Закон не для нас писан
Имею в виду пресловутый 122-й - о монетизации льгот. Может, кому он и принёс облегчение, но только не нам, инвалидам, всецело зависящим от поддержки общества. Президент неоднократно повторял: новый закон направлен на то, чтобы облегчить положение самых слабых, социально зависимых. Что же получается в действительности? У инвалидов отняли право льготного проезда на самолётах и поездах международных линий. Теперь о посещении родственников или друзей, живущих за пределами России, можно только мечтать. Фактически инвалиды, проживающие в сельской местности, лишились льгот на пользование автотранспортом: выделяемых на эти цели денег (с учётом того, что общественный транспорт далёк от идеала, а частники берут за свои услуги дорого) явно не хватает. И последнее: инвалидов лишили права на льготное зубное протезирование. И это тоже ударило по карману. Вот и получилось по нашей привычной схеме: хотели как лучше, а получилось, как всегда. Или даже не "как всегда", а намного хуже. (Анатолий Иванов, инвалид первой группы по зрению, председатель бюро организации ВОС города Братска)
Вместо комментария. На моём рабочем столе лежит скромно изданная книжечка в мягкой зелёной обложке. Тираж — всего 250 экземпляров; название совсем не интригующее: «Реабилитация и мы». Изданная в нынешнем апреле региональной организацией Всероссийского общества слепых и главным управлением общего и профессионального образования Иркутской области, она имеет подзаголовок: «Творческий отчёт». Проведя с ней, такой неброской, несколько часов наедине, я поняла: авторы, чьи произведения составили содержание книги, лишённые возможности видеть мир во всём его многоцветье, «отчитываются» прежде всего перед нами. Перед всеми, кому в этой жизни повезло больше, чем им.
Определение отчёта — «творческий» — неожиданно обретает более глубокий смысл. Потому что само существование в однотонном, а то и совсем в тёмном мире, но всё-таки, назло судьбе, назло несчастью расцвеченном внутренним видением, звучащем струнами искренних, отнюдь не упаднических чувств, — и есть настоящее ТВОРЧЕСТВО. Которое под силу только очень мужественным людям. Способным выживать в обществе, лишь сравнительно недавно уравнявшем в правах такие слова как сочувствие, жалость, снисхождение. Но, уже не стесняясь произносить их вслух, мы ещё не научились понимать их суть. Тем более — поступать в соответствии с нею.
Письмо инвалида по зрению первой группы Анатолия Иванова именно об этом — о неспособности государства, увлечённого «судьбоносными» реформами, слышать голос обыкновенных, к тому же не очень счастливых своих подданных. Тем более — понимать их боль. 122-й закон и то, чем он обернулся для тысяч таких, как наш читатель из Братска, — одно из свидетельств этой традиционной для нас глухослепоты. На её фоне любовь и грусть, улыбка и слёзы, признания в любви и оставшиеся в памяти воспоминания некогда зрячего детства — вся гамма переживаний обделённых, но не сдавшихся людей звучит ярко, словно вызов, брошенный равнодушию.
Э. Климова
Моим друзьям
Я к вам иду, любимые мои,
Друзья мои, сокровища живые,
Похожие на чудные цветы,
На солнечные розы золотые.
Весёлые, как звонкий летний день,
Задумчивые, будто зимний вечер,
Не видящие часто свет и тень,
Но жаждущие с радугою встречи!
А радуга — минуты и часы;
А радуга — и музыка, и шёпот.
Той влагою меня поите вы,
Над суетным я делаюсь высокой.
Страдания учусь не замечать,
Я, вашему цветению внимая,
Друзья мои, иду вам помогать,
Но с вами расплачусь ли, помогая?
