Зависть

Неужели трагедии прошлых веков и дня сегодняшнего сопоставимы? Взяв к постановке пьесу английского драматурга Питера Шеффера «Амадеус», театр не стремился рассказать в ней историю взаимоотношений успешного при жизни Сальери и нищего, невостребованного Моцарта, тема эта глубже. Она об одной из разновидностей страсти человеческой — зависти. Это чувство, как известно, испытывает каждый, кто не может справиться с искушением позавидовать ближнему.

Казалось бы, пьеса, названная автором «Амадеус», должна быть посвящена Моцарту, но, по сути, в тончайших деталях проявления характера она анализирует Сальери — человека, бросившего вызов Богу, ждущего возмездия за свои злодеяния и не дождавшегося его. С другой стороны, существование в маразме, старческой немощи — разве это не наказание? Ещё великий Гёте восклицал: «Не дай нам Бог сойти с ума!»

Спектакль «Амадеус» рационален, в нём почти отсутствуют эмоции. Моцарта в нём не жалко, его судьба предрешена. Пройти путь, по которому злодей гонит гения, — путешествие удручающее, но поучительное для каждого, кто переходит черту заповедей Господних. Зависть — это грех, и наказание приходит неумолимо. Страсть творить зло становится поводом для жёсткого анализа поступков человека, разрушающего не только гармонию музыки, но и мира. Этим современны и пьеса Питера Шеффера, и спектакль, созданный на его основе.

Любовь

Из всего репертуара, привезённого новосибирским театром на гастроли в наш город, безусловно, лидируют спектакли, поставленные на основе классической драматургии. Пьеса Шеффера попадает в этот ряд по внешним признакам — сюжету, уводящему зрителей в далёкий XVIII век. Куда ближе по времени, эмоциональной сопричастности поступкам героев спектакль «Любовь, любовь, любовь…», поставленный по одноактным пьесам Антона Павловича Чехова «Предложение» и «Медведь». Заслуженный деятель искусств, режиссёр Владимир Рубанов объединил их действие сценической композицией, в которой рассматриваются ещё несколько историй о любви, заимствованных из рассказов писателя.

Спектакль очень живой, узнаваемый по характерам персонажей, которые в проявлении чувств поступают неожиданно и парадоксально. Этот парадокс рождает ситуации на удивление смешные, трогательные, и, конечно, все они о любви. Пусть эта любовь не романтична, лишена возвышенной одухотворённости, но она очень жизненна и вершит судьбы героев.

В «Предложении» трио исполнителей отличает гротескная манера игры, которая начинает и продолжает всё те же коллизии в поведении героев. Что может быть смешнее ситуации, в которой жених приходит свататься, а из-за спора о каких-то Воловьих лужках и о собаке доводит себя, невесту и её отца до обморочного состояния. Заслуженный артист Валерий Чумичев, актёры Ирина Кривонос и Александр Дроздов в стремлении доказать правоту своего героя пользуются приёмами, схожими с цирковыми. Но это — театр, в самой сложной форме его проявления.

В «Медведе» режиссёр продолжает приёмы гротескного театра, только здесь они мягче, потому что героиня пьесы деликатна, семь месяцев оплакивает смерть мужа, не выходя из дома. При наличии основных персонажей (Елены Ивановны — заслуженной артистки Виктории Левченко, Григория Степановича — Сергея Пиоро, Луки — заслуженного артиста Альберта Дорожко) главным действующим лицом на сцене остаётся всё тот же драматургический парадокс.

Режиссёр мастерски переплетает в композиционном построении спектакля его многочисленных исполнителей, давая каждому возможность высказаться на тему любви во всех её проявлениях. В одних сценах он оставляет им надежду на счастье, например, пожилой паре, нашедшей друг друга, в других — предполагает постоянные супружеские ссоры и назидание: «да убоится жена мужа своего».

«Любовь, любовь, любовь…» — спектакль целостный, в нём конфликт не разрушает гармонию мира, лишь подправляет её, оставляя каждому герою возможность проявиться в деликатных чувствах. Но если речь заходит о разрушительных амплитудах колебания поступков героев, их надо искать в образе маленького эльфа Пэка в спектакле «Сон в летнюю ночь» Уильяма Шекспира.

Сновидения

Всё чаще театры обращаются именно к этой комедии великого драматурга, в которой сон и явь переплетаются как фантазийные игры и будничные конфликты. На сцене осязаемо рождается образ чувственного начала человека, его красоты, которая уводит от действительности, заставляя забыть о проблемах бытия.

Режиссёр Олег Рыбкин и художник Илья Кутянский за основу спектакля взяли первое слово названия пьесы — «Сон…» Сновидения определили сценографию, напоминающую огромную парусную каравеллу, палуба которой и служит местом действия. На помосте, напоминающем огромный спускающийся трап, хорошо видны актёры, которые в манере игры не допускают бытового или психологического проживания характеров своих персонажей. Они часто становятся в балетные позы, стремятся «протанцевать» сюжетные коллизии сценического действия.

Спектакль стильный, ход его событий придуман как яркие картины, всплывающие из человеческого подсознания. Не случайно, некоторые двойные персонажи играет один актёр. Герцога Тезея и царя эльфов Оберона — Александр Дроздов, царицу амазонок и царицу фей и эльфов — Владислава Сауренко, распределителя при дворе Тезея и рассеянного шалунишку эльфа Пэка — Максим Битюков. Эти персонажи перепутали сон с явью, сами не знают, что делают в реалиях, а что творят своим неуёмным воображением.

Режиссёр Олег Рыбкин, выстраивая концепцию спектакля, не забывает напомнить зрителям о том, что они наблюдают сюжет, рождённый в объятиях Морфея. Но в сновидениях, как кажется, чувства не притупляются, наоборот, они становятся более сильными и страстными. Актёры же продолжают игру, в которой важна только пластическая выразительность и совсем не обязательна любовь. Они будто забыли, что на сцене находятся только потому, что комедия Шекспира соткана из любви, в её эмоциональном, очень ярком проявлении.

Тема мастеровых, решивших стать актёрами, на протяжении всего спектакля сыграна трогательно и смешно. Андрею Черных, Константину Колеснику, Константину Телегину, Денису Франку, Антону Коломеец, Михаилу Михайлову не сложно представить, что могли изображать и о чём сочинять трагедии простолюдины средневековья. Их персонажи наивны, забавны, очень трогательны. Оказавшись в игровой стихии театра представления, актёры не жалеют сценических красок, в которых кажутся очень органичными.

Новосибирский академический драматический театр «Красный факел» в спектаклях, поставленных на основе классической драматургии, стремится разговаривать со своим зрителем языком современности. Эта современность проявляется и во внешней выразительности спектаклей, и в вечных темах, повествующих о человеческих чувствах и страстях. Ибо из всех переменчивых вещей мира не меняется только человек.

Фото Бориса Волкова