис Виноградов, ректор СИПЭУ, глубоко понимает проблемы этой науки. В планах вуза — создать учёный совет и аспирантуру, чтобы на нашей базе можно было защищать диссертации по экологии. Это будет наша собственная ниша. В техуниверситете готовят экологов для нужд производства, в Институте географии СО РАН занимаются ландшафтной экологией, госуниверситет развивает биологическое направление. А мы сделаем ставку на экологию человека.

— Мне кажется, что все экологи так или иначе занимаются проблемой человека.

— Дело в том, что конкретной специализации по проблемам негативного воздействия на человека нет. Есть метеорологи, которые изучают погоду и как-то могут предсказывать, какое воздействие она имеет на человека. Есть учёные, которые занимаются промышленными выбросами. Есть медики, которые могут в некоторых случаях связать негативные внешние факторы с болезнью. Но связующей нитью между всеми ними должен стать специалист по экологии человека. В своё время мы сотрудничали с областной клинической больницей, вместе с профессором Семёном Пинским нам удалось установить зависимость желудочных кровотечений от скачков атмосферного давления. Хирурги даже пытались назначать операции на тот день, когда «погодный» риск был минимальным.

Особый предмет гордости для каждого вузовского преподавателя — ученики, которые сами стали учёными. Под руководством Адольфа Филиппова были защищены 15 кандидатских диссертаций. Три из них — монгольскими учёными. Среди сегодняшнего профессорского состава Монгольской академии наук — многие ученики Филиппова. А начиналось всё около 40 лет назад, когда СССР и Монголия организовали амбициозный исследовательский проект — Советско-Монгольскую комплексную хубсугульскую экспедицию.

— 15 лет вы ездили на Хубсугул, на ваших глазах эта экспедиция завершала свою работу. Наверное, более интересного времени в вашей жизни не было?

— Экспедиции для советских учёных были нормой. Каждый год дополнительно к отпуску по месяцу, а то и по два ходили в горы, ездили на озёра, в степи. Но хубсугульская экспедиция действительно была грандиозной. Она работала около 40 лет. В иные годы до 90 сотрудников собирались на Хубсугуле — советские, монгольские, германские, словацкие, польские учёные. Экспедиция потому и называлась комплексной, что изучалось всё — погода, климат, режим рек, насекомые, рыбы, грызуны, состав воды, геологическая история озера. Хубсугул до нашего «десанта» был слабоизученным озером — этот источник чистейшей воды находится в горах Восточного Саяна на высоте 1645 м над уровнем моря, далеко от поселений людей. Часто мы добирались туда со множественными пересадками, в кабинах бензовозов.

— Почему Хубсугул, когда рядом у российских учёных был Байкал?

— Байкал никогда не был обойден вниманием учёных. А Хубсугул является своего рода «младшим братом» Байкала — их сходное геологическое строение наукой доказано. Несколько лет лимнологи выходили в параллельные экспедиции — на Байкал и Хубсугул, а потом сравнивали результаты. Проводили даже уникальные опыты по акклиматизации.

Романтик без возраста

Адольф Хрисанфович и его супруга Роза Израилевна живут вместе более 50 лет. Роза Филиппова — тоже учитель, она преподавала физику в Иркутском государственном институте путей сообщения. Старший сын, Михаил, окончил физический факультет ИГУ, кандидат физико-математических наук. Дочка Ирина — врач, выпускница Иркутского государственного медицинского университета. «Перестройка вынудила уехать Мишу в США. А вслед за ним уехала и Ирина, — рассказывает Адольф Филиппов. — Сын там работает в компьютерной фирме, а дочка — в системе медицинского менеджмента».

У Адольфа Филиппова трое внуков — Ольга, Леонид и Роман. Роман — любимый, потому что вырос на руках деда и бабушки. Но когда дедушка говорит о внуках, понимаешь — любимые все: «Лёня — самостоятельный человек, он работает в промышленности, а Ольга знает все языки на свете», — смеётся Адольф Хрисанфович.

— Наверняка у вас есть увлечения, которые не связаны с наукой.

— Я немного рисую. Но всё это на уровне любительства, к профессиональному творчеству не имеет отношения. В своё время занимался фотографией, но сейчас оставил это дело. Цифровая фотография лишила нас возможности повлиять на изображение, и от этого грустно. Человек как бы исключён из процесса создания фото, всё делает автоматика. А рисование — способ излить душу, отдохнуть. Это пошло ещё из детства — мама была нагружена общественной работой, и я до сих пор помню, как все ребятишки в футбол гоняют, а я сижу и рисую стенгазету.

Вкусы 75-летнего профессора — классическая музыка и классическая литература — норма его поколения. Он боготворит Пушкина и искренне полагает, что никакого другого поэта не нужно, чтобы понять человеческую душу. «В Пушкине одном — вся русская поэзия, — говорит он. — Чем дольше я живу, тем сильнее понимаю, что в его стихах можно найти абсолютно всё».

Любовь к чтению у Филиппова — от отца. «Он заведовал ветеринарной лабораторией, много ездил по районам области и редко бывал дома, — рассказывает профессор. — Мы с сестрой очень радовались, когда он приезжал. Зимними вечерами мы садились с отцом у открытой дверцы печки, как у камина, и он читал нам русские сказки, «Синдбада-морехода», «Робин Гуда», «Волшебника Изумрудного города». У меня до сих пор сохранилось огромное впечатление от «Русалочки» Андерсена».

— Есть мечты у человека, который уже всего добился?

— Я бы хотел увидеть в современном прагматичном мире больше молодых романтиков, влюблённых в родную природу и увлечённых решением научных проблем. Учёные в большинстве своём именно романтики. А они украшают мир.

Фото Евгения КОЗЫРЕВА

Адольф Хрисанфович Филиппов родился в 1932 году. В 1955 окончил Иркутский государственный университет (ИГУ) по специальности «рентгенофизика». После института работал учителем физики и математики в средней школе города Слюдянки. С 1957 по 1962 год возглавлял отдел наблюдений Иркутской гидрометеорологической обсерватории. В 1962 перешёл на кафедру метеорологии ИГУ, а в 1967 возглавил её. В госуниверситете учёный проработал в качестве преподавателя 35 лет. За это время окончил аспирантуру при Ленинградской главной геофизической обсерватории, защитил кандидатскую, а в 1982 году — докторскую диссертацию по проблемам атмосферного электричества и гроз. В 1983 стал профессором кафедры метеорологии, а в 1995 году получил звание «Заслуженный метеоролог РФ».

15 лет учёный участвовал в работе советско-монгольской комплексной хубсугульской экспедиции, а с 1982 по 1989 год был её научным руководителем. В 1997 году перешёл на работу в Сибирский институт права, экономики и управления. Сейчас является деканом факультета экологии.

Женат, двое детей, трое внуков.