Поющее сердце
«Есть только одно истинное «счастье» на земле - пение человеческого сердца. Если оно поёт, то у человека есть почти всё; почти, потому что ему остаётся лишь позаботиться о том, чтобы сердце его не разочаровалось в любимом предмете и не замолкло...»
Эти строки из «Книги тихих созерцаний» философа Ивана Ильина пришли на память, когда в Гуманитарном центре — библиотеке им. Полевых я встретился с удивительнейшим человеком — Георгием Степановичем Зарукиным. Повод для встречи был более чем основательным — в просторном холле центра состоялось открытие его персональной выставки, не простой — юбилейной. И что самое поразительное, автору превосходных живописных полотен, дышащих молодой энергией, излучающих радость жизни и одновременно философски глубоких, накануне открытия выставки исполнилось — вы не поверите — 90 лет! Маленький штришок. В поисках укромного местечка для беседы мы с Георгием Степановичем поднялись по лестнице на второй этаж, и, когда уже «приземлились», до меня вдруг дошло: ведь моему визави — девяносто! А видели бы вы, как он идёт, держится, говорит! Ничего не скажешь — гвардия!
Я специально пришёл пораньше, за час до начала церемонии открытия, чтобы не спеша посмотреть работы, поговорить с виновником торжества, — удалось сделать и то, и другое. Георгий Степанович — уроженец самого северного, Катангского района. Затерялась там небольшая деревенька Логашино, где в 1917 году и родился будущий солдат Великой Отечественной, ответственный советский работник, художник. Заметим, Зарукин не профессиональный художник, а любитель-самоучка, но надо видеть его холсты — ведь это сама влюблённость в свой северный край, в каждой работе живёт, искрится чистыми красками его душа. Наводнение в Преображенке, высокий берег Угрюм-реки, Ербогачён, в котором прошли лучшие годы его жизни, экзотика Севера — с порожистыми речками, морозными вечерами, сенокосом…
— Школу закончил в 1936 году, — рассказывает Георгий Степанович. — Работал избачом (что-то вроде заведующего клубом) сначала в Преображенке, затем в Непе. К рисованию тянуло с детства. С дедом часто бывали в лесу, ночевали на берегу Тунгуски. Ранним утром — костёр, рыба на рожнах… Картины природы — глаз не оторвёшь! Очень хотелось поучиться художественному ремеслу — не получилось. Но было желание рисовать — оформлял избу-читальню, писал плакаты, выпускал стенгазеты.
— И как знать, — со вздохом замечает мой собеседник, — может, и сбылась бы мечта, но война помешала. Воевал под Москвой, на Калининском фронте, на Смоленщине, где получил третье ранение — самое тяжёлое, с повреждением коленного сустава. Вернулся в родную Катангу в 1943 году с орденами и медалями и, по сути, инвалидом.
— Да, самое интересное, — оживляется Георгий Степанович. — Как оказалось, мы с иркутским художником Рогалём воевали бок о бок в 17-й гвардейской дивизии, били фашистов под Москвой. После войны стали мы с Виталием Сергеевичем друзьями, он и Анатолий Иванович Алексеев, академик живописи, были моими наставниками.
Однажды Георгий Степанович обратился за советом к своему однополчанину, дескать, как ему писать, какие будут замечания? «Пиши, как пишешь, — ответил Виталий Рогаль. — Это твоя жизнь, твоя душа».
Жизнь шла своим чередом: довелось поработать охотоведом в Катанге, председателем райплана и секретарём райисполкома. И все эти годы рисовал. Сколько им создано, картин, этюдов — сотни!
Его работы можно увидеть в школах, детских садах, больницах, Домах культуры, в Ербогачёнском музее им. Шишкова. А сколько подарено друзьям! Выход на пенсию в 1973 году, можно сказать, придал его творчеству новый импульс — он весь ушёл в свою любимую стихию. Одна за другой проходят его персональные выставки — в Ербогачёне, Новосибирске, Братске, Иркутске, а когда в 2002 году перебрался в областной центр к одному из своих сыновей (их у Георгия Степановича четверо, а внуков и правнуков — 17!), с первых же дней стал активным членом объединения художников-любителей «Бабр». И, конечно же, участвует в многочисленных выставках, радуя своим неувядающим талантом почитателей.
В свои 90 Зарукин продолжает рисовать. Его сердце поёт при созерцании природы, ибо в ней всё светится и сверкает от этих «искр живого совершенства», как небо в августовскую ночь. Его сердце поёт, когда он берёт в руки кисти и палитру, когда холст оживает и краски начинают звучать — вдохновенно и про-светлённо.
На снимках: Г.С. Зарукин и его работы