Почему иркутский политбомонд безоговорочно принял этого человека, до сих пор остаётся загадкой. Пожалуй, это единственный член политсовета местной организации партии «Единая Россия», не включенный в иркутские бизнес- и политические кланы. Он сам является совладельцем нескольких трейдинговых компаний, в числе которых «Эксиойл» и «Риэлти-Диалог», а также крупнейшего в регионе проектного института — Иркутскгражданпроект. При этом выглядит вызывающе самостоятельным. Как показалось нашему корреспонденту Наталье Мичуриной, его независимость подчёркивают даже причёска и одежда.

Партийный мандат

— Что для вас значит статус депутата Заксобрания?

— В некотором смысле он мне необходим как элемент самоутверждения. Поясню: я уже десять лет занимаюсь общественной работой, которая начиналась ещё с создания в Иркутске отделения партии «Регионы России», объединившейся накануне выборов в Государственную Думу 1999 года с другими партиями в «Отечество — Вся Россия», впоследствии слившейся с «Единством» в «Единую Россию». Наверно, мне не хватало социального статуса, чтобы быть более активным в сфере политики.

— Как мне кажется, ваш бизнес не требует лоббирования на уровне регионального парламента. А зачем вам нужна эта активность?

— Затянуло. Сам процесс организации выборной кампании 1999 года завёл жутко. Это была незнакомая сфера для приложения сил. В короб залез, как тот груздь, а назад я отступать не привык. Да я и раньше никогда не сидел на одном месте. Учителя буквально ставили меня за последней партой (не очень-то я высокий). Как-то мне всегда было до всего дело.

— Вы уже знаете, чем займётесь в Законодательном собрании?

— Буду работать в том комитете, куда меня направит фракция. Каких-то особых предпочтений у меня нет, зато есть интеллектуальный ресурс и время для работы. Хотя, скажу честно, я люблю с женщинами работать. Сказать почему? Они более ответ-ственные и обязательные по сравнению с мужчинами.

— Как ваше окружение отреагировало на ваше продвижение по списку в Заксобрание?

— Все по-разному. Одним всё равно, другие похлопали по плечу со словами: «Наверно, ты этого очень хотел». Некоторые дали понять, что у меня не все полушария мозга развиты достаточно хорошо и когда я принимал решение всерьёз заниматься политикой, я руководствовался сигналами слаборазвитого полушария. Но все были единодушны в том, что теперь-то уж точно подстригусь коротко.

— И что, решение относительно стрижки принято?

— Не дождутся…(Смеётся).

— Можете сказать, откуда у вас стиль в одежде?

— Я читаю мужские журналы, мне это небезразлично. Себе я покупаю всё сам. В последнее время чаще в компании с сыном.

— Для вас авторитеты есть?

— Сегодня в моей жизни есть два человека, к мнению которых я прислушиваюсь, которые понимают меня и знают, как и что сказать. Это, прежде всего, мой отец и Вячеслав Васильевич Дормидонов (заместитель председателя Контрольно-счётной палаты Иркутской области. — «Конкурент»), мы с ним знакомы со времён моей работы в Иркутскжилстрое.

— Всё-таки как вы, человек, не принадлежащий никаким политическим и бизнес-кланам, смогли закрепиться в региональном руководстве «Единой России»?

— В этом, безусловно, свою роль сыграл депутат Госдумы Виталий Шуба, буквально благословивший объединение ИРО «Регионы России» с «Единством», имело значение и знакомство с Алексеем Иннокентьевичем Фёдоровым (председатель совета директоров НПК «Иркут», до 2005 года возглавлял ИРО «Единая Россия». — «Конкурент»). Федералы в его лице в своё время подобрали непотопляемую фигуру: человек адекватный, лояльный, понятный, миллионер, значит, свободный человек. Когда создавались фонды поддержки партии, я пришёл к нему и сказал, что хочу этим заниматься. И он меня поддержал.

— То, чем вы занимаетесь сейчас в местном отделении «Единой России», называется держать партийную кассу?

— Вероятно, на обывательском языке это именно так и называется. Не секрет, что региональный исполнительный комитет «Единой России» и некоторые крупные партийные организации, попадающие под положение о финансировании из Центрального комитета, финансируются из Москвы. Это не очень большие деньги, которые идут, главным образом, на зарплату. Все остальные деньги, скажем, на проведение партийных мероприятий, идут из фонда. Фонд, в свою очередь, формируется исключительно из добровольных пожертвований юридических и физических лиц.

— Фонд поддержки партии является вашей основной работой?

— Это как хобби, ведь я занимаюсь этим бескорыстно. Вообще стараюсь не афишировать свою причастность к определённому бизнесу, хотя, конечно, если поднять досье в избиркоме, можно увидеть, в каких компаниях являюсь учредителем. В настоящее время больше уделяю внимания проектной деятельности (в течение долгого времени Сергей Курилов является председателем совета директоров ОАО «Иркутскгражданпроект». — «Конкурент»). Это интересное направление. На этом рынке сейчас царит хаос, но востребованность качественных проектных решений высока. Я не принимаю оперативных решений. Для меня важно обеспечить эффективную работу команды специалистов института.

— Очень конфликтная отрасль. У властей одно представление о том, как должен развиваться город, у строителей — другое, у архитекторов — третье. А вы как на всё это смотрите?

— Сегодня в сфере строительства нет гармонии. В Иркутске нет связующего звена между проектировщиками, инвесторами, строителями. На мой взгляд, не хватает личности, которая могла бы взять на себя эту функцию. Поэтому у нас очень длинная цепочка по принятию решений: новая идея рождается, а реализовать её нельзя, потому что до той, что появилась раньше, руки ещё не дошли… Но как бы ни критиковали главного архитектора Иркутска Евгения Третьякова, пока главным образом именно он может и государственно мыслить, и бизнесу помогать.

Сын в ответе перед отцом

— Ваш отец был очень влиятельным человеком в Иркутске (Виталий Курилов возглавлял Иркутскглавснаб, крупнейшую в регионе снабженческую организацию, дважды избирался в Заксобрание. — «Конкурент»). Насколько сильно это отражается на вашей жизни?

— Если вы хотите знать, чувствовал ли я себя представителем «золотой молодёжи», так тогда времена были другие. Я ведь начал работать ещё до «революции» 1993 года. В 27 лет стал главным инженером в строительном управлении треста «Иркутскгражданстрой». Не без гордости вспоминаю, что 30 блок-секции в год вводили. Сейчас в городе столько не строят. Хорошо тогда работал домостроительный комбинат.

А вообще у меня в жизни был стимул — всегда хотел по объёму работы, интеллекту своего отца обогнать. Правда, реализовать эту мечту мне уже, думаю, не удастся, я её трансформировал: жить так, чтобы ему не было за меня стыдно. Всегда хотел быть строителем, как он. Спустя 20 лет после окончания им политехнического института я поступил и окончил тот же самый факультет, специальность получил ту же самую, но до его уровня так и не дорос. До сих пор некоторые двери передо мной раскрываются, потому что я сын Виталия Иннокентьевича.

Мне пришлось собственного сына уговаривать поучиться в другом городе. Он мне отвечал: ну что ты меня из дома выдавливаешь, мне так с вами хорошо, с родителями. Приходилось ему объяснять, что в противном случае он будет моим сыном всегда. Как я остаюсь сыном своего отца.

— Когда пришло понимание, что надо уйти со стройки?

— Это произошло после серьёзной травмы позвоночника. В конце 1992 года по состоянию здоровья оставил работу в тресте. На год потерял трудоспособность. По стройке же надо бегать. Потом Тамара Петровна Царик (председатель правления ОАО «Восточно-Сибирский коммерческий банк». — «Конкурент») приютила меня в банке, за что я ей очень благодарен. Я возглавил ипотечный филиал ВСКБ. У меня была возможность много изучать эту тему, в том числе и за рубежом. Мы знали все программы, которые сейчас банки развивают под покупку жилья, ещё 11 лет назад. Но тогда ситуация была иная. А когда Востсибкомбанк сдулся, об ипотеке пришлось забыть.

— Ещё не известно, как сложилась бы ваша судьба, не будь этой травмы.

— Вы правы. Но я доволен и тем, как всё сложилось. Поступил на заочное отделение юридического института ИГУ. Получил второе высшее образование. Мне было интересно. Попробовал себя в банковской сфере. Окончил курсы арбитражных управляющих. Был конкурсным управляющим в нескольких банках.

Единственная страсть

— Вы азартный человек?

— Очень. В связи с чем в карты не играю, в казино не хожу. Но у меня есть единственная страсть, отказать в которой я себе не могу. Коллекционирую модели автомобилей. У меня есть модель самой дорогой и самой скоростной машины — «Бугатти» (подходим к нише, он достаёт с полки модель, выполненную в масштабе 1:18).

— Как они к вам попадают?

— Иногда дарят, чаще покупаю. Каждый раз, когда я выезжаю из страны, что-нибудь привожу. У меня дома ещё 96 экземпляров стоят, для этого специальные стеллажи соорудили. У меня неплохая коллекция «Феррари», «Мерседесов», «Порше». Всё началось с того, что я решил собрать коллекцию машин для ребёнка.

Вот моделька. Вы скажете: ну, машинка как машинка. Это «Тойота» 1967 года. Когда у нас были неуклюжие «Волги» и «Москвичи», Тойота выпускала такие вот автомобили.

— Когда появилась страсть к автомобилям?

— Ещё в 401-м «Москвиче» ездил с моим отцом, он меня учил водить, и я стоял между баранкой и сиденьем. (Сейчас наш собеседник за рулём «Мерседеса». — «Конкурент»).

Я с его колен не видел дороги. Всему, что я умею, меня научил отец. Водить машину, ножи точить, топоры — это всё он. Я, к сожалению, своему ребёнку не передал.

— У вас сейчас какой формат отношения с отцом? Вы часто видитесь?

— (Вопрос явно развеселил собеседника). У него здесь на втором этаже офис. Он каждый день приходит на работу. Утром дома меня часто застаёт его звонок: «Я уже пришёл, а тебя нет ещё». Вечером заходит, интересуется, как прошёл день.

— Есть жизненные принципы, которые передаются из поколения в поколение: от отца к вам, от вас к сыну?

— Сразу не могу ответить. Конечно, у меня есть свои принципы, следовать которым я всегда призываю своего сына. В жизни они ему пригодятся.

Отец, например, мне посвящал воскресенье, а всё остальное время работал на стройке. Обязательно зимой ходили с ним на лыжах. Всегда мы с ним что-то строили. Единственное, чего я в сыне не воспитал, — не научил его топор в руке держать. Александр у меня больше гуманитарий, всегда увлекался языками, литературой. Поэтому мне всегда хотелось, чтобы он побольше занимался спортом, на это главным образом и напирали.

— У вас такие крепкие семейные завязки. Вы, наверно, хорошо знаете свою родословную?

— Это не совсем так. Дедушек ни я, ни мои родители не знали, потому что в 1937 году отцы моих родителей сгинули. У Виталия Иннокентьевича даже есть удостоверение о том, что он является жертвой политических репрессий. Надо сказать, что, несмотря на это, в нашей семье не было заведено ни ругать Сталина, ни хвалить Ленина.

Мамины корни в Иркутске, хотя родилась она в Ялте, где у меня бабушка работала фтизиатром. Перед войной они вернулись в Иркутск.

Отец с Амура, с Дальнего Востока. Приехал на строительство Братской ГЭС. Начинал её строить. Есть фотография, где он на деревянной кабине «МАЗа». Потом отслужил в армии, вернулся в Иркутск, познакомился с мамой. Так что история Куриловых в Иркутске не такая уж длинная. Семья у нас не очень большая: мама, папа, брат, который живёт и работает в Москве. Несмотря на 13 лет разницы в возрасте, у нас тёплые отношения. Он всегда советуется со мной. Я очень этому рад.

Сейчас у меня в доме хранится семейная реликвия. Часы «Победа» 1954 года — подарок отца моей бабушке с первой зар-платы. Ко мне они попали после её смерти, она года не дожила до столетия.

— Чем занимается ваш сын?

— Три года назад Александр поступил в Московскую финансовую академию. Учится, хочет быть банкиром. Говорит, что учиться нравится, но трудно. К сожалению, видимся редко. Скучаем. Стараюсь навещать его в Москве. Вот на праздники мы с женой Галиной заманили его в Иркутск.

— Идея продолжения строительной династии обсуждалась?

— Я чётко знал, чего я хочу, поэтому вышел из стен политеха инженером-строителем. Пришёл работать в СУ-3. Они строили корпус подготовки программ ИГТРК. Сейчас там находится спортмагазин. У Саши не было технических наклонностей. К тому же он сам очень хотел заниматься банковским делом.

Работа как семья

— Вы по натуре человека любознательный?

— Да, безусловно, но мне уже многое неинтересно. Хотя я люблю путешествовать, особенно в большой компании. С дружками обязательно куда-нибудь выезжаем раз в год. В прошлом году были на винной ярмарке в Бордо. Потом заехали в Париж, хотя все там уже были по нескольку раз. И часами гуляли по городу, экскурсии не заказывали, просто ходили. А иногда бывает интересно просто землю покопать или смастерить что-то на даче.

— По иркутским меркам вы человек состоятельный. Вас родители учили зарабатывать деньги?

— Родители не учили меня зарабатывать деньги. И сами не хотели этому учиться. Всё, чего я добился в бизнесе, я добился вместе со своими друзьями. Со многими партнёрами по бизнесу мы дружим со школы. Некоторые говорили, что пройдёт год-два и у нас всё развалится. Но вопреки этому суждению мы уже много лет вместе генерируем и реализуем разного рода проекты. Конечно, хлопотно принимать стратегические решения большим коллективом. В любом случае отвечать всем. Про нас говорят: у них жёны и дети разные, остальное всё общее. Может, это консервативно и неоперативно, но я считаю, в провинциальном городе только так и можно жить. Зато нам удалось сформировать крепкую команду. От нас никто не уходит. Предположим, кто-то работал охранником, выучился и стал юристом, для него находится работа если не в одном проекте, так в другом. И я буду делать всё, чтобы сохранить эту общность.

— Что позволяет ко всему ровно относиться?

— Я люблю людей. Никогда человеческое достоинство не унижаю. Поэтому мне достаточно просто живётся.

— Кто даёт такую установку?

— Это на генетическом уровне, очевидно. Я людей понимаю, невольно ставлю себя на их место. Мне так удобнее жить. Может, это проявление странности. Я часто попадаю в истории, которых в принципе можно было и избежать.

Вот пример. Я уже проработал несколько лет после института, как мне позвонили домой и пригласили в областной военкомат. Я честно пришёл. Таких, как я, в тот день ещё три человека было. Нам буквально на пороге вручили три путёвки для службы в армии. Через два дня я уже служил на Батарейной. Дали путёвочку, и замполитом два года работал в стройбате комиссаром.

За время своей службы я как минимум шестерых человек русскому языку научил. Некоторые буквы даже выучили, писать могли. Было очень много азиатов, здоровые парни, с гор спустились, они и не учились никогда. На начальном этапе языковой барьер преодолевался матом (поначалу очень стеснялся, а новобранцы, как ни странно, только его и понимали).

— Вас это не шокировало?

— Шокировало другое — отношение к людям. Как-то рыли котлован. Был высокий уровень грунтовых вод, и вода постоянно подтекала. Кранами в котлован опускались баки, а 160 стройбатовцев лопатками в них накидывают воду, глину. Вокруг котлована горели костры, чтобы бойцы могли за полчаса обогреться. Работа не прекращалась круглые сутки.

— Может, вы были излишне рафинированы?

— Физический труд меня не пугал. Отец всегда настаивал, чтобы я работал. В студенчестве я участвовал в халтурных бригадках. А трудовую деятельность начал в июне 1975 года. Два месяца каждое лето после седьмого класса подрабатывал. Просился на 8 часов, чтобы в два раза больше получать. Но трудовое законодательство соблюдалось жёстко. Зарабатывал ученические 71 рубль. Тратил их на гетры, кеды, форму спортивную.

— Сейчас, когда все кому не лень создают строительные компании, не хотелось ли создать что-то своё?

— Планирую и предпринимаю определённые шаги. Но пока распространяться на это счёт мне бы не хотелось.

Фото Дмитрия ДМИТРИЕВА

Биографическая справка

КУРИЛОВ Сергей Витальевич родился 18 сентября 1961 года в Иркутске. В 1983 году окончил Иркутский политехнический институт по специальности «инженер-строитель». С 1983 по 1984 работал в тресте «Иркутскжилстрой». В 1984 — 1985 — секретарь комсомольской организации «Иркутскжилстроя». В 1985 — 1986 г. возглавлял орготдел Октябрьского РК ВЛКСМ. С 1986 по 1988 г. служил замполитом ЗабВО. С 1988 по 1992 год работал главным инженером строительного управления треста «Иркутскгражданстрой». С 1993 по 2000 годы — начальник отдела, директор ипотечного филиала, председатель ликвидационной комиссии ВСКБ. С 2000 года заместитель директора ООО «Эксиойл».

С 2002 года — член политсовета ИРО «Единая Россия», руководитель общественного фонда поддержки партии «Единая Россия». Женат. Сын-студент.