* * *

Наталья Германова (здесь и далее фамилии изменены), студентка второго курса Иркутского госуниверситета, возвращалась в столь поздний час от своего друга, тоже студента ИГУ. Они с Сергеем сходили на футбольные соревнования среди университетских команд, а после поехали к нему домой, в микрорайон Первомайский. Засиделись молодые люди до полной темноты. Почему не вызвали такси, почему в столь поздний час Сергей проводил свою девушку только до остановки маршрутки, почему не оставил ночевать? Эти вопросы Сергей задавал себе впоследствии не раз. Задавал и отвечал. Да только все ответы были какие-то несостоятельные, больше напоминали оправдание, скорее даже самооправдание, потому облегчения не приносили.

Через несколько дней после позднего возвращения студентки домой следователи прокуратуры слушали почти протокольное повествование Натальи Германовой.

— Когда Сергей меня проводил, — рассказывала Наталья, — я доехала на маршрутке до остановки «Байкальский микрорайон», потом пересела на 16-й автобус. Пошла по улице Байкальской домой мимо общежитий, там ещё рядом гаражи находятся. Вокруг никого не было, темнота, и я шла, почти не оглядываясь. Вдруг откуда ни возьмись появился мужчина, наверное, выскочил из-за гаражей. Он оказался позади меня. Я остановилась и увидела, что мужчина сначала ускорил шаг, а потом побежал ко мне. Когда он подбежал, я увидела, что это молодой человек лет двадцати двух, в правой руке у него был нож.

Он приставил нож к моему горлу и левой рукой держал меня за плечо. В такой позе завёл за гаражи и приказал: «Раздевайся!». Я просила: «Не трогайте меня!». Стала снимать украшения и в то же время говорила ему: «Пойдёмте в другое место, здесь нас увидят». Так я хотела подвести его ближе к дому моей сестры. Я знала, что Светлана вечером проветривает квартиру, хотела закричать и надеялась, что она услышит меня.

А парень в ответ на мою просьбу стал материться. Но, к моей радости, согласился. Я его повела по направлению к своему дому. Мы подошли ко второму блоку, и тут он приказал мне пойти к кирпичным складам гормолзавода. Там везде была жуткая грязь.

Здесь он снял с меня пальто, стал расстёгивать мои брюки, говорил, что ему нечего терять. Потом он снял с себя брюки и попытался совершить половой акт, но у него ничего не получилось. Когда я сняла пальто, у меня уже были спущены брюки, но я всё равно попыталась сбежать. Тогда он схватил меня за шею, у него из руки выпал нож, а я упала и разбила колено. Он тут же намотал мои волосы на руку и протащил меня метра три до ножа, подобрал его и сказал: «Не переживай, живой останешься».

Он совершил со мной действия сексуального характера. И убежал. Я пришла домой, плакала, сестра меня спросила: «Тебя изнасиловали?». Я ответила, что нет. Стала снимать брюки и увидела: кожа на колене разорвана, сильно шла кровь. Мы с мужем сестры поехали в травмпункт, там передали телефонограмму в милицию…

* * *

Специфика уголовных дел об изнасиловании такова, что необходимо всё выяснить до самой последней мелочи. Кстати, это одна из причин того, что многие из них так и не доходят до суда. Мало кто из женщин, подвергшихся насилию, способен раз за разом переживать кошмар вновь, подробно его описывая, да ещё перед чужими людьми. Ведь рассказывать про пережитое приходится несколько раз — на предварительном следствии и на суде. Да ещё нужно ответить на вопросы адвоката, касающиеся мельчайших деталей насилия. Надо иметь недюжинную силу воли, чтобы снова и снова испытывать однажды пережитое унижение. Может быть, история с Натальей Германовой тоже не дошла бы до суда. Но…

По подозрению в изнасиловании задерживают 21-летнего Дмитрия Корнеева. Полутора годами ранее Корнеев был осуждён за кражу на два года условно. По приметам получалось, что именно этот гражданин совершил изнасилование студентки. Сын алкоголика и санитарки, по характеристике соседей, вёл «паразитический образ жизни». Перебивался случайными заработками. Баловался наркотиками. Вместе с ему подобными друзьями болтался между небом и землёй. Вот как охарактеризовала отношения в семье Корнеевых их хорошая знакомая Елена Дымова:

— В семье были скандалы. Муж Ирины (матери Дмитрия. — Авт.) сильно пил, постоянно дрался. Поэтому часто Ирина с Димой и его сестрой Верой приходила ночевать ко мне.

Логику следователей, ведущих дело об изнасиловании, проследить несложно. Корнеев подходил под описание. Кроме того, потерпевшая Наталья Германова опознала в нём насильника. А тут ещё одно нераскрытое дело об изнасиловании, совершённом при сходных обстоятельствах. Кому охота получать очередной втык за «висяк»? К тому же Корнеев подходил под описание и в другом деле об изнасиловании, совершённом полутора месяцами раньше в районе посёлка Молодёжный, больше известного как посёлок ИСХИ.

13-летняя Алёна Дядькина 5 марта около часа дня возвращалась после уроков домой. Вот что она расскажет потом:

— Дом находится рядом со школой. Я шла, как обычно, через рощу. В роще никого не было. Затем я обернулась, и тут внезапно появился парень, на вид лет двадцати трёх. Он стоял на другой тропинке и смотрел на меня. Я пошла дальше, а он пошёл за мной. Тогда я пошла быстрее, и тут он внезапно коснулся правой рукой моего плеча. Я вырвалась, побежала. Он догнал меня, повалил на снег. Я закричала, а он стал закрывать мне рот правой рукой, в левой руке он держал нож, которым стал мне угрожать. Потом поднял меня и довёл до другой тропинки. Я сопротивлялась, и он нанёс мне удар ножом в бедро. Он отвёл меня от центральной тропинки, поставил на колени и изнасиловал. Потом обшарил карманы. Он спросил про деньги, и я сказала, что с собой денег у меня нет. Он пошёл в одну сторону, а я в другую. Я пришла домой, заплакала и рассказала всё маме.

Предварительное следствие объединило эти два эпизода в одно дело. Причём по эпизоду с несовершеннолетней Дядькиной Корнееву грозил срок лишения свободы до 15 лет. В конце осени того же года обвинительное заключение лежало уже в суде. Самого Корнеева первое время держали в ИВС (изоляторе временного содержания), как выразились сами оперативники, «потому что опасались того, что заключённые к нему в следственном изоляторе будут плохо относиться…».

— Меня били в камере по просьбе оперативников, — скажет позже Корнеев. — Потом в СИЗО меня избивали, так как я подозревался в изнасиловании. Тем, кто меня избивал, ставили плюсики, и они быстрей освобождались…

* * *

Практика обычная. На суде обвиняемые, как правило, отказываются от своих показаний, данных в ходе предварительного следствия. Заявляют, что признательные показания из них выбивали силой. Не стал исключением и Корнеев. И подсудимый, и его адвокат на процессе заявили полное несогласие с выдвинутым обвинением. И тут, прежде всего, выявились проблемы уголовно-процессуального характера. Хотя и Алёна Дядькина, и Наталья Германова уверенно опознали в подозреваемом Корнееве насильника, сама процедура была выполнена с нарушением УПК.

— Меня и маму посадили в кабинет, — рассказывает тринадцатилетняя школьница, — дверь оставили приоткрытой, а по коридору провели тех, которых я должна была опознавать. И я его (Корнеева. — Авт.) опознала сбоку. Потом проводили опознание через стекло, и я опознала Корнеева. Я рассказала следователю, где и при каких обстоятельствах видела его.

Примерно так же опознавала Корнеева и Наталья Германова. Почему оперативники пошли на нарушение УПК, когда потерпевшим для начала показывали Корнеева, а только потом предлагали по всем правилам опознать в нём насильника? Скорее всего, им не терпелось избавиться от «висяка», по которому проходила потерпевшей Алёна Дядькина. Может, поэтому они первое время и держали подозреваемого в ИВС, а не в СИЗО, чтобы «подготовить» его к судебному процессу? Предварительное следствие таким своим рвением ставило суд в неоднозначное положение. Потому что суд мог не принять результаты такого опознания, будь Корнеев хоть восьмижды маньяком и убийцей.

К тому же все свидетели со стороны подсудимого твердили в один голос, что Дима Корнеев не мог совершить эти преступления. Особенно по эпизоду с Алёной Дядькиной.

— Я этот день, 5 марта, хорошо помню, так как работала на рынке, — рассказывает Елена Дымова, подруга матери Дмитрия Корнеева. — А накануне, 4 марта 2003 года, я рано освободилась с работы, хотела постирать и приготовиться к празднику. Я ночами не сплю. И ко мне поздно, в первом часу ночи, пришли Ира с Димой. Их отец опять напился и гонял их. Дима лёг спать, а мы ещё посидели, поговорили и тоже легли спать. Утром Ира ушла на работу, а Дима спал до 12 часов. Потом он встал, помог мне повесить тюль. Пришла Ирина, мы пообедали, и в 15-16 часов они ушли домой.

Получалось так, что в момент, когда насилуют Алёну Дядькину, Корнеев помогает вешать шторы Елене Дымовой. Алиби, хотя и слабое, потому что подтверждается только заинтересованным лицом — матерью подсудимого, и подругой матери, но суд обязан учесть и эти показания. К тому же в ходе судебного процесса выясняется, что на предварительном следствии на Корнеева «вешали» ещё одно изнасилование, причём со смертью потерпевшей — тяжелейшее преступление, за которое можно запросто угодить за решётку на четверть века. Но до суда этот эпизод не дошёл, поскольку по постановлению прокуратуры ещё на этапе предварительного следствия была проведена молекулярно-генетическая экспертиза. Она полностью доказала непричастность Корнеева к изнасилованию со смертельным исходом.

И вот адвокат подсудимого заявляет следующее ходатайство: «Прошу для исследования материалов дела провести молекулярно-генетическую экспертизу по эпизоду в отношении Дядькиной, предоставив экспертам вещественные доказательства — плавки, брюки, тампоны, мазки с содержимым влагалища Дядькиной А.В., — и поставить на разрешение экспертов следующие вопросы:

1. Имеются ли на представленных объектах сперма, кровь, другие объекты биологического происхождения?

2. Если да, то принадлежат ли сперма, кровь и иные биологические объекты Корнееву?».

И потерпевшие, и государственный обвинитель поддержали ходатайство, и суд его удовлетворил.

Молекулярно-генетическая экспертиза — весьма дорогостоящая и долгая процедура. Несколько месяцев приходится ждать её результатов. Но зато она даёт стопроцентный результат. Ошибка может быть, только если в природе есть другой, абсолютно такой же Корнеев. Анализу подвергаются спирали ДНК, индивидуальность и неповторимость которых на порядок выше, чем даже у папиллярных линий. И вот результаты готовы, и оказывается, что нет, не Корнеев изнасиловал Алёну Дядькину — ДНК насильника Алёны не совпадает с ДНК Корнеева.

Эпизод с изнасилованием несовершеннолетней Дядькиной исключается из материалов дела, гособвинитель отказывается от обвинения Корнеева в этой части, суд меняет квалификацию преступления. Остаётся одно обвинение — в изнасиловании студентки.

В случае с Натальей Германовой молекулярно-генетическую экспертизу провести не представлялось возможным. Образцы для анализа отсутствуют, поскольку всю одежду сестра Натальи выстирала на следующий день после преступления. Вина в изнасиловании Корнеевым Натальи Германовой была доказана судом. С учётом всех обстоятельств приговор насильнику — четыре года. К четырём годам был прибавлен остаток условного срока за кражу. Итого Корнееву было назначено четыре с половиной года колонии общего режима.

* * *

Эпизод с Натальей Германовой доказан в ходе судебного следствия, приговор вынесен, вступил в законную силу. Осуждать или оспаривать его не входит ни в нашу задачу, ни в нашу компетенцию. Да и сам Корнеев личность малосимпатичная, ему полезно будет «погостить» какое-то время в местах не столь отдалённых. Но так и остался вопрос: кто изнасиловал Алёну Дядькину? И ту, другую женщину, изнасилование которой предварительное следствие приписывало Корнееву?