Лет этак пять с небольшим тому назад состоялась премьера фильма Восточно-Сибирской студии кинохроники «День вчерашний, день сегодняшний» о знаменитом когда-то не только в Баяндаевском районе, но и в области колхозе «Путь Ленина». Автору ленты, известному кинооператору Евгению Корзуну, довелось неоднократно снимать в 60-70-е годы сюжеты и спецвыпуски о передовом хозяйстве для киножурнала «Восточная Сибирь». К тем годам относится и создание фильма о спасении в колхозе заваленного снегом урожая «Хлеб белого поля». Он-то, этот фильм, и подсказал Евгению Алексеевичу идею новой киноленты. А почему бы не посмотреть, как живут герои того фильма, что думают о днях минувших, о чём их нынешние заботы. Фильм, надо сказать, получился крепкий и психологически глубокий. Но особое впечатление на многих, кто присутствовал на премьере в кинотеатре «Донъ-Отелло», произвело мастерство оператора, его умение с помощью одному ему известных приёмов и изобразительных средств «лепить» яркие, запоминающиеся образы – природы, людей, событий…

Впрочем, сам Евгений Корзун не склонен причислять тот фильм к каким-то вершинным своим достижениям. Отнюдь. Просто захотелось, говорит он, поразмышлять о судьбах — и своей собственной, а также тех, с кем довелось встречаться много лет назад, о нашей жизни, которая подобна реке, о берегах, между которыми годы и годы…

Не думаю, что Евгения Корзуна надо представлять особо. Его имя широко известно не только среди тех, кто «делает» кино. Мы, зрители, знаем его по фильмам, имевшим большой общественный резонанс. Вспомним хотя бы «Семь Семионов» — о музыкальной семье Овечкиных, а также продолжение той истории, связанной с трагическими событиями, попыткой угона самолёта, многие другие фильмы, отмеченные престижными призами и премиями различных, в том числе международных, смотров и фестивалей.

В эти дни признанный «гуру» кинодокументалистов Сибири, заслуженный работник культуры России Евгений Алексеевич Корзун отмечает свой 70-летний юбилей. Отмечает новым творческим проектом: в эти дни он приступил к созданию нового фильма. Но об этом чуть ниже. А пока…

Мы беседуем с Евгением Корзуном «за жизнь», а поскольку знаем друг друга не один десяток лет, разговор наш скорее похож на «трёп». Впрочем, рассказчик он превосходный. За словом в карман не лезет.

«Даже и не снилось»

— Не поверишь, смеётся мой визави, в кино я случайный человек. Даже в страшном сне, как говорится, представить не мог, что свой кусок хлеба мне придётся кинокамерой зарабатывать. У Саши Громоздинского, моего одноклассника, папаша студией кинохроники руководил. Так вот, с выпускного бала отец увёз Сашку в аэропорт, чтобы вместе со съёмочной группой отправить его в Якутию.

Я же, как и полагалось по тем временам – два года надо было отработать на производстве, на завод подался. Спустя какое-то время иду по улице Карла Маркса, а навстречу он, Сашка, красивый, сама элегантность. «Что поделываешь?» — спрашивает. Отвечаю, что, мол, так и так. «А ты не хочешь к нам, на кинохронику – неужели мир посмотреть не хочется?» Я из тех, говорю, кто далёк от всякой техники. Впрочем, в душу какое-то зёрнышко дружок заронил. Через полгода пришёл я на студию: почему бы не попробовать?! Откровенно говоря, сомнения были: ну куда мне до таких тузов, которые вокруг ходят – великаны! Что ж, помогать им буду, дело хорошее делать. И знаешь, понравилось. Да и мэтры-киношники по душе пришлись – столько они повидали, столько знают! И не понаслышке – информацию из первых рук берут. Приехал на поле – с настоящим хлеборобом общаешься, на море — с капитаном, самым натуральным, общаешься, в аэропорту – с лётчиком. Это же профессионалы.

Своя тропа

— Бывалые охотники или путешественники хорошо знают такой феномен, как ложная тропа. Заплутает человек в тайге, собьётся с тропы – вот и ищет её, родимую. Отыщет и зашагает вне себя от радости – нашёл! Километр, два бежит, и вдруг тупик, болото впереди непроходимое. Ложная тропа. Приходится возвращаться, вновь искать.

В жизни тоже так случается, – замечает мой собеседник, — загорится каким-то делом человек, кажется ему, что нашёл он себя, своё призвание. Но проходит какое-то время – и человек вдруг понимает: ошибся в выборе пути, это не его стезя, в тягость она ему… Сколько таких сломанных судеб. Я, видно, в рубашке родился. Нежданно-негаданно вышел на тропу – настоящую. Мою тропу! С первых же дней завертело, закрутило меня. Словом, захватила стихия. Прежде всего, непохожестью на все другие занятия, нестандартностью. Если надо снять на плёнку рассвет, мы встаём в четыре утра, шторм нужно снять – идём в шторм, его же из головы не снимешь. Нужна пурга или снегопад – идёшь. С радостью! Помню, в Баренцевом море шли на ледоколах из Дудинки в Мурманск. Декабрь, холодище, волны до небес. Палуба напрочь обледенела. Красотища! Ступил – и чуть не укатил за борт. Скользко. Зато есть что вспомнить. Неинтересных мест, как и людей, нет – сколько встреч, столько и открытий. Как-то мой ассистент стал меня уговаривать: «Давай, Женя, в Москву махнём, фильм там сварганишь». Почему в Москву, спрашиваю. Дескать, там метро, то-сё, а тебе только севера подавай, тундру, острова какие-то. Что на это ответить? Москву, говорю, никогда не поздно увидеть, а ты попробуй на северной земле побывать. Довелось мне как-то с той землёй пообщаться. Прилетели туда в августе. Лёд не отошёл ещё, снег лежит. Минус три. Красота удивительная. Ей-богу, в пляс хотелось пуститься.

Тепло Севера

В начале шестидесятых, я ещё в «ранге» помощника оператора значился, состоялась первая моя – потрясающая – экспедиция. В первый раз увидал Ледовитый океан. Мощь колоссальная. Ни с чем не сравнимое впечатление. Снимали мы фильм «Человек – хозяин Севера» с оператором Донатом Озолиным по сценарию Павла Непомнящего. Пришли в порт Диксон – в ту пору совершал свой первый рейс атомоход «Ленин». Встал вдалеке, километрах двух-трёх от берега – красавец! Все глаза проглядели, любуясь.

Тогда же впервые поморов увидел, они на шхуне парусно-моторной из Архангельска добрались – через Баренцево, Карское моря. Вот это люди – мощные, красивые. Добывали они белуху – маленьких китов.

— Пришёлся по душе Север?

— Ещё бы! Некоторые побывают раз, баста. Больше туда ни ногой. А меня хлебом не корми, подавай севера. Восемь раз забирался в Арктику. Что ни говори, а Восточно-Сибирская студия кинохроники не прозябала на подножном корму – не скупилась на такие командировки. Выпуски нашего киножурнала «Восточная Сибирь» шли на ура. Люди специально в кинотеатры шли, чтобы посмотреть жизнь во всём её многообразии. И знаешь, что приятно: приезжаешь в какой-то северный район, а его жители, аборигены, тебя за своего принимают. Помнят, уважают.

Первый блин – не комом

— Ты спрашиваешь, что стало первой пробой моих, скажем так, силёнок? Как-то, на второй или третий год работы на студии, ушёл в отпуск опытный оператор. А тут срочно понадобились сюжеты из Хакасии. Кто-то и надоумил: вон, дескать, Корзун ходит, баклуши бьёт. К тому времени я уже пробовал «баловаться» кинокамерой, своей не было, конечно, чужими. Да и операторы доверяли подсъёмки делать. Вызывает меня директор: «Справишься?» Что тут ответишь? Словом, отправили. Свой первый сюжет о раскорчёвке целинных земель отснял. Прочитал в газете: в таком-то хозяйстве своими силами хлеборобы прибавили столько-то гектаров. Приехал на место – там голое поле и трактора. Что тут покажешь? Сказать-то словами, написать много можно, на эмоции надавить, а тут… В кино нужны действие, фактура. Снял что-то, запаковал. Отправил. Через неделю звоню: как сюжет мой? Сам думаю, скажут: собирай камеру и возвращайся, с тобой всё понятно. В ответ же слышу сакраментальное: слушай, а ты не можешь что-нибудь ещё снять в таком же духе?

Именно тогда открыл для себя этот приём, метод активной камеры – когда твой объектив смотрит с экрана глазами героя сюжета, даже трактора. Второй сюжет – о художнике, который поехал в верховья Енисея, где намечалось строительство Саяно-Шушенской ГЭС. Вот он смотрит на проплывающие мимо баржи берега, любуется пейзажами, смотрит, как строится будущий посёлок, словом, начало грандиозной стройки мы увидели как бы его, художника, глазами. И вообще, если откровенно, люблю открывать характеры, снимать людей, на первый взгляд незаметных, которые не выпячиваются, делают своё дело основательно и красиво. Когда такие люди уходят, о них говорят: вот кого потеряли!

Мелодия для объектива

— Первый свой фильм, который был замечен, снял в середине 60-х, ещё не имея звания оператора. Ох уж эти звания! На телевидении намного проще – там категорию присваивает местное начальство, а в кино сложнее – только Москва может дать добро на повышение твоей строчки в табеле о рангах. Но мы, киношники, не роптали – понимали значимость своей работы.

Так вот «Аянга», один из первых моих фильмов, который снимался в Бурятии. А в переводе с бурятского это звучит как «мелодия». Автором сценария был Африкан Бальбуров, главный редактор журнала «Байкал». Этот фильм, можно сказать, бессюжетный. Лирико-философское эссе о Бурятии, если на неё взглянуть глазами поэта. Это экзотика тех краёв, сопки, туманы, безымянная речка… Маленькая девочка Дарима в Ново-Селенгинске, которая удивляет всех своими талантами – играет на скрипке, фортепиано, сцены из народной жизни… Словом, «Мелодия» состоялась. И всё же все мы, авторы ленты, были приятно поражены, когда узнали, что нашу «Аянгу» взяли на международный фестиваль стран Азии и Африки, который проходил в Ташкенте. Нас, маленькую сошку, туда, увы, не при-гласили и нашей картине ничего не дали. Наш фильм, кстати, представлял наш непосредственный московский начальник, замминистра Нифонтов. Тогда, окрылённый, я поверил в справедливость банальной формулы: «Главное не победа, а участие». К слову, после выхода «Аянги» пришла радостная весть из Москвы – я получил-таки звание оператора. Проходил в ассистентах четыре или пять лет. У нас, киношников, так не бывает: спел вчера песню, а сегодня проснулся знаменитым. Наш брат, оператор, лезет в гору по всем правилам альпинизма – через не могу, проливая пот, а подчас и слёзы. Случалось и такое: там, наверху, наш фильм одобрят, отметят, а домой вернёшься – никто и не обмолвится об этом.

Полёт «Золотого голубя»

— Люди творческие меня поймут, если сообщу о том, что где-то в году 1994-м надумал я уйти на «вольные хлеба». Это означает, что мне уже не надо брать «под козырёк» в кабинетах начальников, что я более или менее свободен в выборе тем и сюжетов для своих фильмов, словом, «лёд тронулся». И в этом мне помог мой друг Владимир Эйслер. Замечательный режиссёр-документалист кино, он сегодня живёт в Новосибирске, где у него своя студия «Азия-фильм». Так вот, уже будучи на «вольных хлебах», снял киноповествование «Корраль» — загон. Фильм о жизни чукотской семьи на берегу океана. Вот взгляни.

Корзун берёт с тумбочки изящную мраморную статуэтку: «Эта композиция означает музу, возвещающую о том, что приходит вдохновение». Один из первых призов, которые он считает по-настоящему весомыми. Её Евгению вручили по итогам фестиваля в Екатеринбурге в 1995 году: «За лучшую операторскую работу».

— С Эйслером мы вместе работаем уже более двадцати лет, с 1983 года, — продолжает мой собеседник. – С ним мы сняли наиболее значимые в творческом плане фильмы. За ленту «Жили-были семь Семионов» мы получили приз международного фестиваля в Лейпциге – «Золотого голубя». За фильм «Рыбацкое счастье» на международном фестивале в Москве получили «Золотого краба». Это киноповесть о нашем, байкальском рыбаке Алексее Куржумове, живущем на Ольхоне. Старый рыбак загибает пальцы: «Первое счастье – когда женился. Второе – когда сын родился. Третье счастье – когда купил мотоцикл «Планета». Покупка впоследствии «Волги» — это уже рядовое для героя событие. Вот когда «Планету» купил – это да! В пору тотального дефицита всего и вся сей мотоцикл для рыбака стал поистине эпохальным событием.

Большой резонанс и критиков, и зрителей имел фильм о «Семи Семионах» и особенно его трагическое продолжение. Помню, по ходу сценария надо было взять интервью у одного из высоких начальников, генерала, руководившего операцией по «обезвреживанию» группы, захватившей самолёт. Операцией, которая привела к чудовищным последствиям и которой могло не случиться, действуй чиновники по совести и уму, а не по служебному рвению. В ленинградской гостинице после многих проволочек дозвонились до генерала. Он сам снял трубку. Мы включили диктофон: «Не могли бы вы, товарищ генерал, прокомментировать то, что случилось». – «Какие комментарии, я сейчас позвоню куда следует, я вам покажу комментарии!» Мы всё это записали, а когда уезжали из Ленинграда, меня буквально трясло: не бегут ли к поезду омоновцы, чтобы отобрать эту запись. А что, могли бы, запросто. Генеральскую отповедь в фильме мы дали на фоне до боли знакомых достопримечательностей города. Этот голос за кадром произвёл эффект разорвавшейся бомбы: вот оно, лицо тоталитаризма. Вот где собака зарыта! Похлеще горящего самолёта.

«Чужая боль» — о девочках, малолетних преступницах, «Утром – лето, вечером – зима» — о житье бабы Фени на Байкале, фильмы о Вампилове, Блюхере, Залыгине — трудно представить, как бы сегодня снимались эти фильмы.

Любопытна судьба ещё одного фильма – «Последний срок». Нет, не по Распутину. Это история человека, который с юности занимался воровством – карманы сограждан чистил. В связи с этим провёл на тюремных нарах почти полвека – 47 лет. Вышел, как говорится, на заслуженный отдых, воровать не мог, и его определили в Заларинский интернат для престарелых и инвалидов. Охотно рассказывал о себе: жена вместе с ним воровала, дочь тоже воровка. У нас, говорит, династия. Трудовая. Самое интересное, он сообщил, что является кавалером ордена Славы. Мы, естественно, не поверили, поехали в военкомат в Заларях. Там подтвердили: да, орденоносец. Был на фронте разведчиком. Оказалось, он и до фронта воровал. После войны предложили: иди работать в милицию. Мужичок улыбнулся: «Нет, не гожусь. Я как водолаз – вынырну и опять нырну (в тюрьму, надо полагать)».

Когда этот фильм в Свердловске показали, отметили работу специальным дипломом жюри. Володя послал его на какой-то фестиваль в Швейцарию – там Гран-при отхватили. На Западе любят, когда мы свои болячки показываем.

Звезда в тумане

О дне сегодняшнем отечественного документального кино Евгений Корзун говорит с болью и какой-то отрешённостью. Была империя кино – мощная, устоявшаяся, основная цель и задача которой – запечатлеть историю, нашу, сегодняшнюю, которая никогда не повторится. Сколько километров плёнки – поистине бесценной для будущих поколений – отснято за минувшие годы, создан архив, населённый событиями, личностями, всем тем, на чём держится страна, её память и традиции. Он, этот архив, никуда не денется, но вот беда, трагедия настоящая – он не пополняется. Что происходит с нами, почему мы не хотим создавать биографию державы? Частный бизнес сия проблема не волнует. Государству, похоже, не до каких-то там киношников. В результате имеем то, что имеем: летопись прервалась. На месте бывшего колосса, которым являлись студии документального кино, сегодня руины.

Но рано гасить свет и заказывать панихиду, считает Евгений Корзун. Мастер не сложил оружия. Вот и сегодня он вновь в пути – вместе с режиссёром Валерием Новиковым из студии «Азия-фильм» снимает киноповесть «Золотая пряжка Транссиба» — о Кругобайкалке. Верит Евгений Алексеевич: трудности отступят, туман рассеется, снова подарит свет его путеводная звезда, имя которой – документальное кино.

НА СНИМКЕ: Е.А. Корзун

Фото автора