Вячеслав и Елена знакомы с четвёртого класса. «Мы с ним ходили в один клуб служебного собаководства. Была у нас такая стойкая компания собачников — занимались своими псами круглые сутки. Гуляли — часами. Собаки у нас с прогулки приходили домой, падали с ног и засыпали — такая была нагрузка. Мы очень этим делом увлекались, да и школа служебного собаководства в Иркутске тогда была сильной. Практически все, кто там начинал, до сих пор занимаются собаками», — рассказывает Елена.

Вячеслав с собственной собакой пошёл в армию. Был начальником питомника в Иркутском конвойном полку. Как рассказывает Елена, именно с этого питомника и начался, собственно, «К-9». Кто-то из знакомых оставил собачку, потом — другой, а потом стали привозить и больных собак. Так пришла мысль: нужен собственный питомник.

На стене офиса «К-9» висит портрет пса. Под ним — ряды медалей. На столе — маленькая фотография той же собаки.

— Один из героев «К-9»?

— Это Дольт, первая собака мужа. — Елена берёт фото в руки. — Замечательный был товарищ. В своё время был единственный в городе отличник по розыскной службе. Много преступников брал. Как-то к нам приезжала комиссия из Москвы. Моделировали учебный побег. Ушли далеко в лес, думали, что ни одна собака след не возьмёт. Дольт взял с 30 км. Таких собак вообще мало, а в последнее время и совсем не стало. Сейчас, кажется, пытаются возродить служебное собаководство в той войсковой части, где служил муж. Может, что и получится.

— Наверняка и у вас была любимая собака?

— Её звали Аян, моя первая собака, 18 лет прожила. Её уже нет, и теперь я не завожу любимцев. Во-первых, собаке надо отдавать много времени; во-вторых, слишком тяжело бывает, когда она умирает. Был у нас такой случай. Привезли две женщины в приют собаку под наркозом, просили выходить. У неё было что-то с зубами. Я думала, что они её лечили. Месяц за ней, как за ребёнком, ухаживала. Гулять водила. Она стала оживать — приехали, забрали. Как оказалось позже, это были аспиранты-медики. Собаке вживили какие-то зубные имплантанты, месяц дали пожить, а потом усыпили, чтобы проверить результаты опытов. Больше я стараюсь ни к кому не привыкать.

— Что для розыскной собаки важнее — выучка или родословная?

— Родословная практически не играет роли, главное — физическое развитие и интерес к апортировке. Сначала палочку ей показываешь, потом прячешь, она начинает искать. Обычно начинают работать со щенками с 6 месяцев. Вообще, говорят, существуют и более жёсткие способы. Закрывают месячным щенкам глаза, чтобы они ориентировались только на нюх. Способности, конечно, развиваются феноменальные. Но это неоправданно жестоко.

— Можете сказать, собаки какой породы — самые умные?

— Порода не влияет. Универсальная собака — немецкая овчарка. А ум пса от хозяина зависит. Щенкам необходимо постоянное общение. Чем больше хозяин проводит с ним времени — дрессирует и просто общается, тем умнее собака будет. А если щенка привязывать к батарее, то и интеллект у него будет на уровне батареи. Нам недавно привезли четырёхмесячного щенка, хозяева не могли понять, почему он постоянно выл. Отдали мы его другим людям — выть перестал, любовь почувствовал. Он же как младенец: оставляешь его на минуту, он сразу начинает плакать.

— Сейчас очень популярны бойцовские собаки. Такие «клиенты» в питомнике бывают?

— Бывают. По мне, их вообще не нужно разводить. Только единицы из них бывают ласковыми и что-то понимают. Это, на мой взгляд, не очень умные собаки. У нас есть один такой — выводишь его гулять, а он сразу на поводке повисает и никаких команд не слышит.

Дочка Дашка и постоялец Мишка

Елена отдаёт короткий приказ дочери: «Лиза, выведи её!». Мимо меня мелькают голые ноги, и девочка, нырнув в дом, проносится с кем-то очень крупным на поводке. Наш фотограф Дмитрий, снимавший собак в вольерах, с этим «крупным» столкнулся лицом к лицу. Возле колеса редакционного автомобиля лениво вытянулась… рысь. Слава Богу, привязанная к забору.

«Это Дашка, — Елена лениво отмахивается. — Она ещё котёнок». Котёнок ростом со среднюю собаку, лапы — мощнее, чем у любой овчарки. По официальной легенде, маленькую Дарью в лесу в районе Малого Голоустного нашёл лесник. Однако у Елены есть на этот счёт своё мнение. «Есть такие «добрые» охотники — мать убьют, а на малышей рука не поднимается. Звонят нам: мол, заберите!» — рассказывает она. Дашу выкупили у лесника, и с тех пор она живёт в питомнике. Рысь держат дома и выгуливают на поводке, как собаку.

— Не боитесь, что собаки её загрызут?

— Как бы она их не загрызла! Она ничего не боится. (Елена смеётся, а Дарья тут же демонстрирует свои способности — сцепляется с крупной овчаркой).

— Смотрите, это она сделала! — в разговор впутывается Лиза. — Вот на стенах обои оторваны, а вот жалюзи — это всё она. Даша как обычный котёнок, ей играть хочется, баловаться. Она у нас за мухами гоняется, а когда полы начинаешь мыть, то к швабре цепляется.

— Вы не боитесь за ребёнка? Всё-таки это зверь.

— Даша меня побаивается, считает мамой, Лизу — сестрёнкой. Любит нас, утром приходит здороваться, урчит. А вот мужчин почему-то не переносит. Мы знаем, как с ней обращаться. Что можно, а чего нельзя. И Лиза тоже это знает. А тем, кто не имеет навыков, брать такое животное домой, конечно, опасно.

В питомнике шесть лет живёт волк по кличке Вой. Он попал сюда, как и Даша, маленьким волчонком. «Квартира» Воя — в самом углу ряда вольеров. Он живёт один. На первый взгляд, ручное животное. Лиза легко подходит к клетке и чешет Вою спинку. Но всё же видно, что это не собака. Массивный лоб, прямой хвост. И главное — Вой не участвует в радостном собачьем хоре.

— Бывают случаи, когда люди просят «что-нибудь такое экзотическое»?

— Да сколько угодно. Одно время к нам часто наведывались некие «распальцованные» ребята и просили: «Найдите нам волка!». Я им объясняю: «Это же дикое животное, если не знаешь, как его содержать, может случиться несчастье!». Не понимают. В конце концов всё же перестали ездить.

В прошлом году в питомнике появился шестилетний медведь Миша. Летом в Иркутске гастролировал московский цирк, и циркачи решили «пристроить» Мишу на постоянное место жительства. «Дело в том, что он большой, а в цирке стараются держать маленьких медведей, — рассказывает Елена. — Ими легче управлять. А этот медведь стал толстым, ленивым и не хотел работать. Мы его приютили». После цирка тунеядец Миша получил расширенную «квартиру». Сейчас он может стоять в клетке на четырёх лапах, лежать и даже как-то двигаться. В цирке его клетка была раза в четыре меньше, и медведю приходилось сутками стоять на задних лапах. Впрочем, и эту жилплощадь Миша может сменить. Региональное общество охотников и рыболовов настаивает на том, что существующая клетка не отвечает нормам безопасного содержания дикого зверя. Хозяевам придётся искать средства на новую клетку, которая должна быть более просторной, с толстыми прутьями. А одно время на Мишу требовали и лицензию.

— Существуют законодательные нормы, которые регламентируют медвежью жизнь?

— На содержание в неволе дикого животного должна быть получена лицензия. Исключения делаются для детёнышей, оставшихся без родителей. Или животных, рождённых в неволе. Наш медведь родился в цирке.

— Насколько он у вас загостится?

— Не знаю, как себя вести будет. Пока вроде ему всё нравится. Мы кормим его, поим, из шланга душ делаем. Ест он вёдрами. А ещё ему хочется мороженого, яблоки любит. Идёшь ребёнку что-то покупать, и ему надо два мороженых и пару килограммов яблок. Вот и выбираешь, кого побаловать — Лизу или его? Денег на двоих не хватает. Хотелось бы, чтобы какой-нибудь меценат взял над ним шефство.

Часть своего пансиона медведь отрабатывает сам. На него притравливают охотничьих собак. Елена говорит, что сам Миша при этом не страдает. Медведя проводят из одной клетки в другую перед собаками. Сам косолапый находится на цепи на проволоке.

В питомнике живёт и барсук Наташка. Люди приносят в «К-9» даже птиц. «Мы не специалисты, поэтому сразу отвозим их орнитологам», — говорит Елена.

Вязки не будет, собака ушла на работу

Пока мы беседуем с Еленой, Лиза успевает сделать несколько кругов на велосипеде, погладить волка, запереть рысь в доме и, наконец, хватает водо-проводный шланг. Собаки поднимают дикий гвалт. На улице плюс 34, и им трудно пережить такую жару в мехах. Лиза поливает пёсьи бока водой, а те ртами хватают воду прямо в воздухе. У Лизы — три собственных собаки, они живут в отдельном вольере.

Пёсий концерт не прерывается, пока все не напьются вдоволь. Это — только освежающий душ. Настоящий «банный день» собакам устраивают студенты агротехникума. Они выводят стаю на реку, там моют и вычёсывают всю братию.

Возле каждой клетки питомника — горшок с цветами. Собакам всё равно, а людям — приятно. «Хозяева, куда геркулес сгружать?» — в офис «К-9» залетает рабочий. В кузове грузовика — более десятка мешков с крупой. У собак есть свой повар. Обычное меню — каша с мясом или отходы. В день на «кавказца» уходит две трёхлитровые чашки еды. На одну кормёжку всего питомника — куль геркулеса.

Примерно половина из 150 собак — рабочие, остальные — приютские. Дело здесь поставлено, как в большой семье. Здоровые псы зарабатывают деньги для себя и для больных. Питомник предоставляет услугу по охране объектов караульными собаками. «Сегодня на вязку не привозите, собаки на работу уходят», — говорит Елена кому-то по телефону. Псы работают в ночную смену. Каждую ночь происходит смена караула — одна и та же собака на одном объекте несколько ночей подряд работать не будет. Так охранников невозможно прикормить. Собаки «К-9» выезжают для проверки общественных мест на предмет взрывчатки — перед концертами звёзд, выборами.

Летом в питомнике появляется ещё один заработок — люди приводят постояльцев в гостиницу.

— Кто обычно оставляет собак в гостинице?

— Разные люди — от достаточно состоятельных до пенсионеров. Стоимость одних суток — 150 рублей. Пожилым людям мы делаем скидки до 70 рублей. Принимаем только привитых собак. Есть у нас один дедушка, ветеран, у него среднеазиатская овчарка, осталась в память о сыне. Дома держать её он уже не может — ухаживать сложно. Летом берёт на дачу, а зимой — к нам.

Пока мы разговариваем, в питомнике появляются люди с немецкой овчаркой. Елена поясняет: «Привезли на дрессировку». Четвероногий друг не хочет заходить в вольер, но хозяин неумолим — воспитывать, так воспитывать! Пёс проведёт в «К-9» месяц, с ним будет заниматься инструктор, а в конце курса вместе с собакой будет обучаться и сам хозяин. Стоимость обучения — 8,5 тыс. рублей.

Квартирный вопрос

Недавно «К-9» отпраздновал своё 11-летие. И закрываться не собирается. Но несмотря на то, что Елене и Вячеславу упрямства не занимать, дать дом всем бродячим собакам они не могут. Питомник столкнулся с проблемой перенаселения.

— В день в среднем поступает по пять звонков с просьбой взять собаку. Четырём приходится отказывать. Мест не хватает. Уже сейчас в одном вольере живут по 2-3 собаки. Не принимаем собак старше 13 лет. Я не понимаю людей, которые, прожив с собакой 10-12 лет, звонят и говорят: «Заберите её, она нам надоела». Собаке осталось жить 2-3 года, она уже не мыслит себя без хозяев. Какой шок для неё на старости лет попасть в питомник! Это всё равно, что бабушку или дедушку сдать в дом престарелых.

— Как вы относитесь к людям, которые приносят своих собак?

— Однозначных выводов быть не может. Бывают случаи, когда старенький человек уже не может ухаживать за собакой, бывает — человек обнаружил у себя, у детей аллергию на шерсть. Тут, конечно, ничего не поделаешь, нужно собаку отдавать. А бывает, воспитывать не умеют, а потом привозят щенков одичалых. С младенчества щенок на цепи сидел, не общался ни с одной собакой. Кавказец у нас был до того забитый, что первые месяцы лапами голову от страха закрывал.

— Больных собак часто привозят?

— Практически каждый день. Вчера с Лизой хотели пойти в кино, но привезли двух собак. У одной оторван нос — машина сбила. У второй — вся задняя часть тела ошпарена или облита кислотой. Люди, которые её нашли, говорят, что раньше у неё был большой пушистый хвост. Теперь — голый обрубок. Пришлось везти её в клинику. Сейчас хоть немного есть начала, но врачи не знают, что такое могли сотворить с ней люди, от чего теперь лечить. Неизвестно, выживет или нет. Я вообще большую часть жизни провожу в ветеринарке.

«Мам, мам, расскажи про щенят! — Лиза снова рядом. — Про десять щенят, пожалуйста!». Елена с неохотой говорит: «Открыли ворота, а там сидят десять щенят на земле, слепые ещё, молочные. Пытались мы их выходить, поили, кормили. Но суки у нас кормящей в тот момент не было. Так они промучились и один за другим умерли».

— Не пробовали вводить плату за приём собак?

— Пробовали. Люди говорят: «Мы вам собаку оставляем, и мы же должны за это ещё и платить?». Некоторые шантажируют: «Ну, если вы не берёте, нам остаётся её бросить или убить». Кто-то действует тихо. Мы отказываемся принять собаку, человек уезжает. А за ворота выходишь — вот она, сидит, привязанная. В лесу рядом с питомником часто оставляют. Даже породистых привязывают. Идём как-то — мастино сидит, за ошейником — родословная.

— Вы отдаёте собак любому, кто попросит?

— Естественно, нет. Детям, бомжам, иностранным гражданам (китайцам) — ни под каким предлогом. Не даём собак на вывоз из России.

— Отслеживаете, что происходит с псами, которых вы отдали?

— Мы этого сделать не можем. Многие люди просто не оставляют адресов — боятся, что старые хозяева приедут и попросят собаку назад. Некоторые сами приезжают. Был у нас больной, тощий боксёр. Забрали его, смотрим, снова через некоторое время приехали. Ну, думаем, не выходили, привезли его назад. Ошиблись — он у них в деревне пожил на чистой сметане — толстый стал, красивый. Оказалось, люди за вторым боксёром приехали.

— У питомника есть спонсоры?

— На какие-то разовые акции — находятся. А постоянных нет. Люди помогают. Есть у нас старушка, которая с каждой пенсии по пакету собачьего корма покупает и по три килограмма крупы. Недавно женщина пришла — принесла лекарства, стерильные бинты. Правда, Дашка из них уже нестерильные сделала. А если серьёзно, то спонсоры нам очень нужны. На прокорм собак уходит очень много денег, нет строительных материалов для вольеров. Мы готовы брать даже отходы, которые остаются от строительства. На помощь городских властей рассчитывать не приходится.

— Почему?

— Они пока не высказывали намерения нам помочь. В городском бюджете предусмотрено 2 млн. рублей, которые направляются спецавтохозяйству на отлов бродячих собак. Если бы эти средства потратить на постройку дополнительных вольеров в питомнике, бродячих собак стало бы намного меньше. К примеру, мэрия Санкт-Петербурга выделила 10 млн. рублей на собственный приют. А есть и другие примеры. В Ульяновске мэр приказал отстреливать собак прямо на улице. Вопрос: что будет в Иркутске?

— Но, тем не менее, вы планируете расширение питомника.

— Да, хотим создать опытную станцию по разведению лаек и борзых. В своё время в Быстрой (Слюдянский район) был хороший питомник, где разводили лаек. Мы уже присмотрели место рядом с «К-9». Посмотрим, что получится.

Фото Дмитрия ДМИТРИЕВА

Елена Славина родилась в 1975 году. Собаками занимается с 14 лет. Училась у известных иркутских кинологов — покойного Анатолия Вертипрахова (возглавлял Иркутский областной клуб служебного собаководства РОСТО. — Ред.) и Натальи Олейниковой. Параллельно с работой в питомнике учится на пятом курсе Сибирского института права, экономики и управления. Будущая специальность — юрист.

В 1995 году муж Елены Вячеслав Славин создал частный питомник для собак «К-9», при нём открылся приют для брошенных и бездомных собак. Его хозяйкой стала Елена Славина. До сих пор этот приют — единственный в Иркутской области.

Сегодня питомник «К-9» — самый крупный частный питомник за Уралом. Здесь живут 150 собак. Кинологи работают по нескольким направлениям: дрессировка собак, охрана объектов, гостиница для четвероногих, приют, разведение собак, аренда, продажа.

Вячеслав и Елена воспитывают дочь Лизу.