— Без малейшего преувеличения могу сказать, что бабушка Анна Викторовна Бессонова была самым главным человеком в моей судьбе, — утверждает моя хорошая знакомая Наталья Михайлова.

Я «вечерую» в её уютной квартирке на иркутской улице и с интересом осматриваю размещённые на всех стенах и про-стенках картины и цветочные композиции в прямоугольных и овальных рамках. Все они – художественная вышивка, выполнены в разной технике, и веет от них не музейной выставкой, а очень личным, семейным теплом. Это особенно чувствуется, когда хозяйка рассказывает о создании каждой работы и о том, что научила её рукоделию любимая бабушка.

— Она научила меня шить и вышивать, подарила мне свои пяльцы и вышивальные иголки с золотым ушком, — говорила мне Наталья. — Благодаря бабушке я всю жизнь шила себе сама на доставшейся мне от неё машинке «Зингер». А вышивка после ухода на пенсию стала моим большим увлечением и радостью.

Да уж, когда научные сотрудники, специалисты высокого класса исследовательских лабораторий НИИхиммаша остались без работы и без денег в девяностых годах, потрясение от крушения привычного образа жизни, государственных гарантий и устоев в обществе не все смогли безболезненно пережить. А для Наташи потери были многократно усилены уходом из жизни самого близкого и дорогого человека – мужа. Квартира, любовно отделанная и украшенная его руками, теперь кричала об одиночестве. И только бабушкины вещи, сохранённые внучкой, да звучащий в памяти её то ласковый, то серьёзный и мудрый голос, её запавшие в память с детских лет слова спасали от неизбывной тоски: «Знаешь, Тусенька, завоевать уважение людей очень трудно, нужны годы, а может, и вся жизнь. А потерять его можно мгновенно, одним поступком».

Времена были чёрные. Физики становились продавцами и владельцами магазинов, аптек, зарабатывали на жизнь кто как мог. Наталья шила платья и костюмы на заказ. Накопилось много лоскутов разных материй, ведь она обшивала сестру, племянницу и себя. Привыкшая к расчётам и напряжённым поискам мысль стремилась к творчеству. Однажды взялась за вышивание крестиком по канве. Достала бабушкины иголочки. Интересно было подбирать нужные цвета и оттенки. В запасе было немного ниток мулине, простые цветные, ирис. Приходилось распускать старое вязание, ведь в магазинах тогда изобилия не было. Оформила вышивку в рамку, на стену – как будто живое существо, смотрела собачка. Может быть, в тот миг ощутила женщина, что рядом непременно должна быть живая душа, требующая неустанной заботы и внимания. Тогда она узнала адрес, где продавали породистых щенков, и приобрела коричневого пуделя, занялась его воспитанием, всё делала по книгам, даже лечила от собачьих болезней. Сама делала любимцу модельную стрижку и водила на выставки. Тиль – так звали пуделя – был обладателем медали и прожил очень достойную жизнь рядом с обожаемой хозяйкой. К сожалению, век у собак короче, чем у человека. Но теперь у Наташи есть другой породы верный друг Тотоша, английский кокер-спаниель, непоседливый, игривый и красивый. Любит позировать перед фотокамерой.

Но главным увлечением в те девяностые годы стали для неё вышивание и аппликация. Как будто в те нелёгкие дни снизо-шло бабушкино благословение. Надо занять себя, и лучше всего – рукоделием. Крестик она умудрялась делать почти мизерным, так что со стороны виделась как бы нарисованная картина, с нежными переходами оттенков или, напротив, резкими, если это были копии знаменитых картин Шагала, Кончаловского и других художников. Очень полюбилась Наталье вышивка шёлком, гладью, стилизация под перламутр, как на жостовских подносах. Наташа находила темы для вышивок повсюду: на обоях, на коробках от конфет, на тканях. Несколько композиций с цветами выполнила по собственным рисункам. Это прелестные флористические фантазии, в том числе сделанные с натуры. На-пример, сияющие на тёмном фоне ткани подснежники. Или бесподобные по форме и цветовой гамме кукушкины сапожки. На фотоснимке не передать исходящей от картин благоухающей свежести и прелести. Чтобы со-творить подобное, надо обладать талантом истинного художника. Автор с удовольствием впустила меня в «творческую мастерскую», показала пакеты с множеством мотков и катушек ниток, отдельно подобранных по оттенкам: розово-красные, салатно-зелёные, лилово-синие, охристо-золотые.

— Подбор нужных цветов для нарисованной композиции или картины – самая увлекательная и ответственная часть работы, — замечает Наталья. — Иногда приходится срезать часть выполненной вышивки, если неудачно выбраны цвета. Поначалу это случалось у меня не раз. А теперь, видимо, глаз натренирован, опыт пришёл. Мне даже во сне являются задуманные композиции или картины во всех оттенках. Утром обычно, перед пробуждением. Сразу — за карандаш и спешу запечатлеть.

«Откуда у хлопца испанская грусть?» — задавался вопросом поэт Михаил Светлов, сочиняя свою «Гренаду». Мне тоже захотелось выяснить, в кого так талантлива Наталья Николаевна Михайлова. Её выставка художественной вышивки прошла в библиотеке имени Полевых Гуманитарного центра в микрорайоне Университетском, где получила высокую оценку постоянных членов клуба при библиотеке, истинных ценителей прекрасного.

Так откуда? Всё от родового древа даровитых русских дворян Бессоновых. Родной и самый любимый из четырёх дядя Серёжа, старший брат матери, был по призванию, по образованию, по роду деятельности художник. Картины Сергея Николаевича Бессонова находятся в музеях Москвы, других городов и за рубежом. Он при жизни стал участником многих художественных выставок. А ещё один дядя, Юрий Николаевич Бессонов, — писатель, написавший ряд повестей, очерков и роман «Восстание» о событиях гражданской войны и о Колчаке. Жили оба дяди в Москве. И чудесным образом дар писательства и дар живописца вошли в генетическую матрицу Натальи, передались её племяннице Ларисе (пишет стихи) и, может быть, пробудятся в ком-то из потомков…

Более трёх десятков картин, миниатюр, салфеток, аппликаций, закладок вышиты «золотой иглой» и золотыми руками Натальи Михайловой. Не все поместились на стенах, многие подарены родным и подругам. И как мне понятна её творческая бессонница, когда она ходит по ночным комнатам и всматривается в свои работы, вспоминает, как сидела над рисунками, выискивая нужные тона ниток, чтобы получилось впечатление живого цветка, или перламутра, или акварели. И бабушка всегда рядом – стоит взглянуть на её великолепный стеклянный абажур в спальне в виде большого колокольчика или в прихожей на бабушкин же светильник, маленький дымчатый колокольчик. По-смотришь на мебель, сделанную руками Наташиного мужа, – и увидишь гармонично вмонтированные фарфоровый, расписанный маками поднос, дверцы с витражами от бабушкиного старинного буфета. Они живут вместе с хозяйкой и, наверное, оберегают её от жизненных невзгод, дарят ей радость творчества.

Фото автора