Как сообщили «Конкуренту» в ГУВД Иркутской области, сегодня более 6 тыс. семей региона признаны неблагополучными. С начала года в суды переданы дела 1,8 тыс. пар, которые злостно уклонялись от исполнения своих родительских обязанностей, но только 351 пара была лишена родительских прав. Проблема в том, что сотрудникам УВД не хватает доказательной базы, чтобы привлечь родителей к ответственности. Свидетелями семейного преступления часто являются лишь сами дети.

Война отцов и детей

«Начать свидетельствовать против отца и матери — огромная психологическая травма для ребёнка. Это означает предать любимых людей. Малышу легче поверить, что мама или отец «исправится». Но обычно этого-то как раз и не случается», — отмечает директор Иркутского кризисного центра для женщин Людмила Свистунова. Специалисты ГУВД добавляют: часто дети уже доведены до такого состояния, что могут выступить свидетелями в суде, но родители запугивают их, заставляя насильно принять свою сторону.

Сотрудники милиции и психологи сходятся в одном: дети, которые получили изрядную порцию насилия в семье, обычно легко вписываются в криминальную среду. «Мать и отец для ребёнка — это его единственная защита, так как его социальные связи ограничиваются семьей, — говорит Людмила Свистунова. — Если маленького человека лишают безопасности дома, его внутренний мир рушится и он вынужден защищать себя сам. А это противоестественно. Малыш не может пойти в суд и делает то, что ему доступно, — убегает из дома».

С начала 2006 года сотрудники УВД забрали с улиц около 4 тыс. детей. Половина из них отправилась в социальные учреждения, остальные — назад к родителям. 1385 несовершеннолетних были привлечены к суду за различные преступления. В ГУВД отмечают опасную тенденцию — дети всё чаще совершают умышленные убийства. «Психика ребёнка не рассчитана на большой объём страданий, которые причиняют родители. Когда порог мучений превышен, есть два пути — самоубийство или выход агрессии вовне. Это клей, водка, наркотики, убийства», — говорит Людмила Свистунова.

Государство готово платить огромные деньги за последствия домашнего насилия — детскую преступность и наркоманию, отмечает Свистунова. «Деньги следовало бы инвестировать в институт семьи, — говорит она. — По сути, любой семье нужны две вещи — достаточное материальное обеспечение и культура взаимоотношений, которой надо учить. У многих нет ни того, ни другого. Результат — несчастные дети».

Она рассказывает, что с 1998 года в Иркутске существует Центр по защите прав детей и юношества. При нём открыт телефон доверия. Однако дети звонят по этому номеру редко — нет широкой рекламы. Обычно обращаются подростки из детских домов, приютов, то есть оттуда, где сотрудники центра успели побывать и сообщить о детской «горячей линии». Типичные сообщения детей, сопровождаемые угрозой покончить жизнь самоубийством: «Я никому не нужен, меня никто не любит».

Охранная грамота

В Уголовном кодексе существует статья 156, наказывающая взрослых за неисполнение своих обязанностей по отношению к детям. Родителю грозит штраф в размере от пятидесяти до ста МРОТ, ограничение свободы на срок до трёх лет или же заключение на два года. Выложить деньги или сесть можно за моральные издевательства, лишение еды и тепла, ограничение свободы передвижения, лёгкие систематические побои, не причиняющие вред здоровью. Если же родитель наносит ребёнку постоянные тяжкие побои, его действия квалифицируются по статье 117. И здесь уже можно попасть в тюрьму на срок до 7 лет. Кроме того, существуют ст. 69-71 Семейного кодекса, на основании которых родители могут быть лишены своих прав.

Но специалисты кризисного центра отмечают, что судебная практика часто бывает на стороне домашнего тирана. Буйный алкоголик может быть задержан милицией только на три часа, после чего он возвращается домой, даже не успев протрезветь. Часто по просьбе родственников или из-за недостатка доказательств родитель-тиран отделывается условным сроком. Людмила Свистунова рассказывает типичный случай: иркутянин дважды был осуждён условно по ст. 117 за избиение жены, детей и угрозы убийства. Поскольку срок условный, то он продолжает жить дома, пить и издеваться над родными. Внетюремной практики изоляции алкоголиков в России нет. А для того, чтобы загреметь в тюрьму, нужно довести ситуацию до тяжкого вреда здоровью или убийства. Парадокс, но часто за многолетние издевательства мужа «садятся» как раз жены. Достаточно распространённый случай: во время очередной ссоры женщина решается на убийство и попадает в тюрьму.

Тогда как на Западе законодательно введён так называемый «охранный ордер». Это официальный юридический документ, защищающий семью от насильника, находящегося на свободе. Аналогичные вещи уже появляются в странах СНГ. Так, в Республике Кыргызстан существует специальный закон, предусматривающий выдачу временного (на 15 суток) и судебного охранного ордера (от месяца до шести). Человек по этому ордеру не имеет права приближаться к своим жертвам, в том числе и детям, должен возместить пострадавшим ущерб материально. В случае с судебным ордером — он обязан покинуть на оговорённый срок дом, где живёт его семья, не приближаться к супругу на улице и работе, детям — в школе, не приобретать и не носить оружие. За соблюдением условий ордера следят органы УВД и социальной защиты. Нарушение условий временного ордера несёт за собой только административную ответственность, а вот судебного — ещё и уголовную.

Лицо тирана

«Мы привыкли, что фраза «семейное насилие» применяется к неблагополучным семьям, где детей бьют, не кормят. То есть там, где факт насилия налицо, — отмечает Людмила Свистунова. — Но есть целый пласт семей, где дети находятся в униженном положении, но при этом общество считает это унижение нормой. Простой случай: за полученную в школе двойку отец заставляет ребёнка по полчаса стоять на одной ноге на табуретке. Папаша называет это «воспитанием силы воли», а в милиции говорят: «Это пустяк, у нас вот на улицах дети-наркоманы толпами бродят. Ну и что из того, что отец чуть-чуть переборщил, зато сын одет, обут и сыт».

Что вырастает из «табуреточных» мальчиков, в кризисном центре тоже знают. 17-летний парень систематически режет себе вены, нападает с ножом на мать. Та признаётся, что отец в детстве в качестве «воспитания» заставлял пацана часами сидеть под кроватью.

Часто семейное насилие и родителями, и детьми воспринимается как необходимая часть воспитания. По данным исследования, проведённого специалистами социально-психологического центра «Диалог», менее половины опрошенных 11-14 лет заявили, что взрослые морально или физически оскорбляют их. А вот среди 17-летних так считают уже более 60%, среди тех, кому перевалило за 20, — 80%. Но уже после 21 года число недовольных родительским воспитанием падает — молодые люди обретают независимость. Около 70% 14-17-летних признались, что нуждаются в информации о том, как возникает семейное насилие и как можно от него уберечься. А чем старше и самостоятельнее человек, тем менее интересной становится эта проблема. К моменту, когда рождается его собственный ребёнок, информация о насилии человека уже практически не интересует. Теперь он занимает позицию хозяина, а его малыш — подчинённого.

Если мальчики-жертвы берут взрослыми роль тирана, то девочки так и остаются жертвами. Сотрудники кризисного центра рассказывают историю, типичную для девочек из рабочих районов Иркутска. Мать, отчаявшись посадить мужа за издевательства, убила его. И скрылась, оставив трёх дочерей. Через год её нашли мёртвой на обочине дороги. Девочки прошли детдом. Теперь одна — содержанка, вторая зарабатывает проституцией, принимает наркотики. Третьей, по меркам этой среды, повезло. Она повторяет судьбу матери — вышла замуж, родила. Муж бьёт её и ребёнка.

Около 78% опрошенных центром «Диалог» респондентов убеждены, что источник насилия в семье — это мужчина, а жертвы — женщины и дети. Однако в последнее время, как отмечает Людмила Свистунова, всё чаще в роли «тирана» выступает слабый пол. Школьная и военная дедовщина возникает из семейной. Многие бывшие жертвы дублируют поведение своих родителей и становятся «дедами» для собственных детей. Повторяется замкнутый цикл, резюмируют психологи.

***

Людмила Свистунова рассказывает типичный случай: иркутянин дважды был осуждён условно по ст. 117 за избиение жены, детей и угрозы убийства. Поскольку срок условный, то он продолжает жить дома, пить и издеваться над родными. Внетюремной практики изоляции алкоголиков в России нет. А для того, чтобы загреметь в тюрьму, нужно довести ситуацию до тяжкого вреда здоровью или убийства. Парадокс, но часто за многолетние издевательства мужа «садятся» как раз жены. Достаточно распространённый случай: во время очередной ссоры женщина решается на убийство и попадает в тюрьму.