Программа концерта, за исключением знаменитой моцартовской сонаты-фантазии 14, изначально не вызывала особых эмоций. Клавирные сонаты итальянца Доменико Скарлатти — хотя и не столь частые гости на концертной эстраде, но всё же достаточно обжитый репертуар пианистов. А к сонатам другого итальянца, обосновавшегося в Англии, Муцио Клементи, вот уже длительное время стереотипно обращаются на разных стадиях музыкального образования как к инструктивному материалу для развития фортепианной техники.

И действительно сотворилось чудо! Под пальцами Андрея Щагина зазвучала неизвестная, но интереснейшая музыка, исполненная и лирических откровений, и пафосных страстей, и боли, и надежды. Не только любителям, но и профессионалам открылся абсолютно другой Клементи, о котором можно было бы сказать словами Г. Чичерина о Моцарте: «Он больше композитор XIX века, чем XVIII века».

Исполнение двух сонат Клементи, особенно программной под названием «Дидона и Эней», в интерпретации Щагина дышало масштабностью, яркими драматическими контрастами, романтической свободой и поистине симфоничностью звучания (а сонаты Клементи и утверждают новый фортепианный стиль в противовес изящно-клавирному). Поэтому естественным образом пересеклись в одном выступлении «высокая» музыка Клементи и одно из самых сокровенных, «протестных» творений зрелого Моцарта — Соната-фантазия до-минор. Пианист своими то таинственными, то пленительно-утончёнными, то неистово-возбуждёнными звуками погрузил нас в самые глубины ада и рая, мук и высшего ощущения счастья. В юбилейный год Моцарта Андрей Щагин сделал своё подношение гению.

Получивший отличное музыкальное образование в стенах Иркутского музыкального училища, а затем в Новосибирской консерватории, Андрей Щагин начинает покорять публику глубиной трактовки исполняемых произведений, звуковым обаянием, темпераментом и, конечно же, ярко выраженным стремлением открыть слушателю неизведанные, невспаханные «залежи» фортепианной музыки разных эпох. Удивительных открытий и творческих радостей ему на этом пути!