Каковы истинные масштабы наркомании и наркопреступности? Адекватна ли борьба с незаконным оборотом наркотиков реальной опасности, исходящей от криминального мира? Общество имеет право это знать, но ответов на свои вопросы пока не получило. Почему?

Об этом беседа нашего корреспондента Людмилы БЕГАГОИНОЙ с профессором кафедры уголовного процесса и криминалистики Института повышения квалификации прокурорских работников генпрокуратуры РФ, доктором медицинских наук Юрием СОЛОДУНОМ.

— Конечно, точных цифр потребляемого в регионе героина нам никто не скажет: мешают латентность этого вида преступлений, несовершенство медицинского учёта и т.д. Но всё же непонятно, почему ответы на один и тот же вопрос столь ошеломляюще разные. Член общественного совета при губернаторе, заведующая кафедрой уголовного права и криминологии БГУЭП Анна Репецкая насчитала, например, тонну героина, потребляемого в регионе за год, а начальник РУ Госнаркоконтроля Александр Беклемишев уверяет, что количество порошка, распространяемого в области, не превышает и 40 килограммов.

Интересно ваше мнение на этот счёт, поскольку вы следили за развитием наркоситуации в области с самого начала — с того момента, когда только возникла угроза массового распространения короля наркотиков среди нашей молодёжи.

— Сейчас все ломают копья из-за системы подсчёта наркозависимых. Одни умножают число состоящих на медицинском учёте на пять, другие — почему-то на десять. Мы создали свою систему мониторинга и рекомендовали к использованию в медицине и экспертизе.

При этом применялся математический инструмент, метод прогнозирования, с помощью которого можно не только отслеживать сегодняшнюю ситуацию, но и предвидеть, например, смертность от опийных наркотиков в будущем.

— Вы можете с помощью своей системы нарисовать портрет сегодняшнего наркомана?

— Его средний возраст — 22,5 года. В нашей области наркоман немного старше, чем его товарищ по несчастью в большинстве других регионов. Например, средний возраст потребителя в Свердловской области — 20 лет. Возраст, кстати, является одним из прогностических признаков. Есть такая закономерность: чем позже молодой человек начинает употреблять наркотики, тем дольше он живёт (это связано с особенностями организма).

Мы установили также социальный статус среднестатистического наркомана. Его образование — 6-8 классов, на социально-продуктивную деятельность он не способен. Большинство таких больных нигде не работают и не учатся (обучающихся в вузах среди них -1,1%, в средних учебных заведениях — 13%).

Кроме того, практически все наркозависимые являются носителями патологий, связанных с употреблением зелья. Около 18 тысяч из них ВИЧ-инфицированы, ещё примерно 4 тысячи больны гепатитами, почти 13 тысяч заражены болезнями, передающимися половым путём. И, наконец, большой проблемой стал туберкулёз — у наркоманов он выходит сейчас на второе место после ВИЧ-инфекции.

Медики установили закономерность: оказывается, сейчас большинство умирающих от чахотки молодых людей — ВИЧ-инфицированные. Таким образом, создаётся, возможно, ложное представление о причине их смерти.

Приблизительно в области умирает за год около 600 наркоманов. Причиной их смерти так или иначе являются наркотики, кончают ли они самоубийством, умирают ли от сопутствующих инфекций, от травм, передозировки или их убивают.

— Но что нам даёт информация о количестве умирающих наркоманов? Нам бы живых сосчитать! Это возможно? И как вы решаете эту задачу?

— Прежде всего, мы собрали сведения по вызовам «скорой помощи», связанным с употреблением наркотиков, передозировками и т. д. Взяли также информацию из городских больниц, куда поступали наркоманы с различными заболеваниями, гепатитами, ВИЧ-инфекцией и т. д. Учли наркоманов, которые умерли в течение года, и тех, кто поступал в токсикоцентр. Таким образом мы получили 13 тысяч зависимых от опийных наркотиков в Иркутской области.

— Как и по официальному учёту.

— Не совсем так. По официальной статистике проходят ведь не только потребители опиатов. Героинщиков и полинаркоманов на медицинском учёте немногим более четырёх тысяч. Я же назвал вам объективную цифру страдающих от так называемых тяжёлых наркотиков — опия и героина. Ей можно верить. Мы собирали данные до 2002 года, делали ретроспективный анализ. А сейчас с помощью созданного метода несложно уже отслеживать сегодняшнюю ситуацию.

— Вы можете популярно рассказать, как вы это делаете?

— Вот тут и начинается математическая оценка, моделирование. В международной классификации существует, как известно, три формы наркопотребительства. Слабозависимая форма имеет отношение к больным, потребляющим не более 0,06 грамма опиатов в сутки. Тяжёлая — где-то до двух граммов. Наркоманы со средней степенью зависимости находятся между ними. Среднюю потребительскую дозу подсчитать несложно: она равна примерно 0,09 грамма.

Нужно также учитывать особенности потребления: начинающие колются 2-3 раза в неделю, тогда как обычный, средний, потребитель испытывает в этом нужду ежедневно, а для страдающих тяжёлой формой зависимости доза требуется уже 14-18 раз в неделю.

— А качество героина в чеках вы в расчёт не берёте?

— Резонный вопрос. Ситуация со сбытом наркотиков в последнее время сильно изменилась. Того героина, который продавался в конце 90-х годов, уже нет. Порошок теперь другой.

— Разбодяженный?

— Конечно, сейчас в чеке не более 50 миллиграммов активного вещества. И, кстати, цена такого разбавленного героина выше, чем раньше — чистого. Это прежде всего заслуга сотрудников наркоконтроля. Известно, что рынок развалится, если убрать с него треть потребителей или треть товара, — это закон экономики.

— Вы считаете, что сейчас рынок сбыта героина подорван?

— Во всяком случае, его залихорадило. Героину поставлен мощный заслон, его поступает в регион значительно меньше, а потребность в нём осталась. Сбытчики ищут новые способы удовлетворять эту потребность. Вспомните историю с противомалярийным препаратом, расширяющим сосуды и усиливающим так называемый приход, то есть кайф. Когда этот препарат стали добавлять в героин, в день умирало до 58 человек.

Почему объём потребляемого героина считают все по-разному? Да потому, что одни берут за основу потребность в чистом наркотике, а другие имеют в виду рыночный товар — чеки с разбавленным порошком. Цифры ведь получатся разные, если измерять метрами и футами.

— Результат ваших подсчётов?

— Среднюю суточную дозу в 0,09 грамма умножаем на 13 тысяч потребителей опиатов и получаем в год около 400 килограммов. Столько героина необходимо завезти в область, чтобы обеспечить сложившийся спрос.

— Я так понимаю, что разработанная вами система сбора информации о потребителях так и не была внедрена. Что этому мешает?

— Никто не хочет этим заниматься. Необходимо организовать принудительное освидетельствование хотя бы задержанных за различные нарушения — паспортного режима, к примеру, уклонистов от армии и т. д. Конечно, если у этих людей есть признаки потребления наркотиков. Наркоман криминогенен, его ловили и будут ловить. Желательно в структуре ФСКН иметь медицинское подразделение, полицейского врача, например, который бы на каждого задержанного наркомана составил карточку, определил степень его зависимости.

— Наркополиция хотела бы получить такую систему учёта от наркологов.

— Тогда медикам необходима силовая поддержка, а это ещё сложнее. У нас и без того с организацией наркологической помощи большая проблема. В наркодиспансерах области всего 603 койки — это примерно в 17 раз ниже потребности, если исходить из объёма необходимого лечения. На самом же деле на нарколога сейчас в день приходится в среднем два посещения. К ним не хотят идти за помощью, даже в анонимное отделение. Потому что наркоманов в этом медицинском учреждении не лечат, а только снимают абстиненцию, физическую зависимость. Причём в основном платно.

А главное — нет никакой преемственности. Пациента выписывают после 10-дневного курса терапии, даже не определив, остался ли у него прежний уровень зависимости или его состояние может обеспечить реабилитацию, стойкую ремиссию. Теперь даже и на диспансерном учёте больные не состоят.

Спрашивается, кто-нибудь подсчитывал эффект наркологического ресурса, этих 600 коек, денег, вложенных в так называемое лечение наркоманов? Может быть, стоит перераспределить ресурсы?

К сожалению, борьба с наркоманией в нашей области так и осталась ведомственной проблемой правоохранительных органов и медицинских учреждений, несмотря на то, что совещаний теперь проводится гораздо больше и эмоции на них бьют ключом.