«Храмовая икона Покров Божьей Матери. Мой подарок жене на день рождения, — с гордостью говорит спикер, проводя нас в квартиру. (Эту невероятно старинную вещь невозможно не заметить — она занимает красный угол гостиной). — Икона мне досталась в ужасном состоянии, отреставрировали её прямо здесь, в Иркутске».

Вероятно, икона — самый ценный предмет в комнате. Как один из важных для хозяев элементов интерьера на комоде красуется керамическая статуэтка спикера — это уже подарок друзей на его день рождения.

В домашнем интерьере

— Как быстро вы обосновались в Иркутске?

— Да на это особенно много времени не ушло. Нам не пришлось покупать квартиру. Здесь жили дети, пока учились в Иркутске. Думаем, хорошо бы дом построить.

Наш разговор начинается с просмотра семейных фотографий. Жена спикера Ирина показывает: на одной Виктор Круглов в фартуке у плиты. Спрашиваю: как часто позволяет себе такое?

— Как время выпадает. Во-первых, я люблю это занятие. Во-вторых, готовлю хорошо. Бывает, вдохновение снисходит.

И тут спикер начинает невероятно вкусно описывать рецепты блюд, которые ему особенно удаются. В их числе борщ и узбекское домляма. «Вообще узбеки знают толк в кухне», — замечает он. Ирина добавляет, что гастрономического признания Виктор Кузьмич добился не только в кругу семьи, его кулинарный талант уже оценили знакомые и друзья.

— Как часто семья собирается за этим столом (большой деревянный стол — ещё один культовый предмет гостиной)?

— Редко. Когда дети приезжают. Сейчас и дочь и сын в Москве. Анна училась на Сибирско-американском факультете ИГУ, изучала маркетинг, потом продолжила учёбу в Англии. Сейчас работает. Сын — студент Плехановки. Чтобы собрать нас вместе в Иркутске, нужен серьёзный повод. В последний раз это был мой день рождения. Как ни странно, сложнее всего было вырваться сыну.

— Он очень ответственно к учёбе относится. Сдаёт всё заранее, — дополняет мужа Ирина.

— Часто дети заставляют волноваться?

— Нет. Детьми в основном занималась жена. Я не знал, что такое сидеть с ними над тетрадками, поэтому, видимо, и не заметил, как они выросли. Со мной, конечно, советуются… по важным вопросам… Но каждый день мы на связи, по телефону.

Малая родина

Чета Кругловых перебралась в Иркутск без малого два года назад. 27 октября 2004 года депутат Заксобрания, генеральный директор ОАО «Саянскхим-пласт» Виктор Круглов был избран спикером. Новая должность обязывала срочно оставить бизнес и плотно заняться законотворческой работой.

— С одной стороны, тогда я чётко понимал, что мне нужно сменить сферу деятельности, я проработал генеральным директором восемь лет, — говорит наш собеседник. — Но не предполагал, что всё повернётся именно таким образом. О карьере в политике я не помышлял. Всё было очень неожиданно. Я был в Москве на совещании по Ковыктинскому проекту. Саянскхимпласт собирался на своей площадке построить гелиевый и газоразделительный заводы. Меня через Иркутск нашли и сообщили время встречи у Грызлова (Борис Грызлов — спикер Госдумы, лидер партии «Единая Россия». — «Конкурент») на собеседование. Я, конечно, знал, что идёт процедура согласования кандидатуры на должность председателя Заксобрания и что несколько человек в «Единой России» уже проходили эту процедуру. В их числе Геннадий Нестерович. Согласовали меня. Я рад, что это обстоятельство не повлияло на наши с ним отношения. Он всё правильно понял.

— Разве не жаль было оставлять Саянскхимпласт?

— Мне вообще кажется, что Саянск — самая важная часть моей жизни. Это родной для меня город. Хотя на свет я появился на Дальнем Востоке, в посёлке Сковородино (теперь о нём многие знают — это конечная точка нефтепровода «Восточная Сибирь — Тихий океан»). Отец, когда уволился с военной службы, остался там работать на железной дороге. В Сковородино родились два моих старших брата и две сестры.

— Как вы в Сибири оказались?

— Получилось так, что все они учились в Иркутске. Пришло время, отец и мне вручил 25 рублей, спросил: «Может, не поедешь, на заочном будешь учиться?». Тогда я даже обиделся на него, сейчас задним умом понимаю: сложно родителям было сразу троих студентов учить. Я всё-таки поступил в политех (сейчас — Иркутский государственный технический университет. — «Конкурент»). На третьем курсе узнал, что в Новой Зиме (нынешний Саянск) идёт стройка. Так, ни разу не побывав в Саянске, по окончании политеха я распределился именно на этот новый завод. Выбор у меня был большой, учился я хорошо, можно было поехать в Ленинград, Киров, Вильнюс или Свердловск. А я и еще чёртова дюжина моих однокурсников отправились в Саянск. До сих пор семеро там работают.

— Вы дружите между собой?

— Мы, безусловно, поддерживаем студенческие связи. Но основной круг общения — это люди, с кем был в бизнесе, в комсомоле, в политике. Особенно сблизили трудные годы с 1994 по 1998. Завод остановлен, огромные долги перед кредиторами. На карту было поставлено всё. И если бы сейчас повторить ситуацию, я бы уже не принял ангажемент и не согласился бы стать генеральным директором, тогда ведь до конца не понимал, на что шёл.

Самое тяжёлое время свело меня со многими людьми. До сих пор с Межевичем (Валентин Межевич — сенатор, в прошлом заместитель генерального директора ОАО «Иркутскэнерго». — «Конкурент») вспоминаем, как однажды на совещании по Саянскхимпрому, в энергокомпании, у меня чуть дело до рукопашной не дошло с Семаком (Юрий Семак — экс-президент ОАО ЦК ВСФПГ). Кулаки чуть не использовали как последний аргумент в споре (смеётся).

И тогда, и сейчас надёжные тылы Круглову обеспечивала Ирина. И в 2004 году вслед за ним она оставила дом и работу в Саянске и переехала в Иркутск. Некоторое время трудилась в администрации области. Но, по её собственному признанию, чувствовала себя там некомфортно, ушла. Сейчас — в одной из иркутских финансовых компаний. «Я вообще не люблю, когда близкие рядом работают. Это ещё со старых времён осталось представление об этике», — закрыл тему Виктор Кузьмич.

— Помните, как познакомились?

— Встретились с ним в студенческом общежитии, — говорит Ирина. — На факультете кибернетики не было своего общежития, нас подселяли то к металлургам, то к механикам. Первый раз Виктора увидела на кухне — третий курс пришёл смотреть на первокурсниц. Тогда у меня в голове промелькнуло: будет моим мужем. А познакомились мы полгода спустя. На танцах. Поженились уже в 1977 году, когда Виктор окончил институт.

Рабочая обстановка

Виктор Круглов всегда был фигурой близкой к региональной политике, да и среди бизнесменов считался одним из удачливых лоббистов. Сейчас ситуация перевернулась. Теперь он сам занимает кабинет в «сером доме».

— Что у вас поменялось в связи с новой должностью?

— Всё. Сама работа в представительной власти перевернула всё. Это деятельность, которая не приносит быстрых осязаемых результатов, того, к чему я привык в бизнесе. Она предполагает тесную работу с исполнительной властью. Конечно, речь не идёт о взаимной любви. Здесь много условностей. Человек говорит «да», но это не значит, что это «да». Это политика, и пенять не надо. Сейчас я вынужден публично признать, что у нас нет единства действий депутатского корпуса и команды губернатора. Власть не должна так работать.

— Вы обсуждаете эти вопросы с губернатором?

— Мы обсуждали их с сентября 2005 года по апрель 2006 года. Теперь нет. Я считал, что власть должна работать вместе. И выездные командировки должны быть совместными. Там, на месте, администрации надо заручаться поддержкой законодателей. А у нас что получается: например, мы уже два месяца не можем добиться какого-то вразумительного плана действий по ликвидации кризиса на гидролизных заводах. Администрация инициировала передачу из федеральной в областную собственность пакетов акций Тулунского и Бирюсинского заводов, написала по этому поводу письма на имя президента, а что с этими активами собирается делать — до сих пор не решила.

— Будете преодолевать губернаторское вето на изменения в устав, связанные с назначениями на ключевые должности в администрации?

— На мой взгляд, на данном этапе этого делать не стоит. Хотя я уверен: 34 голоса, необходимых для преодоления вето, мы можем с лёгкостью набрать. Не время это делать. У меня на этот счёт вот какие соображения. Сейчас идёт очень много кадровых решений, не всегда продуманных. Я бы не хотел, чтобы депутатский корпус был хоть как-то к ним причастен. Зачем нам делить ответственность за кадровую чехарду?

— В чём причина кадровой нестабильности, на ваш взгляд?

— Может, плохие советчики. Сожалею, что губернатор при этом пренебрегает мнением достаточно представительной части региональной элиты. Да и сама иркутская элита имеет очень слабые гражданские позиции.

— Но это тоже с ней произошло не вчера.

— Согласен, значительная часть элиты потеряла интерес к происходящему в регионе в результате многолетней междоусобной борьбы.

Надо сказать, что у Заксобрания с губернатором конфликта нет. Есть нормальная здоровая позиция — соглашаться не со всем, что предлагают в администрации. Другое дело, что отказ Заксобрания принять непродуманный закон часто воспринимается губернатором как личное оскорбление. Более того, всё это преподносится под таким соусом, что депутаты, мол, мешают работать администрации. В таком случае им ничего не остаётся, как дать возможность главе области проявить себя.

— Но у областных властей всегда есть чем крыть ваши оппозиционные настроения. Вы, как человек, лоббирующий продвижение Ковыктинского проекта, ассоциируетесь с группой компаний «Ренова», значит, спикер лоббирует интересы корпорации.

— Это глубоко ошибочное мнение. Примитивно думать, что мне звонит Вексельберг (Виктор Вексельберг — глава ГК «Ренова». — «Конкурент») и говорит, что делать. Меня, слава богу, никто не приватизировал. Да, мы встречаемся и общаемся. У меня, к примеру, товарищеские отношения со Смушкиным (Захар Смушкин — совладелец корпорации «Илим Палп». — «Конкурент»). И что? Ковыктинский проект я лоббирую (в отличие от администрации, которая аплодирует, что проект удалось отодвинуть до 2018 года) не потому, что за ним стоит Вексельберг. Кстати, корпоративная привязанность администрации очевидна. Руководство области действует в рамках директив «Газпрома». Если бы «Газпром» предпринимал реальные шаги к разработке месторождения, поддержал бы и его. Просто я не очень понимаю, что ещё в области можно развивать? Даже Сухой Лог не даст такого мультипликативного эффекта при реализации, как Ковыкта. Газ подтолкнёт к развитию промышленность Саянска, Ангарска, Усолья-Сибирского. Для Саянскхим-пласта это вовсе удвоение производства, увеличение рабочих мест. К тому же нынешняя зима показала, что газа в стране уже не хватает.

Я убеждён, что определять стратегию региона должны те, кто живёт здесь. В сентябре хотелось провести встречу с иркутянами — выпускниками вузов, которые работают и работали во власти, бизнесе, чтобы обсудить идеи развития Байкальского региона. Сегодня мы переживаем застой. Ни проект агломерации, ни тема нового аэропорта не даст толчок иркутской экономике. Мы видим, как из Иркутска уезжают хорошие специалисты, одарённые люди.

— Но вы же ничего этим людям не можете предложить. Скажем, посты в администрации…

— Общение в любом случае должно быть. Очевидна оторванность власти от элиты. Таким образом, мы можем стимулировать желание власти общаться. Есть приоритеты, которые выше амбиций. Надо привлекать людей, может быть, пренебрегая принципом личной преданности, если мы хотим, чтобы ситуация изменилась.

Для себя сейчас считаю важным не допустить раздрая внутри Заксобрания, сберечь договорённости, достигнутые пакетным соглашением после выборов. Могу сказать, что доброхоты, готовые спровоцировать конфликт внутри Заксобрания, имеются. Ведь состав регионального парламента неоднородный. Как ни странно, гарантами здоровых отношений стали люди бизнеса, такие как Павел Зорин, Игорь Хафизов.

Экстремальный шутник

— Как в семье разряжаете обстановку после трудного рабочего дня?

— Сядем, Петра Лещенко послушаем. С друзьями общаемся.

— Откуда любовь к Петру Лещенко?

— А мы вообще любим ретро музыку. Даже и не знаю, как она появилась в нашем доме. Настроение в ней особое. И ирония здесь есть, и лирика.

— Любите пошутить?

— Журналисты, наверно, уже оценили чувство юмора Виктора, — заметила Ирина.

— Бывает, если не ввернёшь какое-то словцо, разрядить обстановку невозможно.

— Кроме газет что-то ещё читаете?

— Недавно Акунина прочёл «ФМ». Мне вообще его детективы нравятся. А из профессиональной литературы — «Переработку нефти и газа» известного американского учёного Уильяма Лефлера, а ещё «Бурение нефтяных и газовых скважин».

— Впору будет скоро читать об обогащении урана. Как вы, кстати, относитесь к строительству международного центра по обогащению урана в Ангарске?

— Очень плохо, что эта новость стала достоянием общественности в виде не-оформленной в понятный проект идеи. Кстати, это стандартное поведение федеральных властей. В итоге мы ещё толком не знаем, что будет, а «зелёные» уже пугают всех, что это вредно. Мне кажется, что создание центра — позитивное движение. Это высокие технологии, занятость, налоги. Ангарску это необходимо. Там очень высок уровень технической подготовки кадров, а с занятостью — проблемы.

— Дома о работе принято говорить?

— Говорим. Не скрываю, иногда советуюсь с женой. Мне интересно и важно, как Ирина воспринимает происходящее.

Наш герой — поклонник экстрима, драйва. Вероятно, как любой бизнесмен, переживший экономические реформы 90-х, сегодня он страдает от дефицита адреналина. Признался, что однажды зимой подбил своих товарищей на экспедицию — поудить рыбу в горном озере. «Высадились в горах, а там снег по грудь, — вспоминает он. — Жили в летней палатке. У каждого надувной матрац, зимний спальник. Там воздух разряженный. У меня есть бур американский. Решили, что лунок набурим. Но ничего не получилось: нам кислороду не хватало, а технике и подавно. Пришлось дедовским способом свечи подогреть. Больше не экспериментировали».

— Где вы, как правило, проводите отпуск?

— По-разному. В этот раз 12 дней всей семьёй провели на Кипре.

Обязательно стараюсь вырваться на рыбалку, охоту. Ну есть и особый круг общения. Это люди, с которыми я езжу на рыбалку. Они разные по возрасту и социальному статусу. Есть в нашей компании и 78-летний пенсионер Сергей Фёдорович (все его зовут «Капитан»), и известный юрист. Все мы в последнем составе собираемся лет десять, а костяк сформировался ещё 15 лет назад.

— Уловом можете похвастать?

— Почему нет? Тайменя ловил, было дело, и на 16, и на 20 килограммов. Щуки килограммов по 10.

— Когда выезжаете за рубеж, устраиваете экзотическую охоту или рыбалку?

— Нет. Но есть у меня двое товарищей, с которыми мы занимаемся дайвингом. Выезжаем в специальные дайвинг-туры. Моё самое глубокое погружение — 45 метров. Самое яркое море — Красное. Там рифы, возле них жизнь кипит: мириады жёлтых, синих, красных рыбок. Незабываемый дайвинг на Кипре. Там есть британская военная база с подводным полигоном для тренировок британских военных. На глубине — пушки, «виллисы». На 40 метрах лежит затонувший шведский паром, который вёз «Вольво». Можно войти во внутрь и увидеть брошенные сумки, чемоданы. Сын в этот раз нырял, цепи уже проржавели, и машины попадали с парома. На Дальнем Востоке всё сдержанно, там больше цвета гжели.

Собираюсь погрузиться в Байкал. Правда, надо к этому готовиться. В Хакасии я опускался в горное озеро вулканического происхождения, сверху горы примерно 1000 метров — не совсем приятное впечатление. Погрузился на 15 метров, холодно. Попытались с помощью лески измерить глубину озера, размотали её на 300 метров, но до дна так и не достали.

Виктор Круглов в детстве мечтал быть военным. Отсюда любовь к оружию. Ему принадлежат четыре винтовки, одна из которых подарена на день рождения генералом милиции Алексеем Антоновым. Спикер в совершенстве владеет винтовками «Тигр», «Блэйзер», гладкоствольным ружьём. Неудивительно, что обладатель таких брутальных пристрастий среди человеческих качеств особенно выделяет верность своему делу, слову, друзьям. «Люди больше всего страдают из-за предательства. К сожалению, в последнее время модно быть циничным, — говорит спикер. — Но я в этом смысле не моден».

Круглов Виктор Кузьмич родился 29 января 1955 года в посёлке Сковородино Амурской области. Окончил Иркутский политехнический институт по специальности «Автоматизация химико-технологических процессов» и был распределён в Саянск, где велось строительство крупнейшего в России завода по производству поливинилхлорида. Работал мастером, начальником участка. Затем занялся комсомольской и партийной работой.

В 1988-м вернулся на саянский комбинат уже в качестве парторга. Вскоре стал заместителем генерального директора. В 1997 году, в самые тяжёлые для завода времена, возглавил предприятие.

В 2000-2003 годах четырежды награждён дипломом «Лучший менеджер России». В 2003 году стал лауреатом национальной премии имени Петра Великого. В 2004 году удостоен премии «Российский национальный Олимп» в номинации «Промышленность. Производство» среди пред-приятий крупного бизнеса. Почётный химик РФ.

Награждён орденом Святого Сергия Радонежского.

Депутат областного Законодательного собрания. Член партии «Единая Россия».

Женат. Сын и дочь.