Ещё в 17 веке опий был лекарством и использовался для облегчения боли у пациентов. Когда врачи осознали опасность этого наркотического препарата, было найдено новое средство помощи тяжёлым больным — морфий. Но у него оказалось ещё больше жертв. Так и шло по нарастающей. В процессе поиска заменяющего морфий сильного обезболивающего и успокаивающего лекарства создали героин — его выписывали какое-то время даже от кашля. В результате получили новый виток наркомании. Наконец, в нацистской Германии отыскали «решение» и героиновой проблемы, выпустив препарат дольфин (он был назван в честь Гитлера). После второй мировой войны название ему пришлось сменить на знакомое сейчас многим — метадон.

Именно метадон используется сегодня в ряде стран для решения проблемы героиновой зависимости. Этот наркотик выдаётся больному в медицинском учреждении строго по рецепту в просчитанной дозировке. Практически всё происходит так, как предлагает автор письма в газету.

Почему именно метадон, а не тот же, скажем, героин? Считается, что новый препарат позволяет зависимому человеку интегрироваться в обществе: больной может жить в семье, работать, даже водить автомобиль (ведь голова его после приёма «лекарства» остаётся ясной). Кроме того, метадон можно принимать не в форме инъекций — нет риска заразить окружающих ВИЧ-инфекцией, гепатитом. Да и воровать нет вроде бы нужды, коли тебе наркотик выписывает сам врач. К тому же здоровье метадон подрывает не так резко, как героин. Больной может подольше задержаться на этом свете.

Принцип заместительной терапии — легального применения наркотиков для того, чтобы держать под контролем наркозависимых людей, — в Европе применяется с 1964 года. Россия от этого метода отказалась. Почему?

С этим вопросом мы обратились к Анне БЫЧКОВОЙ, кандидату юридических наук, имеющей также диплом психолога, старшему оперуполнолченному отдела профилактики РУ Госнаркоконтроля.

— Почему концепция замены одного наркотика на другой для большинства моих коллег неприемлема, понятно: подобная программа фактически навсегда консервирует наркоманию в обществе. Она означает отказ от борьбы со страшным злом, смирение. И это смирение опасно прежде всего потому, что наркомания — заразная болезнь. Известно, что один наркоман за год втягивает в это болото от 10 до 40 новичков. Поэтому следует в первую очередь думать о том, как оградить от этой беды здоровых детей.

Что касается метадона. Это наркотик группы опиатов, полученный синтетическим путём. Он производится в лабораторных условиях, что обеспечивает его химическую чистоту и возможность дозировки. Производится в виде таблеток и сиропа. По утверждению врачей, хорошо снимает физическую боль и стресс. Но медики знают и другое: пациенты, которых «лечили» метадоном, вместо зависимости от одного наркотика, становятся зависимы от двух. Кроме того, наркологи свидетельствуют, что абстиненция («ломка») после «лечения» метадоном протекает дольше и тяжелее, чем героиновая. Опасности при приёме метадона те же, что и при героине: он очень быстро вызывает зависимость, а превышение дозы точно так же приводит к передозировке, как и при любом опиоидном наркотике.

Да, с помощью метадоновой программы наркоман на какое-то время как бы «выдергивается» из привычной криминальной среды и не совершает правонарушений. Но возникает закономерный вопрос: а что дальше? Ведь на выходе мы получаем того же наркомана, только с усугубившейся проблемой — новой, ещё более тяжёлой зависимостью.

Адепты метадоновой и других программ легализации наркотиков часто приводят в качестве примера их эффективности такую цифру: 30% больных, вернувшихся к жизни в социуме. Но известно, что больные наркотической зависимостью люди — далеко не однородная масса. 30% из них — маргиналы, которые никогда и никуда не интегрируются. Ещё треть — неустойчивые, которые то пытаются лечиться, то снова принимаются за старое. И 30% так называемых социабельных больных — прекращают потребление наркотиков без всяких метадоновых программ. И в общество вливаются обратно, и семьи восстанавливают, и работать начинают. В этом им помогают центры реабилитации, которых, кстати, сейчас и в Иркутской области достаточно и многие из них работают очень успешно.

Тогда для чего нужна легализация? Чтобы подорвать позиции наркомафии? Чтобы снизить риск заражения СПИДом и число преступлений?

Но имеются данные, что основная часть наркоманов после безуспешного метадонового лечения возвращается к приёму героина, неопиоидных наркотиков, алкоголя и транквилизаторов, в результате — тот же шприц, беспорядочные половые связи, тот же риск заражения и криминала. Да и всех поголовно зависимых на учёт всё равно не поставишь.

Мало того, вред обществу приносят не только программы легализации, но даже методы так называемого снижения вреда от наркотиков. Стоит вспомнить, что ещё в 1997 году Международный конгресс ООН признал, что эти программы противоречат генеральной концепции ООН. В ряде европейских стран мероприятия по «снижению вреда» явились причиной всплеска распространения наркотиков. В Голландии пресловутая легализация дурмана привела к тому, что страна стала своеобразной меккой для наркоманов.

А если абстрагироваться от медицинских и социальных вопросов, то как юрист могу сказать одно: метадон, как и любой другой наркотик, в России вне закона. Постановлением правительства РФ от 30 июня 1998 г. № 681 метадон внесён в список наркотических средств и психотропных веществ, оборот которых в нашей стране запрещён в соответствии с законодательством и международными договорами Российской Федерации. Соответственно, любые действия с этим наркотиком караются привлечением к административной (если препарат приобретается или хранится без цели сбыта в размере, не превышающем 0,5 г) или к уголовной ответственности (если количество найденного зелья превышает полграмма). При сбыте или производстве метадона уголовная ответственность наступает независимо от размера наркотика. Поэтому все предложения «вылечить» с помощью метадона в нашей стране нелегальны и преступны.

Да, наркоман — хронический больной, он страдает сам и приносит горе окружающим. Но давая ему яд из рук врача, мы не поможем несчастному. Наркологи знают: лечение метадоновой зависимости ещё затратнее и тяжелее, чем героиновой. И это не всё: любая форма легализации наркотиков убивает в больном человеке веру в то, что он может стать полноценным членом общества. А такой шанс есть у тех наркоманов, которые осознают необходимость пройти курс реабилитации. Так не лучше ли помочь больным вернуться в общество с помощью наркологов и специалистов по реабилитации и оградить здоровых от опасности «заражения» наркоманией?