С 6 мая полыхает крупный пожар в шести километрах от Поливанихи. Здесь огнём охвачено более тысячи гектаров лесных и примерно 200 га нелесных площадей. В Иркутском лесхозе, в 16 километрах от Патронов, лес горит со Дня Победы. Здесь ко вчерашнему утру огнём было охвачено примерно 1100 гектаров, из которых 50 га уничтожено верховиком.

Продолжает гореть и самый «старый» (обнаружен ещё 3 мая) пожар в 13 километрах к востоку от Половинной. Это Слюдянский район, территория Прибайкальского национального парка. Его площадь, по оперативным данным Иркутской авиабазы, ко вчерашнему утру превысила 1210 гектаров, приблизительно 500 гектаров хвойного леса уничтожено верховым огнём.

Только не надо списывать вину за лесные пожары на стихию. Стихия — это когда беда приходит независимо от людей. А лесные пожары возникают по халатности, по злому умыслу, либо, чаще всего, по глупости человеческой. Считается, что в 80 случаях из ста леса поджигают люди и только 20 процентов приходится на грозы. Это по России в целом. А в нашем регионе, по многолетним наблюдениям, на долю людей приходится 90, а в отдельные годы и 95 процентов лесных пожаров. Погода, действительно, влияет на класс пожарной опасности. Жарой и ветрами она способна крайне осложнить борьбу с огнём, но сама леса всё-таки не поджигает.

Фёдор Пекарь, исполняющий обязанности начальника Иркутской авиабазы, подтверждает, что нынешняя весна, в отличие от прошлой и позапрошлой, создала все условия для быстрого распространения огня и крайне осложнила борьбу с ним. На три недели раньше, чем в прошлом году, наступил пожароопасный сезон. Чтобы остановить распространение пожаров, более тысячи человек из числа лесной охраны, привлечённого населения и авиапожарной службы были вынуждены встречать праздник Победы в условиях, похожих на фронтовые. Рассказывая об особенностях сезона, Фёдор Алексеевич обращает внимание на большое количество лесных пожаров, возникших и продолжающих возникать от сельскохозяйственных палов.

— Их много, как ни в какой другой год, — удивляется Ф. Пекарь. — Возникает ощущение, что сегодня выжигается всё, что можно выжечь: поля, старая солома. Едва ли не половина пожаров произошла по этой причине. В деревнях местные жители выжигают частные покосы, причём совершенно бездумно, безоглядно. При этом загорается не только лес, но и постройки и жилые дома…

В связи с передачей функций управления лесами с федерального на региональный уровень, как того требует новый Лесной кодекс, у нас в области сегодня существуют де-юре две базы авиационной охраны лесов. Одна, которая действовала в течение многих десятилетий, является филиалом федеральной Авиалесоохраны и сейчас находится в стадии ликвидации. Её возглавляет Николай Любуцин. А его бывший заместитель Фёдор Пекарь исполняет обязанности руководителя нового, формирующегося сегодня областного государственного учреждения «Иркутская авиабаза». Происходит передача имущества из федеральной собственности в областную, с баланса одного предприятия на баланс другого, решаются другие организационные вопросы. К счастью, Николай Любуцин и Фёдор Пекарь, формально возглавляя разные организации, продолжают, как и в прошлые годы, работать вместе. Одной командой. И я беседовал с ними одновременно.

— Конечно, реорганизация затеяна не вовремя, — говорит Ф. Пекарь. — Она отнимает много времени. Но надо отдать должное и Агентству лесного хозяйства Иркутской области: деньги нынче вовремя выделяются и на содержание авиабазы, и на патрулирование, и на профилактику лесных пожаров, и на их тушение. Денег пока хватает.

— Но хватит ли людей, когда загорятся малодоступные для наземной техники северные леса? — сомневаюсь я в оптимизме руководителя.

— Да, — соглашается он, — в этом могут быть проблемы. Одновременно с реорганизацией мы проводим сокращение авиапожарной службы. Нынче у нас числится 221 человек, а в прошлом году было 300.

— В доперестроечное время лесов в нашей области было примерно столько же, сколько сейчас. А сколько было парашютистов-десантников? — спрашиваю Фёдора Алексеевича.

— Было и 800 человек, — вздохнул Ф. Пекарь. — Потом долго, лет десять, может быть, численность оставалась стабильной, где-то в пределах 500 человек. Потом началось планомерное сокращение, и вот пришли к сегодняшней цифре.

— В те годы за счёт «пожарных денег» мы имели право набирать ещё сезонных рабочих именно в пик пожаров, — вступает в разговор Николай Любуцин. — Теперь такой возможности нет. Но мы ведём переписку и переговоры с главами лесных районов, чтобы они мобилизовали лесопользователей, арендаторов лесного фонда на оказание финансовой помощи для повышения эффективности авиационной охраны лесов, в том числе и на увеличение численности профессиональных парашютистов-десантников…

Проблема лесных пожаров не была бы столь острой, если бы взамен потушенных ежедневно не возникали новые — от нескольких штук до нескольких десятков. И появление практически каждого нового очага огня означает, что в пересохшем лесу кто-то снова чиркнул спичкой. Эти «кто-то», в отличие от лесных спасателей, не глотают едкий дым лесных пожаров. Не выводят из опасной зоны отравившихся угарным газом товарищей. Не выковыривают во время коротких передышек клещей из своего тела. Они, эти «кто-то», копаются на дачах и огородах, снова и снова чиркают спичками, чтобы выжечь прошлогоднюю траву на старых грядках, на собственном покосе. Их много, наших земляков, соседей и коллег, чиркающих спичками по тупости или спьяну.

— Это творится не только у нас. Это по всей России, — «успокаивает» меня Николай Любуцин. — Первые пожары всегда начинаются вдоль лесных дорог и по берегам речек. И вы совершенно правы: чтобы загорелся лес, нужно, чтобы кто-то чиркнул спичкой. Главная пожарная проблема для наших мест — это сборщики черемши, многие из которых не имеют постоянной работы и даже постоянного места жительства. В весеннем лесу они пытаются заработать на жизнь. Сегодня черемша, завтра папоротник, и пошло-поехало на всё лето…

С начала нынешнего пожароопасного сезона в регионе (область плюс округ) было зарегистрировано уже более 850 лесных пожаров. Я пролистал оперативные сводки авиабазы и нашёл только четыре ссылки на грозы, как на причину возникновения пожаров. Готов допустить, что был не очень внимателен и что-то пропустил. Предположим, что молнии стали причиной пяти, пусть даже десяти пожаров. И всё равно, чтобы к 14 мая огненный вал прокатился по более чем 28 тысячам гектаров, нужно было кому-то ещё 840 раз, как минимум, чиркнуть спичкой! Эти люди знают, что их (за несущественным исключением) никто не станет искать, вызывать к следователю на допросы и, тем более, наказывать за сожжённый лес…

В конце прошлой недели и в минувшие выходные дни в некоторых районах области выпали осадки, чуть-чуть снизив метеорологический класс пожарной опасности и число действующих пожаров. И всё равно к воскресному вечеру, по данным авиабазы, на территории нашей области и Усть-Ордынского Бурятского автономного округа продолжали полыхать 25 пожаров. Огнём было охвачено одновременно более семи тысяч гектаров наших лесов.

Фото Дмитрия ДМИТРИЕВА