«Закодированный на животных»

Поначалу очень хотелось запихать Тюрюмина в образ «доброго чудака, помешанного на собаках». Но он всё время выбивался из этой удобной журналистской схемы. Да, собак он любит, но эта любовь давно перешла умильную стадию. Так ведут себя люди, которые знают о предмете своей любви всё, в том числе и самое плохое. И всё равно — любят. Без истерик и надрыва, но сильно.

— Когда проснулся интерес к собакам?

— Наверное, я родился закодированным на животных. Генетически. В дом тащил всё, что ползает, шевелится. Птицы у меня жили с перебитыми крыльями, кошки. А собаки вообще всегда были.

— Вашу первую собаку как звали?

— Альба. Это была первая собака, которую я воспитал сам. Мне было 15-16 лет, когда она появилась. Мама отказалась категорически кормить её и выгуливать. И вся надежда была только на себя. Я составил график кормления, меню. И после учёбы летел домой кормить и выгуливать своё «чадо». В общем, всё своё личное время я проводил с ней. Потом, когда она подросла, мы стали ходить на дрессировочную площадку. В семь месяцев сдали «Общий курс дрессировки». Учитель предложила заниматься спортом с собаками, и с тех пор и спорт, и собаки прочно вошли в мою жизнь.

— Почему не сложилась ваша спортивная карьера?

— Она сложилась. Я серьёзно занимался лёгкой атлетикой — спринт. Но не долго. В своё время умные люди от спорта ввели возрастной ценз. В это время по своему возрасту я должен быть мастером международного класса. И мне пришлось покинуть спорт. Но не совсем, я ушёл на тренерскую работу. И не жалею. Работа с детьми требовала полной самоотдачи, и мне это было по душе. Если не брать вот это время, когда я начал заниматься ездовыми собаками, то те 15 тренерских лет были лучшими годами моей жизни. Во время перестройки меня сократили, и мне пришлось искать другое занятие. Я взялся не за своё дело — магазины, стройматериалы, лес. Но тогда я другого выхода не находил.

— Как возникла идея создания центра?

— В начале 2001 года у меня было сложное жизненное положение. Я обратился за помощью к Виктору Григорову, в то время он возглавлял туристическую компанию «Green Express». Мне предложили место руководителя летнего лагеря на Ольхоне. Опыта работы с людьми не было, и на этом моя туристская деятельность закончилась бы, если бы Виктор не предложил заниматься ездовыми собаками, и я не раздумывал ни секунды. Псов, 12 хасок, купили до меня. Я приехал их встречать в порт и удивился. В моём понимании сибирские хаски несколько другого вида. А тут я увидел худых дворняжек и сказал: «Ребята, вас надули!». Я же не знал, что хаски эти не сибирские, а аляскинские — смесь бульдога с носорогом.

Аляскинские хаски пока не имеют статуса породы — в профессиональной среде таких собак называют «неустоявшейся метисной группой». Это результат генетических экспериментов в спортивных целях. Попытки вывести самых быстрых собак в мире привели к тому, что в таких псах можно найти в разных пропорциях кровь и легавых, и маламутов, и сибирских хасок, и курцхааров, и пойнтеров. Тюрюминские псы — это сборная из аляскинских хасок (к примеру, марафонка Аврора) и камчатских ездовых лаек (сообразительнок и удивительно добрые потомки камчатских волков). Выведены были в питомнике спортивных собак «Ингляу» (руководитель — вечный соперник Тюрюмина, один из лучших гонщиков России Сергей Панюхин). Всю тюрюминскую собачью команду можно называть «аляскинские хаски». Дело в том, что Международной кинологической федерацией камчатские ездовые пока не признаны, и их относят к группе аляскинских хасок. Многие собаки Тюрюмина — со светлыми глазами, что является по экстерьерным требованиям браком, но людей синеглазые спринтеры подкупают сразу.

— Вы паниковали?

— Паники никакой не было, я просто не знал, что с ними делать. Они первое время тосковали очень. И все выли. Ели и выли, выли и ели. Месяц продолжалась эта катастрофа, я тогда жил один, и спать они мне практически не давали. Много сделал ошибок, пока мы друг к другу привыкали. Не знал, как их запрягать, кого можно ставить вместе, кого — нет. Хотя опыт работы с собаками был — тренировал сборную Иркутской области по летнему многоборью со служебными собаками. Работал с эрделями, овчарками, колли. Короче, с шустрыми, темпераментными служебными собаками. И тогда уже было понятно, что это не просто дрессура, а что-то большее. И гонки на ездовых собаках — это тоже не чистый спорт.

— А что?

— Очень многое зависит от контакта между тобой и собакой. Если его нет, то ты не можешь положиться на пса, как и он не может рассчитывать на тебя. Он может встать, испугаться. Когда контакт пропадает, на успех можно не рассчитывать. После первой многодневной гонки «Этап кубка мира» на Камчатке (300 км) я понял, что собаки — это не средство передвижения, как у коренных народов, а компаньоны. Когда остаёшься один на один со стихией, то приходится уповать не только на себя. Во время второго ночного этапа разыгралась нешуточная метель. Я не знал, куда нам идти. Мой лидер Звонок взял «бразды правления» и вывел. Он до сих пор — мой лучший лидер, хотя «парню» уже 7 лет.

Сегодня хвостатые «архаровцы» Тюрюмина размножились до 30 голов. Он называет это число «магическим» — вся команда делится на четыре упряжки «с запасом». Сам Тюрюмин ютится в маленьком домике, у каждой из трёх десятков собак — собственная будка, некоторые даже расписаны красками. Каждый день коллектив поглощает по 10 кг корма «Роял Конин», свежую рыбу и витамины. Зимою, когда собаки работают в жёстком графике, пищевое довольствие увеличивается в 1,5-2 раза. Каюры встают в 6-7 часов — надо за 4 часа до первой заявки клиента накормить собак. Затем до 16-19 часов — катания туристов. «Зима у нас, как правило, просто пролетает. Нагрузка очень большая, волка ноги кормят», — говорит Тюрюмин.

Лето — время расслабухи. Каждый день одна из четырёх упряжек пробегает по 3 км. Бегать эти собаки любят больше всего на свете, поэтому стоит каюрам подойти к шлейкам, как поднимается крик, как на базаре: «Меня, меня возьми!».

Силища — в лапах

Надо видеть, как собаки Тюрюмина готовятся к бегу. Они стоят в упряжке, каюр завершает какие-то последние приготовления, а вся команда мелко трясётся, а кто-то просто подвывает — предстартовый мандраж. Исключение — Звонок, который обычно сосредоточен и спокоен, как истинный вожак. Секунда — они срываются с места, вторая — и упряжка где-то на горизонте.

— Скорость у собак как-то регулируется?

— Никак практически. У псов силища в лапах невероятная. С первого раза никто не верит, что эти меленькие, субтильные собачки могут так бегать. У них стартовая скорость 47 км в час. Конечно, на нартах теоретически тормоз есть и якорь. Но мы, наоборот, когда ставим туристов на нарты, не тормозим, чтобы первое ощущение возникло. Паники и страха (смеётся). Конечно, мы собак приучаем к команде «Стоп», они останавливаются. Но стоят только несколько секунд. Этим и отличается отдельная собака от стаи. Одну заставить стоять можно, стаю — нет. Одна дёрнулась — и все полетели.

Тема, чьи собаки быстрее, для каюра вечная. Пока Олег Тюрюмин на всех соревнованиях — второй. Впереди только один маяк — семья Сергея Панюхина. Они участвуют в гонках на норвежских ездовых (смесь курцхааров, пойнтеров и греев, как говорит сам Панюхин). По иронии судьбы, Международная кинологическая федерация относит и этих собак к «аляскинским ездовым». «Лысые, короткохвостые, 70 см в холке, не собаки, а отрыв башки, — комментирует Тюрюмин. — Но всё равно, надо Панюхиных прижимать к стенке». Звонок философски смотрит на партнёра: «Сделаем».

На самом деле лидер уже приближается к критическому для собаки возрасту — 10 лет. «В спорте этот год был последним для Звонули, — говорит Олег Тюрюмин. — На длинные дистанции он со мной ещё поедет, на спринт — уже нет». Но Звонок спокоен — за ним быстрая смена. «Мелочь пузатая» — Дизель и Балу.

— Я сейчас Звонка повязал с Авророй, если щенки получатся, то это будет здорово, — улыбается Олег. — Интересно посмотреть, что это будут за ребята. Аврора — марафонка, она была выведена специально на длинные дистанции, а Звонок темпераментный, но по характеру пёс мягкий, и самое важное — выносливый. И если щенки возьмут всё это от матери и отца — лучшего не надо.

— Звонок вас выделяет?

— Конечно, он меня знает. Они всё понимают, чуть ли не человеческую речь. А людям для того, чтобы понять этих собак, нужен как минимум год. Очень тяжела рутина — уборка, варка, кормление. Изо дня в день одно и то же. Поэтому, наверное, ребята-инструктора долго у нас не держатся. Только одна Наталья работает ещё (Наталья Бушина — уже настоящий каюр). Она прекрасно чувствует собак, и они её тоже. Специфика у нас очень непростая — мы отшельники. Это должен быть образ жизни. К нам приходят в основном те, у кого ни родины, ни флага, ни семьи. Это как раз наши люди — «ходячие».

— С кем вам легче — с людьми или с собаками?

— Ницше, кажется, говорил: чем больше я узнаю людей, тем больше я люблю собак.

— Вы с ними разговариваете?

— Когда идёшь — да: «Молодец, хорошо!». И каждому так: «Звонок — молодец, Атлис — молодец». И так всех, попробуй кого-нибудь не назвать. Я сам их очеловечиваю, думаю, что они понимают. Лидером во всей этой стае являюсь я.

— А Наташа, к примеру?

— У Наташи даже есть «мамочкины детки» — Газик и Дизель. Она их балует по-женски. Но, тем не менее, они отлично её слушаются. Надо, чтобы собака начала чувствовать тебя, и тогда ты можешь считаться вожаком. К примеру, если ты в состоянии разогнать собачью драку и собаки тебя не съедят при этом, ты — вожак. Очень важна уверенность в себе. Был у меня такой случай. Я проворонил поворот, и упряжка собралась в кучу, кто-то кому-то наступил на лапу, ухо, и, естественно, была битва. Пока я ставил нарты на якорь, уже кто-то кричал: «Мама, мне больно!». Восемь собак! Тут с тремя-то не знаешь, что делать! Мне ничего не оставалось, как влететь в центр свары, и они просто рассыпались в разные стороны. Я, если честно, такой реакции не ожидал и понял, что я для них что-то значу.

Цена первобытного страха

Сегодня Байкальский центр ездового спорта не входит в компанию «Green Exspress» (GE). Тюрюмин ещё в 2002 году зарегистрировал центр как общественную организацию. В последние годы GE пережила серию реорганизаций, в итоге бренд был передан Вадиму Копылову. Олег Тюрюмин напрямую работал с гостиничным комплексом «Байкальские терема», входившим в структуру компании. Ныне Тюрюмин заключил договор о выкупе всех собак.

— Значит, «Терема» арендуют у вас собак?

— Не арендуют, а пишут заявку, как любая другая туристическая компания. В этом году мы планируем поднять стоимость наших услуг на 20%. Цена зависит от километража. Катание на 5 км — 1 тыс. рублей (по времени — около 10 — 15 минут), на 40 км — 8 тыс. рублей (на такой маршрут уходит весь день).

— Трудно поверить, что люди готовы платить такие деньги за 10 минут катания.

— У некоторых гидов закрадывается подобное сомнение. В таком случае гида ставим в нарты, и он едет сам. У нас ещё не было ни одного человека, который бы не сказал: «Да, это стоит таких денег!». Первобытное ощущение страха, незащищённости. Когда ты стоишь на нартах, от тебя действительно ничего вообще не зависит — собаки несут. Положительных эмоций — через край. Особенно это раскрывается, когда люди идут в многодневные экспедиции. Там уже меняется отношение к псам. Их называют не просто «эта собака» или там «Клаус». Он становится Клаусиком, Адмиральчиком. В общем, Асисяй целый!

Рядом с Наташей и Олегом всё время крутится девчушка Лера. Сразу и не скажешь, что это улыбчивое существо — один из лучших каюров центра, призёр российских и международных соревнований.

— Сколько сейчас ребятишек занимается в школе каюра?

— Сейчас около 10 человек — это те, что приходят, уходят. А чётко и стабильно работают не больше пяти. Лера Ковалёва, Максим Сафонкин, Максименко Дима. Самой старшей 15 лет. Дима Заец, ему сейчас 17 лет, начал приходить ещё маленьким, а теперь уже работает. Правда, временно. Детей сейчас в Листвянке просто мало, в 11 классе — всего восемь человек. Есть уже победы. А в этом году Лера вошла в сборную России. Будущее очевидно, но спорткомитет пока не поддерживает. В этом году мы ездили на деньги немцев, компания «Эрман». Они финансировали ребятишек, а на упряжку я сам нашёл деньги. Только перевозка семи собак нам обошлась в сумму около 50 тысяч.

— Планируете как-то разнообразить бизнес? Не просто катание, а, к примеру, соревнования?

— Мы сейчас на волне. Люди, которые уже катались, друзей привозят. Каждый год мы что-то придумываем. В этом году совместно с Константином Мамаджановым (директор ООО «Спутник-Байкал») провели «игрушку» для настоящих мужиков в духе Джека Лондона — «Зов предков». Основная наша задача — работа на имидж, развиваем его, а потом он будет работать на нас. Занимаемся подготовкой активных, уже летних видов отдыха — туры на квадроциклах и каяках, чтобы не простаивать.

Собачник и путешественник

Тюрюмин, внешне спокойный и взвешенный, сам признаётся — на приключения его уговаривать не надо. Так было с «Зовом предков», так — с гонками на льдинах. Но только до известного предела — пока собакам ничего не угрожает. На «Зимниаде-2005» во время 200-километрового перехода по льду Байкала собаки и каюр на одном участке шли по водной каше и промокли. Очевидцы вспоминают, что Тюрюмин, сам до предела уставший, всю ночь выбегал из «Хивуса», чтобы проверить, как спят собаки в девяти маленьких палатках. Он шьёт собакам тапки, чтобы они не ранили подушки лап о лёд, и практически бегом проходит вместе с псами спринтерские трассы — так собакам легче. Почему-то он всегда старается сделать им «полегче».

— Это шутка, что вы собираетесь на Северный полюс?

— У меня такая мысль была. Но теперь я понял: не надо. Путешественник и собачник — это абсолютно разные люди. Для путешественника собаки — это способ передвижения и средство достижения цели. Если у меня собака не вывозит, я встану. По барабану мне весь этот плюс, если пёс гибнет. Вызову вертолёт и до цели не дойду. Путешественник этого никогда не сделает. У него другая задача — вот что бы то ни стало дойти.

— Ну, а Эльбрус? В горы с собаками — это реально?

— Не на упряжке, а в обвязке — да, это нормально. Наталья в прошлом году с Газиком ходила на Мунку-Сардык, проблема на самом деле одна — собаки могут повредить сетчатку. Ультрафиолет. Так что нужны специальные очки. Газик лапами глаза тёр. У буржуев в Европе такие очки для собак уже придумали. Видимо, в этом году на Эльбрус мы не попадём, у нас есть другие, спортивные задачи — чемпионаты на носу.

Генетическая связь каюра с собакой — дело ещё непознанное. Ни кинологами, ни психологами. Нет, конечно, Тюрюмин не читает мысли собак. Скорее псы каким-то своим нюхом улавливают, что у каюра в голове. Просто «голованы разбираются в людях в сто раз лучше, чем люди в голованах». Тюрюмин любит Стругацких. Случайно? Нет. Щекн из «Жука в муравейнике» — самый верный эскиз собачьей души. Так, как её понимает человек. И так, как он её не понимает.

— Можете представить, что вместо собак будет что-то другое?

— Хочется верить, что потрясений больше не будет. Были у меня грандиозные потери, на всю жизнь, когда взялся не за своё дело, но что-то всегда к собакам меня вело. Надеюсь, что собаки — это надолго.

Фото Дмитрия ДМИТРИЕВА

Олег Тюрюмин родился в 1961 году в Иркутске. Учился в Иркутском индустриальном техникуме (специальность — сварщик), затем — в техникуме физической культуры, Омском институте физической культуры (лёгкая атлетика). Занимался тренерской работой с детьми, тренировал сборную Иркутской области по летнему многоборью со служебными собаками. В 90-е годы был предпринимателем. В 2002-м по предложению компании «Green Express» создал региональную общественную организацию «Байкальский центр ездового спорта» (БЦЕС) — единственную на территории от Урала до Дальнего Востока (www.baikalsled.ru). С 2004 года Тюрюмин участвует в чемпионатах России по гонкам на собачьих упряжках (на этапах Кубка мира и Кубка Европы по ездовому спорту) на короткие и длинные дистанции. Был пятым на длинной дистанции «Камчадала-2004» (и вторым среди россиян). В 2005-м на Камчатке занял второе место. Последнее достижение — второе место чемпионата России по спринтерским гонкам (2007 год). При БЦЕС работает детская школа каюра.