Встречаясь с бодайбинцами и на литературных вечерах, и за чаем, вольно ли, невольно спрашивал я и про здешнее начальство, а перво-наперво про самое высокое в районе — про мэра, и жители — а нынче, кроме напрямую зависимых, никто начальства не боится (мол, хуже не будет…) — так вот, жители в лучшем случае могли бы молча и небрежно пожать плечами: дескать, Бог ему судия, нашему мэру, а в худшем случае угостить высокого начальника низким, солёным и перчёным народным словцом. Это я и ожидал — простонародье любит ругать начальство где за дело, а где и по привычке, все беды страны и даже свои личные сваливая на ближнее начальство… Но, скажу как на духу, не дождался. Конечно, не думаю, что все сплошь в восторге от бодайбинского мэра — на всех не угодишь, и лишь у идущего вперёд сапоги в пыли — но, по крайней мере, библиотекари, учителя, самодеятельные артисты, с коими довелось беседовать о бодайбинской жизни, говорили про Александра Степановича с благодарностью и почтением.

Немало перевидал я на своём веку чиновного люда, когда вёл переговоры по издательским проектам; всякие встречались: напыщенные, похожие на индюков, со змеистой, высокомерной улыбкой, либо лающие, яко дворовые псы, либо уж льстивые и хитрые, словно лисы…

После долгой беседы с Александром Степановичем Абраменко у меня сложилось впечатление, что начальственная служба, слава Богу, не исказила ему душу, коя взросла в трудолюбивой, добродушной рабочей среде, что бодайбинский мэр при всём своём глубинном экономическом, политическом знании, при уже обретённой мудрости руководителя всё же сумел сохранить в душе, в характере народную простоту. Разумеется, бывает простота, что хуже воровства, но до недавних пор в народе понятие «простой человек» было самым высоким и лестным, означающим, что душа этого человека совестливая, открыта для деятельной любви к ближнему.

Анатолий БАЙБОРОДИН,

член Союза писателей России

А. Байбородин. Как уж заведено в журналистике, начнём нашу беседу с воспоминаний о детстве, отрочестве — о той поре, когда и зреет характер.

А. Абраменко. Как в шестьдесят первом с родителями переехал в Бодайбо, так и живу здесь по сей день. Семья наша по теперешним временам была большая: три брата и две сестры, но семья была дружная, держались вместе, друг другу помогали. Жили, как в народе говорят, не до жиру, быть бы живу, а посему, когда наша семья обитала на Кяхтинском прииске, я, сколь помню, уже с класса пятого подрабатывал на кирпичном заводе. Парнишка я рос здоровый, рослый, работал в бригаде и со взрослыми, зарабатывал копеечку сам себе на одежонку, на обувь. И где только не работал во время школьных каникул: и на драге, и в лесхозе, и в «Витимсервисе», и много ещё где. Был и матросом, и машинистом, и слесарем, словом, всё что в районе делается, худо-бедно знаю. Освоил плотницкое ремесло, и если надо, избу, баню могу срубить. Так что уже до армии прошёл, как говорится, школу жизни. Потом три года службы на Тихоокеанском флоте, на подводной лодке…

А. Байбородин. После армии, вы, наверное, сразу поступили в институт?

А. Абраменко. Нет, не сразу… Вернулся в Бодайбо, опять плотничал, потом окончил шофёрские курсы, работал водителем и заочно учился в Новосибирском институте советской кооперативной торговли. Когда ещё учился на третьем курсе, назначили заместителем председателя районного потребительского общества (райпо по-ранешнему), и так на разных должностях немало лет и отработал в торговле.

А. Байбородин. Ну, коль разговор коснулся торговли, которой вы отдали долгие годы, то самое время спросить вас: в чём отличие нынешней рыночной торговли от советской плановой?

А. Абраменко. Тогдашнюю советскую торговлю и нынешнюю дикую рыночную сопоставить трудно. Это небо и земля… Лишь сейчас вроде вырисовывается более-менее цивилизованная торговля, а поначалу она ничего общего не имела с торговлей, это была злая пародия на неё. Много доброго, системного и стройного было в советской торговле, даже при всех её грехах и бедах.

Главное же отличие советской торговли от нынешней — та была честнее. За десять копеек обсчёта — уголовная ответственность, а теперь если торгаш тебя на пять рублей не обжулит, уважать себя перестанет. Законы жульничества стали законами торговли. Пришлось уйти из торговли, потому что для меня такая её форма неприемлема. Пригласили в администрацию на должность первого заместителя мэра, и это дало мне хорошую практику, а потому, когда я пошёл на выборы мэра, для меня в работе администрации уже не было неясных вопросов, и бодайбинскую экономику, и всю социальную, культурную сферу я знал досконально, а потому мог компетентно, аргументированно отстаивать свою программу экономического, социального развития города и района.

А. Байбородин. И в каком состоянии хозяйство вам досталось?

А. Абраменко. Хозяйство мне досталось после сокрушительных перестроечных реформ. До девяносто четвёртого года вся социальная да и культурная сфера, особенно приисковых посёлков, была в ведении «Лензолота». На его балансе содержались клубы, библиотеки, школы, пионерские лагеря, поликлиники, больницы, здравницы и особенно — жилищно-коммунальное хозяйство. Если культурные, образовательные, медицинские учреждения дополнительно поддерживались бюджетом, то ЖКХ полностью содержало «Лензолото». А коль с самого начала перестройки бездарная, я бы даже сказал вредительская государственная политика страны золотодобывающую промышленность загнала в угол, почти развалила её, то на областном уровне родилось судьбоносное решение: чтобы спасти «Лензолото» от полного краха, необходимо всю социально-культурную сферу, в том числе и ЖКХ, передать из треста в муниципальную собственность. Чтобы «Лензолото» выжило, необходимо было снять с него это бремя, и сняли, и правильно сделали.

В девяносто четвёртом ЖКХ с котельными и жилым фондом, все социально-культурные, образовательные объекты передали мэрии, к тому времени уже в полуразрушенном состоянии. Бюджет, конечно, утонул под грузом затрат… В девяносто восьмом, когда я пришёл в администрацию первым заместителем мэра, ситуация была тяжёлой, и мы в течение четырёх лет как могли её выправляли… А тут случилось непредвиденное… Верно в народе говорят: нет худа без добра… случился обвал рубля, и у «Лензолота» на два года создались благоприятные стартовые условия для развития, потому что золото приняли по тройной цене, а материальные затраты прошли в рублёвом выражении по старым ценам. И рублёвые цены потом ещё года два догоняли курс доллара. За этот период «Лензолото» встало на ноги, и, соответственно, доходы бюджета удвоились. И худо-бедно стало оживать наше жилищно-коммунальное хозяйство и вся социально-культурная сфера.

А. Байбородин. Эта благоприятная бюджетная ситуация сохранялась и потом, когда вы были избраны мэром района и города?

А. Абраменко. Нет, там появилась другая печаль… Когда я в 2002 году возглавил администрацию, доля местного бюджета становилась всё меньше и меньше. В девяносто восьмом году, когда я пришёл в мэрию, 72 процента от налогов оставалось в местном бюджете. А в начале девяностых оставалось более 90 процентов. Словом, теперь все деньги с территорий забирают в вышестоящие бюджеты, а потом распределяют по принципу: этому дам, этому не дам. Я ещё при Борисе Александровиче Говорине в Законодательном собрании прямо спросил: «Растолкуйте мне, для чего вы это сделали: забрали все деньги с территорий?..» Тишина… «Тогда, — говорю, — я вам сам объясню: вы не деньги взяли с нас, вы взяли на себя полные обязательства по обеспечению жизни в территориях… У меня денег на телеграммы хватит, я буду постоянно телеграфировать, сколько и куда надо денег району. А где деньги взять, пусть у вас голова болит, а я даже и напрягаться не буду, потому что вы у меня забрали все…».

В связи с такой налоговой ситуацией пришлось переориентировать финансовые потоки, больше направлять на хозяйственную деятельность, в жилищно-коммунальное хозяйство, где дела значительно поправились. В том числе начали стабильно выплачивать зарплату работникам ЖКХ, отчего укрепилась и кадровая политика, стали проводить более качественный ремонт теплоисточников. Всё же Север, морозы, а потому тепло в квартирах, в учреждениях — первостепенная задача. С 2002 года (не сглазить бы…) положение с теплом стало улучшаться.

А. Байбородин. Понятно, хозяйство вам досталось нелёгкое, после того лихолетья, когда крушилась и перекраивалась вся экономика и политика страны. Но было время разбрасывать камни, пришло время их собирать. И вот за время вашего руководства районом и городом всё же произошли положительные сдвиги, которые улучшили жизнь бодайбинцев?

А. Абраменко. О том, что сделано в городе и районе за время моего руководства мэрией, говорить мне самому неудобно, лучше слушать, когда бодайбинцы об этом говорят. Но кое-что успели, не стану уж всё перечислять, хотя можно было сделать во сто крат больше, если бы водились деньги. А как я уже говорил, в местном бюджете остаются крохи, всё идёт в область. В этом году, к сожалению, если что делаем — всё в долг. И тем не менее, если говорить о конкретных делах, то можно хотя бы для примера сказать о том, что на прииске «Перевоз» мы нынче школу сдаём, которую восемнадцать лет не могли достроить. Дети учились в старой школе, которая уже повисла над рекой, вот-вот уплывёт, а войдёшь в саму школу — там полы, как волны Байкала. Один корпус уже сдали — для малышей, теперь другой доводим до ума — со столовой, спортзалом.

Если говорить о культурных учреждениях, то первое, что мы завершили, — капитальный ремонт и реконструкцию кинотеатра, правда, с привлечением и внебюджетных средств. Сегодня это жемчужина города Бодайбо, где теперь проходят культурные мероприятия на довольно высоком уровне. Музыкальная школа перекочевала в отличное помещение — бывший горком и райком партии, потом там будет школа искусств. Наша главная задача — восстановить Дом культуры, великолепное, но за годы перестройки разорённое, полуразрушенное здание.

А. Байбородин. С администрацией области вели переговоры по восстановлению Дома культуры?

А. Абраменко. Наши переговоры по Дому культуры и другим объектам никаких результатов не принесли. Как глянут на миллионные суммы, так за голову схватятся. Упаси Бог хлопотать о каком-то Доме культуры в Бодайбо, а вот в Иркутске, скажем, спортивный комплекс — это можно. Откровенная дискриминация… А ведь Бодайбинский район имел (да и по сей день имеет) право на внимательное отношение к нему региональной власти уже и потому, что входил в пятёрку крупнейших налогоплательщиков. По экономическим показателям наш район на 2-3 месте в области после Братска, Шелехова и впереди Иркутска и Ангарска. При нашей численности населения — 26 тысяч человек — мы были пятые по объёму налоговых платежей, которые доходили до 2 миллиардов рублей в год.

А. Байбородин. Волей судьбы выпала вам государева служба, и какие цели вы ставите в этом тяжёлом служении, а тяжёлое оно уже и потому, что отвечать приходится не только за самого себя, но и за жизнь земляков, за их счастливую либо несчастливую судьбу.

А. Абраменко. У всякого государственного чиновника, коим являюсь и я, должна быть главная цель: порядок в народной душе, порядок в народной жизни, из этого и складывается народное счастье. Дай Бог, конечно, чтобы люди, работающие и находящиеся на законном отдыхе, были сыты, одеты, обуты, имели достойное жильё, чтобы в обществе восстанавливалась социальная справедливость, не было такой страшной пропасти между бедными и богатыми, чтобы и простые люди без страха смотрели в завтрашний день, чтобы даже в трудных ситуациях всегда мерцал свет в конце тоннеля.

Фото Дмитрия ДМИТРИЕВА