– Это прошлогодняя зелёнка, – пояснил Апполон Николаевич, показывая на тёмно-зелёные кучи, что громоздились на обочине дороги. – Под пары пойдёт поле, вот и собираем остатки. Сжигать будем. А что с ними делать? У нас ещё позапрошлогоднее сено есть.

Хотя и велико ЗАО «Приморский», и живности в общественном стаде совсем немного, но подобное признание генерального директора А.Н. Иванова всё равно выглядело необычным. В давние времена крестьяне средней полосы России ближе к весне с крыш снимали солому — лишь бы скотину сохранить. В Иркутской же области в начале 80-х годов за соломой куда только не ездили — в Поволжье, Кубань, Приамурье. И в наиболее трудном положении находился обычно Нукутский район, где расположен «Приморский».

«Весна приближается, и я «на колёса», — рассказывал мне как-то П.М. Болдохонов, предшественник Иванова на директорском посту. — По всей области мотался. Ведь 20 тысяч баранов надо прокормить. И по ночам порою цветные сны мне снились. Трава зелёная, барашки белые».

Сегодня от прежних 20 тысяч овец в «Приморском» лишь три тысячи осталось. А для молочной фермы со стадом в 200 коров кормов вдоволь. Надои рекордные. От каждой по 15 килограммов молока получают. Годовая продуктивность 4200-4500 килограммов молока. Кстати, наши областные лидеры рекорды ставят на чёрно-пёстрой породе скота, а в «Приморском» содержатся симменталы. Но никто в Приангарье не получает таких высоких надоев от симменталов, как Хадаханская МТФ.

— От каждого литра молока мы получаем рубль прибыли, рентабельность его — процентов двенадцать, — говорит Иванов.

Иногда в Нукутском районе можно услышать: «Ну почему бы Апполону не увеличить коров? Надои высоченные, корма есть, доярок нашёл бы».

Во время недавней встречи, опасаясь выглядеть наивным, я не рискнул задать тот же вопрос. Хотя в то же время предвидел некоторые ответы. И хотя мы, приехавшие в его хозяйство, — бывший первый секретарь райкома Г.И. Петров, зав. отделом администрации В.С. Шобоев, не переключали беседу на экономическую тематику, депутат областного Законодательного собрания А.Н. Иванов, так или иначе, вынужден был касаться её, порою непроизвольно.

Подъезжаем к стоящему в поле трактору «Кировец» с необычными колёсами.

— Посмотрите, какие широкие, — с удовлетворением показывает Апполон Николаевич. – Раза в полтора больше обычных. Идёт по влажной либо по разрыхлённой почве, а глубокого следа не оставляет, землю сильно не уплотняет, — и тут же вздыхает: – Одна только резина 390 тысяч стоит.

Это резина столько стоит, а сколько специальные диски для неё?

На другом массиве останавливаемся возле необычного агрегата. Это культиватор-дискатор. Прекрасная машина. Нахвалиться этой техникой не может генеральный директор. Но… 825 тысяч надо заплатить за неё. Проезжаем мимо мощных опрыскивателей. И опять гордость в голосе генерального. Вот только не отечественного производства они. В Бразилии сделаны. Тоже стоят денег, и немалых.

Специальный отряд обрабатывал поля. Химпрополка на тот день была проведена на 2500 гектарах. Ещё 500 гектаров обработает отряд, и встанет та чудо-техника. Хотя кое-где ещё нуждаются хлеба в химпрополке. Но, увы, препараты кончаются. Взяли бы больше, да недешёвые они.

В прошлом году приморцы получили на круг по 19 центнеров зерна в амбарном весе, а всего произвели 20 тысяч тонн. Такими высокими валовыми сборами ни одно линейное хозяйство Приангарья похвастаться не может. Как сложится ситуация в этом году – загадывать о таких вещах не принято у хлеборобов. Но посевы радуют. Одно смущает: ни одного килограмма минеральных удобрений под колосовые не внесено.

— Чтобы закупить хотя бы минимальное количество туков, надо изыскать миллионов пять, а где их взять? – задаёт риторический вопрос наш собеседник.

Но с поля ферма начинается. И хотя земледельцы «Приморского» давно уже ориентируются на минимальную обработку почвы, что значительно сокращает расходы, дороговизна материально-технических ресурсов значительно удорожает себестоимость хлеба и кормов, а те в свою очередь давят «ценовым прессом» на животноводческую продукцию.

Повторюсь, кормами полностью обеспечены общественное поголовье, бычки и молодняк, который является частным и содержится в бригадах, а также молодняк личного подворья. За сеном, другими кормами приезжают некоторые соседи и даже покупатели из города. Приморцам есть что продавать. Честь и хвала им за то, что даже в этих трудных условиях сохранили оросительную систему. Возможно, это единственное используемое инженерное сооружение подобного типа в нашей области. Более того, предприятие сохранило, усовершенствовало прежнюю организацию производства. Поливом трав на 350 гектарах занимается звено Павла Николаевича Иванова. Урожаи, как правило, хорошие. Звено не только обслуживает дождевальные установки «Фрегат», оно занимается также созданием зелёного конвейера, обеспечивает ферму свежей подкормкой и т.д.

Тем не менее поголовье крупного рогатого скота в хозяйстве на протяжении уже многих лет удерживается на одном невысоком уровне. Почему? О некоторых причинах, тормозящих его развитие, сказано выше, хотя, полагаю, сказанным проблема не исчерпывается. Прежде всего зададимся вопросом: «Заинтересованы ли государство, общество в том, чтобы предприятия типа «Приморского» повернулись лицом к бурёнке?» Ответ на вопрос можно получить, познакомившись с высказываниями крупных руководителей, представителей предпринимательского мира, ряда изданий.

Вот что заявляет заместитель директора департамента ветеринарии и животноводства Минсельхоза РФ Харон Амерханов:

— Стране не нужно больше молочных коров. Поголовья, которое сегодня составляет 9,2 миллиона коров, по количеству достаточно для обеспечения страны молочными продуктами. В Америке, например, содержится 9,3 миллиона коров, а надаивают от них в два раза больше, чем у нас… Внимание специалистов должно быть сосредоточено не на численности скота, а на эффективности производства.

Как добиться значительного повышения эффективности, крупнейший специалист не торопится конкретизировать. Ему ближе обличительная тональность речей:

— Средний надой по стране по итогам 2006 года вырос до 3603 килограммов на корову. Да только минимальный уровень продуктивности, способный обеспечить рентабельное производство, начинается с 4000 килограммов на корову. Иначе, что называется, не в корову корм. Неужели большая часть российских ферм занимается благотворительностью? («Крестьянские ведомости», 2007 г.)

Более категоричен в своих рассуждениях исполнительный директор Российского союза предприятий молочной отрасли (РСПМО) В. Лабинов:

— Молочное животноводство – самая консервативная отрасль. С одной стороны, она является предметом излишней опеки (?!) властей, с другой – продолжает характеризоваться невысоким уровнем менеджмента. Молочное животноводство – такой же бизнес, которым нужно правильно управлять. (Новости АПК ВВЦ)

Несколько ранее на этой финансово-экономической теме хорошо поиграл журнал «Сельская новь»:

— Работа отечественных животноводческих хозяйств давно уже напоминает не бизнес, а борьбу за выживание – во многих случаях безнадёжную, — утверждает автор одной из статей журнала. — …У нас беды животноводства списывают на спад поголовья, а сельхозпредприятия (даже убыточные) выполняют для крестьян не экономическую, а больше социальную роль. Ведь нередко фермой бывшего колхоза или совхоза живёт чуть ли не всё окрестное население, несущее из коровников корма, молоко и вообще всё, что плохо лежит.

Вдумайся, читатель, городской и сельский, в сказанное выше. Испокон веков корова считалась кормилицей. В самую трудную пору она спасала крестьянских детей от голодной смерти. Она возвращала здоровье больным чахоткой и страдающим от других заболеваний. (Как объяснял мне кто-то из сибирских учёных, коровье молоко в течение шести часов обладает бактерицидными свойствами, отсюда, очевидно, его лечебное воздействие.) Масло сливочное (коровье) раньше непременно присутствовало в рационе солдат и ребятишек детского сада. Молоко и всё остальное, изготовленное из него, — продукты социальные, обеспечивающие здоровье нации. Поэтому раньше так жёстко спрашивали за выполнение плана производства его, а за снижение суточных надоев даже на 100-200 граммов сельским руководителям всыпали по первое число. И вот теперь молочное животноводство, оказывается, тоже бизнес. После этого мы ещё удивляемся резкому сокращению доли федерального бюджета, выделяемой на сельское хозяйство.

Между тем положение с обеспечением важнейшим продуктом архискверное. Даже по официальным, скорее завышенным, данным мы потребляем примерно на треть молока и молокопродуктов меньше предусмотренного медицинскими нормами, не уточняя, правда, какую по качеству продукцию мы потребляем. Ведь 40 процентов её являются импортными. А велика ли польза от молока, которое восстановлено их сухого порошка? Вот что говорит по этому поводу министр сельского хозяйства А.В. Гордеев:

— Продукция из-за рубежа с красивой рекламой – это для удовольствия, а наше молоко – для жизни.

Нашего молока не хватало раньше, когда Россия производила 56 миллионов тонн, тем более не хватает сейчас при валовом надое в 31,4 миллиона тонн. Самое забавное заключается в том, что чуть ли не главным потребителем порошкового молока является наша столица, где проживает наиболее образованная часть общества. Москвичи предпочитают молоко длительного хранения, т.е. обладающее наименьшими полезными свойствами.

Таковы частные факты, которые, казалось бы, далеки от животноводческих проблем Приангарья, а тем более, небольшой Хадаханской МТФ. Но это только на первый взгляд. На самом деле они свидетельствуют о том, что молочная проблема — а это, по сути, проблема здоровья нации — находится на задворках у государства и общества.

Фото Дмитрия ДМИТРИЕВА