Мы из музыкальной семьи

Музыкального образования у братьев Константиновых нет. В то время в училище не принимали без образования в музыкальной школе. Впрочем, для братьев сделали исключение после протекции Ангарского эстрадного оркестра, где они играли. Поступив на заочное отделение, наши герои сдали первую сессию… и больше не появлялись на пороге училища, так и не успевшего стать для них Alma mater. «Времена были тяжёлые, — пояснили братья. — Оркестры разваливались, что будет дальше, никто не мог сказать. Поэтому мы выбрали технические специальности, которые гарантировали работу на Ангарском нефтехимическом комбинате». Кстати, именно там трудился весь ангарский музыкальный бомонд.

Впрочем, отсутствие профильного образования компенсируется хорошей наследственностью и воспитанием. Родоначальник музыкальной вехи семьи Константиновых — дед по отцовской линии Иван Поликарпович. В своё время он окончил Московское военно-музыкальное училище, стал военным дирижёром. Иногда он работал с большими оркестрами, где порой играло до 100 музыкантов. Невероятно музыкальный человек и бабушка по материнской линии Наталья Ивановна. «Она очень здорово поёт», — рассказывают братья. Наталье Ивановне уже 82 года. Когда ей было 14, они жили в Ленинграде и попали в блокаду. Сейчас она живёт в одном из иркутских микрорайонов.

Отец Константиновых Дмитрий Иванович окончил музыкальную школу и музыкальное училище, где и познакомился с мамой, Галиной Петровной. Она окончила консерваторию по классу фортепиано. Правда, через десять лет семейной жизни они расстались.

Илья: С самых пелёнок у нас в доме играла музыка, в основном джаз. Помню записи в исполнении Эллы Фицджералд. У нас было очень много инструментов. Как-то я решил их подсчитать, насчитал 15. Были фортепиано, аккордеон, тромбон, гитары… Всё это уместилось в трёхкомнатной квартире. Был и саксофон, только я на него внимания не обращал, потому что был ещё маленький. После развода родителей отец всё время занимался с нами музыкой. Причём он никогда не заставлял, умел всё делать ненавязчиво. Помню, когда мы переехали в Ангарск, он устроился в ДК «Энергетик», создал духовой оркестр, чтобы мы могли там заниматься. Как много отец сделал для нас, мы начинаем осознавать только сейчас.

Несколько лет назад семья Константиновых выступила в одном из иркутских ночных клубов практически в полном составе, играли на саксофонах. Отец на самом большом инструменте — баритоне, Иван на среднем — теноре, Илья на самом маленьком — альте. «Когда мы предложили ему этот проект, он согласился не раздумывая, — вспоминают братья. — Только сказал: напишите мне ноты».

Илья: Наш отец очень прогрессивный человек. Когда я приехал из Москвы и привёз компьютер, он им заинтересовался. Когда я вышел из комнаты, отец что-то нажал и уничтожил все программы. С тех пор у него появилось прозвище — хакер. Зато потом он купил себе компьютер, освоил его, купил более мощный. Ему уже скоро на пенсию, а отец уехал на работу в Китай — играть на саксофоне. Я отправил его на два месяца, а он позвонил и сказал, что останется на полгода. Ему там очень понравилось, он чувствует себя востребованным. Купил себе велосипед, много ездит по Харбину.

Иван: Ещё и в кино снимается. Его туда пригласили потому, что у него европейский тип лица, что весьма редко для Китая. У него типаж интеллектуала, и он молодо выглядит.

Илья: В общем, наш отец — авантюрист. Он передал это качество нам, но мы стараемся направить его в творческое русло.

Мягкий джаз

Иван выбрал саксофон ещё в детстве, а Илья, чтобы не повторяться, играл то на флейте, то на трубе, то на тромбоне. Ваня играл в эстрадном оркестре, когда ему исполнилось 14 лет. Этот оркестр считался самым лучшим в Ангарске. Иван был там самым молодым музыкантом за всю историю оркестра. А через несколько лет за саксофон взялся и младший брат. «В лицее я познакомился с прогрессивными ребятами города, они создали свою музыкальную команду, — вспоминает Илья. — Как-то они увидели у меня дома саксофон и предложили сыграть соло. Когда я учился в техникуме, начал подрабатывать в ангарском ресторане «Щелкунчик». По тем временам я там очень хорошо получал. И понял, что нужно работать там, где хорошо платят. К тому же через некоторое время АНХК стал переживать не лучшие времена».

Илья: Мы стали первыми из своего поколения, кто начал играть на саксофонах в ресторанах. К тому же была сольная программа. Правда, играли мы в разных местах, потому что работать вдвоём было экономически нецелесообразно.

Иван: Помню, когда мы начинали, многие музыканты говорили: да кому нужен этот саксофон? А публике, наоборот, нравилось.

Илья: В те времена мы уже играли smooth jazz (мягкий джаз. — «Конкурент».), хотя тогда в Иркутске не слушали и не играли джаз-модерн. Уже тогда мы стремились экспериментировать с музыкой, с темпом. Поэтому получилось двойное новшество: саксофонист играет сольно, причём ту музыку, которую никто не знает. Мы стали давать концерты в летних кафе, на открытых площадках. А потом начали сотрудничать с ди-джеями появлявшихся в Иркутске в конце 90-х ночных клубов. Помню, мне в голову пришла такая мысль: на дискотеках же играют медленные танцы. Почему бы людям не танцевать под саксофон? Первый раз я сыграл в Ангарском политехническом техникуме. Скромно отмечу, был просто фурор. В Иркутске этого ещё не было, а в Ангарске мы это уже делали.

В 1999 году Илья Константинов отправился покорять Москву. На вопрос, почему он принял такое решение, отвечает так: «Были определённые проблемы в личной и творческой жизни». Он купил билет на самолёт, который стоил тогда полторы тысячи рублей, и занял у друзей 500 долларов на первое время.

Илья: Я снял комнату за 50 долларов в месяц. А через неделю заработал 150 долларов за одно выступление. Я тогда познакомился с вокалистом группы «Непара» Александром Шоуа. Ему и гитаристу Юрию Саркисову, который исполнял и обязанности менеджера, нужен был саксофонист. Они мне заплатили 150 долларов, так я за одну ночь заработал сразу за три месяца на жильё. Тогда между Иркутском и Москвой была очень большая разница в оплате труда — здесь можно было заработать только 70-100 рублей за выступление. Помню, когда я пришёл в «Метрополь», мне сказали, что пока не могут мне много платить — для начала всего 500 рублей. Кстати, сейчас уже разница по оплате не такая большая.

Иван: Мы после возвращения из Москвы начали менять свою ценовую политику.

— Иван, почему вы решили отправиться за братом?

Иван: Когда он уехал в Москву, я играл в Иркутске, в Ангарске. Как-то позвонил ему и сказал: «А может, я к тебе приеду?» Он ответил: «О! А может, ты мне тогда привезёшь всю аппаратуру?». Помню, на вокзал, где поезд стоит всего полторы минуты, меня провожали человек пять. Им пришлось в буквальном смысле догонять поезд, они тащили на себе коробки, клавиши.

Илья: Когда я встретил брата в Москве, понял, что перегрузил его.

Иван: Через некоторое время Илья привёл меня в «Метрополь» и сказал: «Это мой брат. Он будет иногда меня заменять. К примеру, сейчас у меня халтура, еду в Барвиху играть для Ельцина». На самом деле ему нужно было меня устроить. Кстати, в Москве в 1999 году мы впервые сыграли вместе. Помню, меня спросили: «Ты играешь? А вы вместе играете?». Мы сказали, что можем попробовать. Московские арт-директоры за эту фишку сразу зацепились.

Илья: Когда я собрался уезжать, старался передать брату как можно больше контактов. У меня был сотовый телефон — помните самые первые модели «Sony», — куда звонило много людей. Я Ваню проинструктировал: «Ты по телефону не говори, что ты Иван, а просто приезжай на эту работу. Отработаешь, тебя уже будут приглашать».

— А почему вы решили уехать из Москвы?

Илья: Москва навязывает свой жёсткий темп, сложно смириться с тем, что жизнь тебя постоянно бьёт, и нужно постоянно куда-то двигаться и бежать. Психологически было тяжело. К тому же условия жизни не позволяют без жилой площади заводить семью. А в Иркутске была база. Когда мы уезжали, проявились все человеческие черты людей, с которыми мы работали в Москве. Конкретные снобы от нас отвернулись, узнав, что мы уезжаем. Но были те, которые дали дельные советы, в их числе Юра Саркисов. Его рекомендации помогли мне лучше адаптироваться в Иркутске. Он мне прописал план жизни на несколько лет.

Иван: Помню, когда я уезжал через три года после Ильи, мне сказали: «Парень, ты уезжаешь из модного города. Ты об этом пожалеешь и вообще сойдёшь с ума в своём Иркутске».

— Илья, известно, что вы уехали из Москвы и по семейным причинам.

Илья: Да, в Иркутске была девушка, которая стала моей женой. Её зовут Лариса, но близкие называют Лоркой. Она очень хороший человек, красивая девушка.

Иван: Человек большого ума. У неё огромный кругозор.

Илья: Достаточно просто познакомиться с Лоркой, никто не остаётся равнодушным. Сейчас она работает в банке в кредитном отделе. Несмотря на то, что Лариса — филолог по образованию, профессию она выбрала нетворческую. Она пояснила так: в нашей семье должен быть один творческий человек, другой — прагматичный. Творческий человек совершенно не защищён социально — у него нет больничного, оплачиваемого отпуска. Мы, музыканты, живём сегодня. Год назад я попал в больницу и понял, насколько шатко положение творческого человека.

— У вас есть дети?

Илья: У меня сын Георгий, ему пять лет. Он любит музыку, танцевать. Но заставить его заниматься музыкой у меня не получается. В нашей с Ларисой семье трое детей. Двое — от первого брака Ларисы. Старшему, Илье, уже 18 лет, средней, Ольге, — 13. Со всеми детьми отношения хорошие.

Иван: Отчасти благодаря оператору, с которым Илья работал на проекте «Седьмое чувство», Андрею Закаблуковскому я познакомился со своей женой Татьяной. Когда группа «Русское диско» прилетела в Москву, они ненадолго остановились на квартире у Закаблуковских, которую я снимал. Там мы познакомились с Таней. В Иркутск мы вернулись тоже по семейным обстоятельствам. Здесь было проще родить ребёнка. В Москве человеку без прописки было проблематично даже «прикрепить» полис к поликлинике. Нам сказали: напишите прошение в Министерство здравоохранения и ждите ответа в течение полугода. Сейчас мы воспитываем дочь Викторию, которая родилась здесь.

Олега Бутмана погружали на Байкале

— Как появилась группа «Текила»?

Илья: Когда я приехал из Москвы, Александр Филиппов предложил мне создать проект. У нас в команде был Денис Попов, сейчас он барабанщик в группе «Братья Гримм», был басист Рома Вотяков, сейчас он живёт и работает в Новосибирске. Потом Александр привлёк к репетициям свою супругу Наталью. Получился «Доктор Джаз». Я играл там год. Они мне дали очень много музыкального опыта. Но потом мы расстались.

— Почему?

— Меня не очень устраивали слишком академичные отношения внутри коллектива. Александр выстраивал такие отношения для результата. Результат мы видим — его коллектив уже два раза побывал в Нью-Йорке. Но я в него не вписался. Мы разошлись.

Я создал «Текилу» исходя из того, что надо развиваться именно коллективом. Этот проект преследует только одну цель — просто играть. Мы выбрали свой стиль — латиноамериканская музыка. Любовь к ней привил нам наш друг Жозе, африканец. Он дал нам много записей, некоторые вещи его сочинения мы исполняем. Мы живём за счёт того, что постоянно трансформируемся.

У нас было несколько концертов с известным барабанщиком из Нью-Йорка Олегом Бутманом, с ним сложились дружеские отношения. У нас даже есть мечта — сделать концерт «Братья Бутманы и братья Константиновы». Известный саксофонист Игорь Бутман — человек занятой, но мы думаем, что один день он сможет выделить.

Для Олега мы организовали погружение на Байкале. Он был в шоке. Он уже 15 раз погружался, в основном в Карибском море, где вокруг много рыб и водорослей. А тут наш байкальский экстрим. Мы его потом три часа в бане отпаривали. Так замёрз.

— Кстати, как появилось название группы? Слово модное или просто этот напиток нравится?

Илья: Я лично против пропаганды алкоголя. Просто у нас есть любимая песня, она так и называется — «Текила». Мне кажется, эта песня раскрывает характер нашей группы.

Сейчас братья Константиновы играют в ресторанах, клубах и на концертных площадках, иногда дают благотворительные концерты. Они говорят, что спрос на их музыку превысил предложение. Какие-то проекты они делегировали своим коллегам. Илья признался, что практически перестал играть ночью, потому что это cлишком тяжело физически. «Первый выход — в час ночи, заканчиваешь в пять утра, а утром надо детей в садик вести, — пояснил он. — Как-то я не мог встать с постели — была вегетососудистая дистония. Сейчас чувствую себя более-менее хорошо».

— У вас нет творческой ревности по отношению друг к другу?

Илья: Нет, мы, наоборот, рады успехам друг друга. Мы постоянно чувствуем, что нужны друг другу. Мы знаем, что людей ближе у нас не будет. Родственные связи всё сильнее будут давать о себе знать.

Иван: В Москве каждый был по себе. Сейчас мы часто перезваниваемся, делимся новостями.

Илья: У нас постоянная взаимовыручка — финансовая и по работе. Если у одного с работой будет плохо, то плохо будет и у другого. Поэтому, когда бывают двойные работы, мы делим их на двоих.

Фото Евгения КОЗЫРЕВА

КОНСТАНТИНОВ ИВАН ДМИТРИЕВИЧ родился 3 марта 1975 года в Ангарске в семье музыкантов. На саксофоне начал играть в 10 лет. Окончил Ангарский технологический институт. В 1997-1998 годах служил в ракетных войсках в Иркутске в микрорайоне Зелёный. После армии выступал в ресторанах и на открытых площадках в Ангарске и Иркутске. С 2001 по 2004 год работал в Москве. Саксофонист группы «Текила». Женат, воспитывает дочь Викторию.

КОНСТАНТИНОВ ИЛЬЯ ДМИТРИЕВИЧ родился 2 ноября 1977 года в Братске. Окончил политехнический техникум с красным дипломом по специальности «техника и электромеханика, контрольно-измерительные приборы». Некоторое время работал в техникуме лаборантом. Выступал в ресторанах и на дискотеках. В 1999 году уехал в Москву, где работал в общей сложности на 150 музыкальных площадках. В Иркутск вернулся через два года. Записал несколько альбомов: Fa Futu («Фа Футу»), «Мой мир — позитив», «Чёрно-белое кино», Ultrazvuk («Ультразвук»). Художественный руководитель группы «Текила». Женат, воспитывает сына Георгия.