Существует старинная традиция общения с первыми лицами. Льстить нужно безудержно, но не в лоб, с отчаянием на мужественном лице. Первый министр в пьесе Евгения Шварца бросал реплику в зрительный зал: «Ох, король! Ох, гений!» Заметьте, непосредственно «в адрес» это говорить нельзя, моветон. Но сказать так, чтобы эту суровую, требующую самоотречения правду король не услышал, тоже как-то странно. Зачем, спрашивается, оратор ставил дикцию, разучивал текст, брал уроки актёрского мастерства?!

В наш век высоких технологий бросить реплику зрителям, чтобы она была услышана и на сцене, не проблема. Особенно человеку, который, как бы это мягче сказать, имеет много свободного времени для создания креативных поводов для своего появления в информационных лентах. Председатель Совета Федерации Сергей Миронов ещё не успел приучить потрясённую публику к новости о том, что он, оказывается, социалист. (Сразу вспоминается бородатый анекдот, заканчивающийся фразой: «А пацаны-то не знали!»). Он триумфально, надавав шелбанов политическим оппонентам, вернулся в не успевшее осиротеть кресло третьего человека в государстве и стал раскованно выдвигать политические инициативы. О том, что срок президентских полномочий нужно увеличить до пяти — семи лет. Количество президентских сроков увеличить ещё до скольки-то. И так далее, и тому подобное.

В том, что лидер российских сенаторов, собирающий их в свой тесный круг своими руками, вдруг заговорил о необходимости ценза осёдлости в регионах, которые они представляют, нет ничего удивительного. Сам он из Питера, от него же и избран, а в стране достаточно миллионеров с немосковской пропиской, готовых сменить миллионеров-москвичей, засидевшихся в Совете Федерации.

Сложнее понять, чего спикер, он же с недавних пор левый борец за социальную справедливость, хочет от президента? Как всем нам очевидно, в условиях абсолютной популярности Владимира Путина у граждан России, для того, чтобы перекроить Конституцию, много усилий не нужно. Однако, президент сохраняет чувство собственного достоинства и заявляет, что не будет подгонять Основной закон под себя. Он не склонен встраиваться в ряд современных среднеазиатских ханов, несмотря на то, что кому-то из близких и присных так хочется целовать алмаз в перстне на монаршей руке. Я не знаю, каковы его планы на будущее, но его коллегу, президента США и тоже юриста Уильяма Тафта, служение Конституции привело в послепрезидентской жизни к должности председателя Верховного суда, высшего органа американской правовой системы.

Может быть, стоит об этом подумать?