В дни, когда Москва безумствовала по поводу того, состоится или нет концерт Мадонны, в Иркутске проходил музыкальный фестиваль «Звёзды на Байкале», организованный — уже во второй раз — ещё одним знатным здешним уроженцем Денисом Мацуевым; выступал Петербургский филармонический оркестр Юрия Темирканова, который почти никуда по России не ездит, а вот сюда — приехал. А ещё мне повезло застать концерт хора Турецкого.

Но одно дело, хотя и непростое по нынешним временам, — наладить интенсивную гастрольную жизнь, и совсем иное — денно и нощно поддерживать благородный, одухотворённый огонь в собственных очагах культуры. И здесь Иркутск также готов дать много очков вперёд большому числу наших областных и региональных центров. С активной жизнью местных творческих союзов, с динамично развивающимися музеями, с замечательной своими коллективами и великолепным органным залом филармонией, с соцветием театров: перешагнувшим 150-летний рубеж драматическим Охлопковским, музыкальным, кукольным…

Иркутский театр юного зрителя имени А. Вампилова также «в летах» — скоро ему будет 80, — и сколько поколений каждой семьи города прошло через его стены! В отличие от многих других тёзок-собратьев он не отказался от своего первородства: ТЮЗ — и всё тут! Здесь умеют и любят ставить сказки. И нынешний руководитель театра — артист и режиссёр Виктор Токарев — обращается не только к серьёзным названиям, но и к «Синей птице», «Коньку-Горбунку», правильно понимая, что человек способен состояться в качестве «полноценного» зрителя, лишь «пройдя» через «Золушку», «Снежную королеву», «Каменный цветок», через детскую классику. И именно в сказке, как нигде более, исполнители могут быть свободны, озорны, веселы.

…Сегодня — главный герой в вампиловской пьесе, завтра — царь-дурошлёп из «Конька-Горбунка»: это подлинный опытнейший мастер сцены Валерий Елисеев. А вот совсем молодой Александр Гаврилов: «старший сын» и Иванушка-дурачок, Нелькин в «Свадьбе Кречинского» и… петух в «Козе-дерезе». Гордость театра Людмила Стрижова — несгибаемая старуха Дарья в «Прощании с Матёрой» — также не гнушается никакими скромными ролями сугубо тюзовского репертуара. Равно как и молодая блистательная героиня Алёна Партысь. ТЮЗ предлагает артистам почти неограниченные возможности для перевоплощения, бесконечно оттачивая и совершенствуя профессионализм. Правда, взамен требуя безраздельной преданности делу, веры, любви к зрителям. И во времена пышно расцветшего цинизма, всё сметающего на своём пути прагматизма коллективу иркутян удаётся сохранить в себе прекрасный идеализм, романтику, атмосферу надежды и добра.

При том что проблем хватает: к объективным трудностям общей театральной ситуации прибавляются ещё и специфические, местные. Здание театра было признано аварийным — пришлось временно переехать в старое помещение местной музкомедии. Вот только бы не затянулся на годы ремонт, только бы быстрее договорились «регионалы» с «федералами» о финансировании стройки. Уж очень необходим этот театр своему городу!

Но отчего-то верится — всё будет хорошо. Наверное, потому что у ТЮЗа есть, мне кажется, два собственных ангела-хранителя — Александр Вампилов и Валентин Распутин, два выдающихся сына земли сибирской. И хотя первого из них давно нет среди живых, он остаётся в театре, в городе, среди нас самой живой своей частью — пьесами. Когда-то он только мечтал увидеть их на этой сцене, приходил к артистам, робко читал написанное, и отклонялась вампиловская драматургия даже не властными чиновниками, а актёрским худсоветом — слишком уж пуглив и осторожен был в 60-е сидевший в каждом внутренний цензор. Сейчас в театре, с 1987 года носящем имя Вампилова, его пьесы — «корневая», самая интересная часть репертуара. Их лучший спектакль сегодня — «Сарафановы». Под таким названием здесь идёт «Старший сын», и оно, с точки зрения режиссёра Виктора Токарева, наиболее отвечает внутренней теме постановки. Это спектакль о семье. Именно она — соединяющая воедино, ощущаемая как невозможность жить друг без друга — держит вроде бы мечтающих вырваться на волю, уехать постоянно ссорящихся и конфликтующих между собой детей старшего Сарафанова в этом предместье. «Предместье» — один из авторских вариантов заглавия пьесы, и для города отнюдь не последнее значение имеет вопрос, насколько вымышленное Ново-Мыльниково похоже на реальное Ново-Мельниково (ныне район Первомайский), где Вампилов получил первую свою однокомнатную хрущёвку и где теперь в его честь названа улица, где создан своего рода вампиловский мемориал. Семья в спектакле — очень живая и забавная в подробностях быта. И очень иркутская. Но, с другой стороны, дом из былого советского времени у художника Юрия Суракевича открыт и расширен поистине до вселенских масштабов. И отсюда семья выступает уже носителем некоего чёткого нравственного кода. Именно поэтому столь неожиданным и вместе с тем столь точным кажется выбор исполнителя на роль её главы. Валерий Елисеев, седой как лунь, выглядит гораздо старше, нежели его герой по сюжету. Удивительно светлый и уморительно смешной одновременно, он — «классический» тип русского юродивого. Музыкант, играющий на похоронах, человек вне жизненной устроенности и житейских смыслов. Но зато обладающий великой мудростью от доброты, щедрой душевной открытостью. Такому Сарафанову и впрямь куда легче принять известие о неожиданно возникшем в его жизни старшем сыне, чем смириться с тем, что всё это неправда, розыгрыш, и чудесно обретённого сына снова потерять. Семья! Образ которой приобретает особенный смысл в пору необратимых семейных разрушений.

Иркутский ТЮЗ, хоть и виноват перед живым Вампиловым, сполна «отмолил» сейчас свои перед ним грехи. Теперь не столь важно, что было при жизни. Не памятник его важен, красиво водружённый на видном месте в городе, у которого разве что мятый пиджак напоминает о нём самом… Хотя хорошо, что он всё-таки появился, что существует фонд Вампилова и проводятся вампиловские фестивали. Но главное — чтобы продолжалась, длилась во времени его театральная судьба,

Слякотные,

стуженые, зимние,

вечные ослушники

зимы,

это мы — Саяпины и Зиловы,

Алики и Сильвы…

Это мы.

Верующие, мучающие,

лгавшие,

потчующие басней

соловья…

старшие ли

младшие ли, павшие,

блудные ли…

— Ваши сыновья…

Эти стихи Анатолия Кобенкова родились тоже здесь, в Иркутске. При мне на спектакль о семье Сарафановых пришли ученики местного педагогического колледжа со своими педагогами. И директор колледжа Виктор Колесников на состоявшемся затем обсуждении сказал, что все мы живём в стандарте, а Вампилов с театром — выбивают из состояния опасного бездумия, будят душу.

Воистину «любовь к искусству — это не для тех, кто хочет быть счастливым», как говаривал мой старый знакомец Саша Вампилов.

А Валентин Григорьевич Распутин, слава богу, здравствующий и плодотворно работающий, дарит сегодня своим общением, своими мыслями и советами не только сотрудников театра, где идёт инсценировка его повести «Прощание с Матёрой», но и зрителей. В обращении, опубликованном в буклете, писатель дозволяет себе сравнить два сценических «Прощания…» — постановку, почти двадцать лет живущую во МХАТе им. М. Горького, и тюзовскую версию. И если первая из них видится ему «больше памятником минувшей эпохе», то в Иркутске, на взгляд автора, «явная акцентировка на живую плоть повести, на то, что незаживающей раной болит в обществе и человеке».

«Дерьмом воспитывать нельзя… хватит… Выздоравливаем…» — с известной распутинской запальчивостью, не ища уклончивых, осторожных слов, современный классик выражает свою солидарность усилиям земляка — ТЮЗа.

Неспешно и вдумчиво перелистывая страницы удивительной повести, театр и режиссёр Александр Ищенко всячески стараются сохранить эпический размах, неподдельный лиризм, всю глубину и искренность авторского высказывания. И отдельные сцены буквально стоят перед глазами. Как Дарья медленно, тщательно белит и обряжает своё жилище, отдавая ему, как покойнику, последний долг, и уходит из него навек, оставляя на погибель, забрав с собой лишь икону. Или как попыхивает трубкой старуха-тунгуска (Г. Проценко), тоже считающая эту уходящую под воду землю навеки своей. «Что есть — то есть. Будем жить, будем терпеть» — эту способность с достоинством принять неизбежное завещают обитательницы деревни своим детям. А ещё — мужество.

А бурные и мутные волны вовсю наступают на Матёру, на Иркутский ТЮЗ. Один из попечителей городской православной гимназии, профессор Рюрик Саляев показал мне рекламу ночного клуба «Акула» — учреждения «повышенного уровня эротического обслуживания», куда женщин пускают бесплатно, если при входе они — внимание! — выпивают стакан водки. А часть тюзовского здания, которое ещё только должно начать ремонтироваться, уже отхватил себе модный бутик… И пошли тревожные разговоры о том, что кому-то мешает памятник Вампилову на месте его гибели на Байкале — что есть план построить там чего-то понужнее, отель ли, ресторан, а памятник сослать куда-нибудь подальше от инвестиционно привлекательной «точки».

Борьба идёт жёсткая. Наступление — огневое. У тюзян есть актуальнейший спектакль на эту тему — о войне племени Зубров с племенем Скорпионов, недавно поставленный режиссёром Борисом Горбачевским по прекрасной пьесе Александра Володина «Ящерица». В бессмысленной вражде гибнут люди, гибнут юные влюблённые, гибнет будущее… Как же важно сегодня отстоять идейные, нравственные, художественные ценности! Те, на страже которых несёт свою службу театр юного зрителя имени Александра Вампилова. Пытаясь выстоять, не уйти на дно вместе с заповедной Матёрой.