Чёрные люди в чёрной ночи

— Нас в Гаити из России было восемь человек. В том числе двое иркутян – я и мой давний товарищ Дмитрий Снарский, — рассказывает Шкабров. – Мы знакомы давно, ещё по инязу. Вместе поступали в институт, вместе работали после его окончания в экспериментальном лицее № 47, что в микрорайоне Солнечный, а затем пошли работать в милицию. В республике Гаити служили, правда, в разных районных комиссариатах (по-нашему ОВД) столицы Порт-о-Пренс.

— Какие были первые впечатления? Что удивило больше всего?

– Страшная жара. Как только вышел из самолёта, она буквально ударила в лицо. А ещё – очень чёрная ночь (у нас таких не бывает) и море чёрных людей вокруг. Почти ни одного белого. Я, честно говоря, поначалу даже растерялся: как с ними работать?! Совсем ведь другой мир, другая цивилизация. Но потом привык.

Комиссариат – здание без стёкол в окнах, без дверей – напоминал больше железобетонную коробку. Тут работали и местные стражи порядка, креолы по национальности, и полицейские ООН – из Африки, Непала, Турции. Всего семь человек. Разговаривали между собой по-английски (он является официальным языком в ООН, и его обязаны знать все миротворцы), а с местными – по-французски. (Гаити была когда-то французской колонией.)

Но один из миссионеров, непалец, знал только английский. Андрей Шкабров подучивал его, помогал с переводом, когда тому нужно было общаться с креолами, чем сильно удивил окружающих. Из России, из Сибири – и такой добрый?! Да ещё отлично владеет иностранными языками.

— Они, наверное, думают, что в Сибири всё ещё ходят по улицам городов медведи?

— Да нет, — улыбается мой собеседник. — Насчёт медведей на улицах не спрашивали. Читают ведь газеты, телевизор смотрят. Интересовались: «Почему Россия угнетает Чечню, не даёт ей свободу?» Антироссийская пропаганда на Западе мощнейшая, доходит до самых отдалённых уголков планеты, до всех островов. Пресса и электронные СМИ нередко изображают наших людей злыми, чуть ли не кровожадными. А когда встречаются с россиянами лицом к лицу – страшно удивляются, что мы обыкновенные. Как все. Даже ещё лучше, — смеётся Андрей. – С другой стороны, что такое морозы под минус 40 и как при них люди живут, представить себе абсолютно не могут. Гаитяне при плюс 20 начинают мёрзнуть. По крайней мере, такая температура воздуха для них – уже холодно. На острове плюс 50 – обычное дело. Но климат влажный, жара поэтому переносится нормально.

— Что ещё гаитян удивляет в России?

— Наши огромные расстояния. В районе Карибского моря живут скученно. Например, от столицы Гаити до Майами в США три часа лёта. А до Гаваны и того меньше – два. Когда я рассказывал, что от моего Иркутска до Москвы лететь пять с половиной часов, от Владивостока почти все десять, то изумлению и креолов, и полицейских ООН не было границ.

В центре безвластия

Своих гражданских полицейских ООН отправляет только туда, где нестабильно, где нужно наводить порядок, бороться с криминалом, создавать адекватную местную полицию. Миротворцы выполняют обязанности советников, наблюдателей, наставников, преподавателей. Работают и как обычные участковые. Андрей Шкабров занимался почти всем этим.

Тогда, в 2005-м, никакого порядка в Гаити не было. Экс-президент Аристид бежал из страны. Нужно было готовить и проводить выборы нового президента, парламента, органов местного самоуправления.

— Работать пришлось в сложной обстановке, — говорит Андрей. — В период полного безвластия.

ООНовцы оказались в центре бурлящего котла. Ситуацию накаляли сами кандидаты. Проводили сплошные митинги, манифестации. Не обходилось без кровопролитных стычек и драк. Претенденты на высокие властные кресла не брезговали ничем, борясь друг с другом. Настраивали студентов, школьников, домохозяек против присутствия в стране миротворцев, которые мешали им осуществлять антидемократические, незаконные методы в предвыборной борьбе. Креолы нередко забрасывали камнями машины с эмблемой ООН, поджигали их.

— Нам приходилось обеспечивать безопасность по всему спектру – и кандидатов, и рядовых граждан, — вспоминает Шкабров. – Готовили одновременно национальных агентов безопасности. Учили местных полицейских и кадетов (кандидатов в полицейские) профессиональному мастерству. Кадетов набирали прямо с улицы. Три месяца в «учебке», и ты – полицейский. Одному – оружие, другому – пустую кобуру, третьему – два патрона.

— ???

— Так ничего у них нет, — поясняет Шкабров. – Кому что досталось по списку, тот то и берёт. И грозно ходит по улице… с пустой кобурой.

— Ну, с пустой кобурой – понятно. А патроны-то зачем блюстителю закона, если у него нет пистолета?

— На перспективу. На тот случай, если оружие ему удастся изъять у нарушителей правопорядка. Страна бедная. Оружие у местных полицейских зачастую ржавое, изъятое у бандитов.

— Преступность в республике высокая?

— Не то слово. Там есть целые криминальные зоны, в которые блюстители порядка даже не суются. Патрулируют по периметру.

— В том числе и полицейские ООН?

— Да. Мы, кстати, отдельно не работали. Только в группе с местными полицейскими. Улицы в таких районах очень узкие, бронетранспортёру не пройти. Бандиты к тому же роют поперёк глубокие рвы, делают на пути машин заслоны из валунов и камней.

— Как же вы, миссионеры, работали в такой опасной обстановке?

— Нас прикрывала армейская военизированная полиция ООН.

Своей полиции гаитяне не доверяют

— Жители России, не исключение и Иркутская область, часто не доверяют нашей милиции. А как в Гаити? – спрашиваю Шкаброва.

— Картина примерно такая же. Только ещё в более худшем варианте, — отвечает он. – В республике уважают лишь больших начальников. Как из миссии ООН, так и из национальной полиции. Много коррупции, кумовства, преступных элементов.

— Оружие у тебя было?

— Было. Но я его ни разу не применял. Любой выстрел в креола-преступника мог вызвать массовую агрессию со стороны местного населения. Людей с белым цветом кожи там не любят. Любых. Из любой страны. Снизу доверху во власти – только креолы. Этакий расизм наоборот… Наша смешанная патрульная группа как-то преследовала двоих грабителей супермаркета, которые убили охранника и покупателя. Я был за рулём автомобиля. Когда мы одного из преступников догнали, то увидели, что он уже мёртв. Жители поймали его и устроили самосуд. Прямо на дороге. Забили палками и камнями. Один креол продолжал и в нашем присутствии колотить по трупу. «Хватит, отойдите, — сказал я ему по-французски. – Человек ведь уже мёртв». Видели бы вы, как и он, и вся толпа развернулись и были готовы броситься на меня.

— Почему?

— Самосуд в этой стране — обычное дело. Мне кричали: «Не лезь не в свои дела». Вот так там зачастую и вершится правосудие. До законопослушания гаитянам ещё далеко. Хотя в соседней Доминиканской республике, занимающей вторую половину острова Гаити, ситуация совершенно другая: порядок, культура, отлаженный сервис. Успешно развивается туристический бизнес, который приносит солидный доход.

А нужны ли им миротворцы?

Спрашиваю у Андрея Шкаброва:

— Если в республике Гаити и после избрания законной власти всех уровней политическая ситуация, как ты говоришь, не поддаётся кардинальному улучшению, то нужны ли там вообще ООНовские полицейские?

— Обязательно нужны, — говорит он. – Без них будет ещё хуже. Дойдёт до открытых столкновений. Это во-первых. Во-вторых, миссия ООН даёт большому числу креолов работу. Факт немаловажный, поскольку около 80 процентов населения её не имеет. Люди во многом по этой причине и занимаются воровством, грабежом, разбоем.

— Какая самая популярная еда на острове? – перевожу я разговор с политики и экономики на обычные бытовые темы. – Наверное, рыба?

— Нет, рыбы в продаже мало. Дело в том, что она там водится на больших глубинах. Ловить её не так-то просто, оттого и стоит дорого. Дороже говядины или баранины. В супер- и минимаркетах, на рынках продавцы не разделяют её по видам, как у нас: омуль, щука, треска, окунь. Пишут на ценниках просто: «рыба белая», «рыба красная». Вот и всё. А самые любимые и дешёвые продукты у креолов – курица и бананы. Бананы растут на острове буквально повсюду. Их варят, парят, жарят, сушат, вялят и т.д.

— Картошка растёт?

— Да. Но культивировать её массово негде. Большую часть суши занимают горы.

— Что больше всего тебя поразило в характере гаитян?

— Улыбчивость. Они всегда улыбаются. Радуются жизни сейчас, сегодня, каждый день. Не ждут какого-то светлого капиталистического или социалистического будущего. Живут, не загружая себя надуманными проблемами. Тёплый климат, наверное, сказывается. Природа богатая, пышная, почти райская. Побывав там, и я во многом изменился. Стал спокойнее смотреть на жизнь, на свои проблемы.

— На работу уже вышел?

— Нет, пока в отпуске. Но скоро приступлю к исполнению своих непосредственных обязанностей. Буду, как и прежде, разрабатывать методические рекомендации по расследованию тех или иных видов преступлений, организовывать и проводить учебные семинары для следователей, рассматривать жалобы граждан… Работы много – ведь в борьбе с преступностью и у нас самих пока что не всё ладно.

Служить в ООН едут лучшие

Посылают служить в миротворческую миссию, конечно же, лучших. Настоящих профессионалов. Разумеется, Андрей Шкабров таковым стал не сразу. Он вообще о милиции даже и не помышлял. Сначала грезил стать капитаном дальнего плавания, потом – референтом-переводчиком. Но не срослось. В конце концов приехал из Улан-Удэ, где жил с родителями, в Иркутск и поступил в иняз.

Работал после окончания вуза в школе преподавателем. Однако после двух лет понял: «Это не моё». Случайно увидел в газете объявление: в иркутско-сельский районный ОВД требуются оперуполномоченные. Пришёл. Его приняли, предложили должность следователя.

Начальник положил на стол штук сорок уголовных дел, сказал:

— Расследуй.

— Так я ещё не знаю, как это делается, — испугался такому стремительному обороту событий Шкабров.

— Ничего, научишься, — успокоил его начальник. И раскрыл страшную государственную тайну: — У нас тут многие юридически слабо подкованны. Есть с кулинарным образованием, техническим, педагогическим, гуманитарным. Кадров-то не хватает. Сам видишь.

Кадров в милиции действительно катастрофически не хватало. Учились на ходу.

— Нас бросали в воду, как котят, и вот таким образом мы учились, — вспоминает с улыбкой Шкабров. – Кто-то выплыл, кто-то нет.

Шкабров за пять лет стал хорошим следователем. Заочно учился в Иркутском юридическом институте генеральной прокуратуры. Его заметили и взяли в ГУВД, где он дослужился до подполковника юстиции. Теперь вот «дорос» до миротворца.

В ГУВД по Иркутской области отзываются о нём с похвалой. Инспектор управления по кадрам этого ведомства Екатерина Рютина говорит, что Андрей оправдал доверие, работая в республике Гаити. ООНовское полицейское руководство им осталось очень довольно, отметило наградами.

(Окончание в следующем номере)