Сибирская самодеятельность

В тот 1866 год иркутские барышни могли обучаться и в пансионе г-жи Ришье, и в женском училище; ещё было духовное училище, Девичий институт, сиропитательный дом Елизаветы Медведниковой, Хаминовская гимназия. Позже открылись детский сад, Хаминовская прогимназия, заведение г-жи Шаршавиной; бесплатная школа для девочек в усадьбе Сукачёвых.

Для госпожи Шаршавиной и госпожи Ришье их учебные заведения были коммерческим предприятием; у Хаминова, Сукачёвых, Медведниковых они прежде «прорастали» в душе, из потребности жить в гармонии с миром. Общим же было то, что все школы в Иркутске появлялись не в русле государственных образовательных программ, а стараниями отдельных лиц. Государство российское разбухало: по Айгунскому договору (1858 г.) Россия получила При-амурье, Приморье; освоение их отбирало много сил и средств. Если где-то в Сибири вдруг сама по себе зарождалась гимназия или сиропитательный дом, государство давало им статус — но и только.

Показательно в этом смысле открытие иркутского детского сада. В конце 1868 года главный инспектор училищ Восточной Сибири Р.К.Маак пришёл, как обычно, с докладом к генерал-губернатору Восточной Сибири. Однако начал его неожиданно — с того, что большинству иркутян не под силу нанимать своим детям гувернёров и учителей. Картинка вышла достаточно убедительная, и хозяин кабинета допустил сочувственный жест — инспектор тотчас воспользовался и довёл мысль до логического конца:

— Следовательно, мы имеем настоятельную потребность в открытии в нашем губернском городе детского сада.

Генерал-губернатор хотел сослаться на отсутствие средств, но Ричард Маак вовремя предупредил его, сообщив, что есть уже первые пожертвования — более полутора тысяч рублей. Генерал-губернатор задумался. А инспектор, выдержав паузу, продолжал:

— Что же до помещения, то позвольте заметить, Ваше Превосходительство: пустует старое здание Главного управления Восточной Сибири. Что ж ему пустовать, ведь у нас, надобно доложить, уж и «Положение о детском саде» готово-с. Изволите взглянуть?

Да, изволил — и взглянуть, и прочесть не раз, и утвердить — «в виде опыта».

Опыт, надо сказать, удался: 4 марта следующего, 1869 года иркутский детский сад был открыт. Заведовать им поручили инициатору, главному инспектору училищ Восточной Сибири господину Мааку. А поскольку он находился в постоянных разъездах, детским садом пришлось заняться жене.

В попечители же выбран был купец 1-й гильдии А.А.Белоголовый. Он сразу же принялся за ремонт, взяв расходы на себя. Почти все педагоги согласились работать бесплатно, а к Рождеству многочисленные благотворители дали денег на ёлку и одежду для бедных воспитанников. Это, последнее, пришлось особенно кстати: почти половина детей была из мещанских и солдатских семей.

И в Иркутское женское училище принимались девочки любых званий и состояний, как умеющие читать и писать, так и не умеющие. Те, кто опоздал к началу занятий, могли прийти позже. Плата за обучение бралась в три приёма, бедным семьям давались льготы, вплоть до полного освобождения от оплаты. Учреждены были также три стипендии — от купца 1-й гильдии Ивана Степановича Хаминова.

В Девичьем институте Восточной Сибири проводились музыкальные вечера и спектакли в пользу «недостаточных», как тогда говорили, выпускниц. И суммы собирались немалые — меценаты хорошо понимали, что у барышень полное неизвестности будущее.

Выпускницы Девичьего института уезжали куда придётся: при том состоянии общества надежда взять хорошее место и вполне обеспечить себя была достаточно призрачной.

«Рукодельный капитал»

Не случайно в отчётах банка сиропитательного дома Елизаветы Медведниковой значилась такая статья, как «Неприкосновенный рукодельный капитал». Все воспитанницы знали, что каждый год в октябре открывается выставка-продажа лучших рукодельных работ, а вырученные деньги кладутся в банк. То есть дело ставилось так, чтобы девочки не просто учились рукоделию, но и чувствовали отдачу от него.

И воспитанницы старались, изумляя вязаными башмачками, вышитыми платками, рубашками, нарядными воротничками и платьями. В 1863 году рукодельный капитал пяти воспитанниц (Копчевской, Кюхельбекер, Баграевой, Бечасной, Ябуровой) составлял 689 руб. 32 с половиной копейки. А к концу 1864 года он возрос уже до 818 руб. 55 3/4 коп. (три четверти копейки важны, потому как и деньги тогда были дороги).

Заработать можно было и отличной учёбой, и отличным же поведением — именитые посетители отмечали воспитанниц своими пожертвованиями. Эти деньги, опять-таки, помещались в банк, и на них шли проценты.

Кроме коммерсантов-благотворителей, были небогатые, но весьма энергичные радетели просвещения из среды докторов, педагогов, журналистов. С осени 1864 года в Иркутске действовало общество для распространения грамотности в народе. А затем заявило о себе общество пособия учащимся Восточной Сибири. Правда, оно имело в виду молодых людей, обучающихся в столицах; барышням этот путь был заказан — уже потому, что требовалось со-гласие родственников или мужа. Кроме того, выдержать вступительные экзамены в университет было практически невозможно: программы женских гимназий не включали многих предметов, необходимых для поступающих.

Государство вообще ущемляло образованных женщин — в восьмидесятые годы девятнадцатого столетия Министерство народного просвещения предписало допускать женщин к преподаванию только в первых четырёх классах.

Что до местной власти, то она старалась, как могла. Иркутский гражданский губернатор Иван Богданович Цейдлер использовал свои связи и своё положение, чтобы без проволочек «узаконить» сиропитательный дом. На ежегодном экзамене здесь был не только городской голова, но и начальник края с супругой.

Специальность: образованная невеста

Учебных заведений в Иркутске второй половины девятнадцатого столетия, конечно же, не хватало. Страдали от этого все, но особенно — девочки. Без зачатков образования, они полностью попадали в зависимость от «судьбы». Хуже всего приходилось крестьянским девушкам, оторвавшимся от земли, но и в городе не нашедшим места. Публичные дома на иркутской Подгорной улице не пустовали, а газеты регулярно сообщали об отравившихся фосфорными спичками.

В борьбе за существование зачатки знаний редко вырастали в потребность к самообразованию. Во второй половине 80-х годов в Иркутской публичной библиотеке абонировалось только около тридцати женщин — главным образом это были жёны и дочери чиновников, купцов, докторов.

И всё-таки, всё-таки: из выпускниц учебных заведений, в самом деле, получались неплохие невесты, способные воспитать хороших детей и дать им уже университетское образование.