Поздней осенью 1996 года Сергей Санин, парень 29 лет, в очередной раз вернулся с охоты. В посёлке, что расположился под Тулуном, работы не было. Потому молодой человек промышлял то рыбалкой, то охотой, а то и просто браконьерил. Когда выпадала удача — отмечал. На работу рано поутру вставать было незачем, потому празднование порой затягивалось на несколько дней и плавно переходило в запой. К концу третьего запойного дня душа Санина потребовала свежего воздуха. Охотник отправился погулять по родному селу. Людей поглядеть, удаль свою молодецкую показать. Для этой цели прихватил ружьё и охотничий нож. И надо же случиться такому — повстречалась Санину на улице подгулявшая молодёжь. Слово за слово, за матом мат — и понеслось…

Выстрелами Санин распугал молодёжь, а кого-то и ножом успел зацепить. Не на смерть, но до крови. А когда перезарядил ружьё, то одного из замешкавшихся — Витю Сёмина — под конвоем сопроводил к себе домой для дальнейших разборок и «задушевных» бесед.

… К Владимиру Ивашникову, местному участковому, разгорячённые свидетели злостного хулиганства прибежали минут через десять после происшествия. Ещё минут через десять участковый стучался в окно дома Санина, где тот «беседовал» с Витей Сёминым. Между участковым и охотником, который вышел на веранду, произошёл примерно следующий диалог.

— Серёга, открывай! — обратился милиционер через запертую дверь.

— А ты кто такой?! — послышалось в ответ.

Ещё через мгновенье Санин через узкое оконце веранды разглядел и узнал настойчивого визитёра. Но отпереть дверь наотрез отказался. На все требования он кричал:

— У меня тут заложник, если дверь будешь ломать, я его уделаю!

Минут двадцать участковый увещевал разбушевавшегося охотника и просчитывал, где примерно на веранде мог расположиться Санин. Тот упорно не отпускал заложника. Ситуацию как-то нужно было решать.

— Я знал Санина и до этого происшествия, — рассказывает теперь уже бывший участковый. — Характером он отличался скрытным и хитрым. Когда надо было, мог и подлизаться, а если чувствовал безнаказанность, хватался за оружие.

Сотруднику милиции предстояло решить, кто выстрелит первым. И он принял на тот момент единственно верное решение. Раздался выстрел из служебного пистолета. Хулиган за дверью заматерился и застонал. Через мгновение дверь была выломана…

Так Сергей Санин в первый раз попал на тюремные нары. На зоне ему предстояло провести пять лет.

— Я тебя всё равно достану, — прямо в зале суда после оглашения приговора процедил в сторону участкового Санин.

На том бы и кончилась история. В народе говорят, что брехливая собака не кусается. Только народная мудрость в этот раз не сработала.

* * *

Так часто бывает. Сидит осуждённый, срок у него небольшой, поведение примерное, с администрацией колонии сотрудничает, то есть по всем показателям на УДО тянет. Так называемое условно-досрочное освобождение, когда за примерное поведение решением суда срок на треть сокращают. Но зачастую внутри зэка бродят бунтарские, совсем не примерные мысли, хмельные чувства будоражат и распаляют воображение. Особенно весной, когда природа пробуждается и летят над зоной птицы, которым нигде нет преграды. И вот, когда снег уже почти растает, становятся зэки «на лыжи», что означает уйти в побег.

Освободиться бы Санину осенью 2002-го. Но его мятежную душу неотступно выворачивала мысль, что там, на воле, топчет безнаказанно землю участковый Ивашников, который его, такого замечательного парня, упрятал на зону, да ещё и живот продырявил из пистолета. Все мысли и поступки Санина были направлены на скорейшее освобождение, дабы поквитаться с обидчиком. И поведение у него в зоне примерное было, и даже активистом стал, и с колонийской администрацией общий язык нашёл. И вот уже весной 1999-го запахло в воздухе долгожданной свободой. Да так, что даже в колонию-поселение перевели: ни тебе колючей проволоки, ни вышек с часовыми. Из всего тюремного режима — переклички утром и вечером да казённый харч.

Оставалось потерпеть несколько месяцев до суда, чтобы выйти по УДО. Сам начальник колонии-поселения документы Санина подписал. Но не срослось. Вот строчки из характеристики осуждённого Санина С. М., подписанные тем же самым начальником, который ему документы на УДО подписывал: «За период отбывания характеризуется, с одной стороны, положительно, как добросовестный, исполняющий требования администрации осуждённый. С другой стороны — отрицательно, так как после перевода в колонию-поселение оказанного доверия не оправдал и совершил побег. По характеру спокойный, хитрый, тактичный».

За побег Санину к оставшемуся сроку суд добавил год и шесть месяцев. В результате конец отсидки отодвинулся с 1999 года на декабрь 2003-го.

* * *

23 февраля 2004 года Санин отмечал День защитника Отечества. Когда наступил вечер и он основательно закусил и выпил, его потянуло на воспоминания. Сердце заныло от жалости к самому себе. Сергей решил пойти «поговорить по душам» с милиционером, который уже вышел на пенсию, о событиях семилетней давности.

— Зуб за зуб, — бубнил Санин по дороге к своему обидчику. — Пусть за всё заплатит, долги надо отдавать.

Первоначальный замысел охотника был таков. Под благовидным предлогом — обсудить старые обиды — выманить Ивашникова из дома.

— Слушай, Михалыч, — обратился бывший зэк к обидчику, — разговор имеется, пойдём, посидим в моей машине, выпьем!

Зачем было пить и тем более вести задушевные беседы Ивашникову с человеком, которого он сам отправил на нары?

— Иди-иди отсюда, — ответил теперь уже бывший участковый инспектор бывшему зэку.

Санин упорствовал. Ивашников — тоже.

Потом Санин выдвинет свою версию произошедшего:

— Я не знал, что он будет делать дальше. Вот и решил попугать Ивашникова. Взял из своего «Москвича» ружьё. Вернулся в ограду и позвонил в звонок.

Нажатие кнопки не привело к ожидаемому результату — никто не вышел. Охотник толкнул дверь, она оказалась открытой. Взвёл курки. В коридоре свет не горел. Ивашников с женой Светланой, двухгодовалым внуком Славой и младшим сыном Евгением сидели в зале и смотрели телевизор.

Перед глазами членов семьи в дверном проёме нарисовался охотник. Два ствола 16-го калибра шарили по уютному пространству комнаты. Хозяин сидел в самом дальнем углу, его жена Светлана расположилась в кресле, которое оказалось ближе всего к вооружённому преступнику. У женщины сработал материнский инстинкт: будто разъярённая львица, она кинулась на слепые стволы — защитить внука и сына.

В комнате громыхнуло. Ружьё выплюнуло картечь обоими стволами.

В этот момент Санин понял, что попал не в своего обидчика, а в женщину.

— Я невинного человека убил, — скажет он полчаса спустя своей жене перед тем, как его арестуют.

А пока охотник, зная, что обидчик его жив и что у бывшего инспектора тоже есть ружьё, поспешил ретироваться с места преступления. Но только затем, чтобы перезарядить двустволку.

Ивашников кинулся в спальню, разбил окно, чтобы выскочить на улицу. Он понимал: Санин ищет именно его. Посыпались осколки. Тут до бывшего участкового дошло, что в спальне горит свет, а на улице уже стемнело, и он — отличная мишень для преступника. Дернулся было к выключателю. Но тут опять громыхнуло — охотник уже перезарядил ружьё. Что-то острое ударило в лицо бывшему участковому. Очки разбились, от удара он упал, стало темно. Боли он не успел почувствовать, через несколько секунд был уже на ногах. Нужно было спасать жену.

Ещё через минуту прибежал старший сын, который жил в квартире за стеной. Светлану Геннадьевну бережно перенесли в «уазик». Санин куда-то пропал. Автомобиль тронулся в сторону центральной улицы. Двухгодовалый Слава сидел на пассажирском сиденье, когда машина выезжала со двора на улицу. В этот момент в лицо им брызнул свет фар Санинского «Москвича».

Охотник сбегал домой, сел в свой автомобиль и теперь уже с колёс продолжал своё преследование. Полагая, что Ивашников находится в «уазике», он остановился и, тщательно целясь, принялся обстреливать джип. Посыпалось стекло. Евгений накрыл своим телом двухгодовалого племянника. Позднее оперативная бригада на месте, с которого стрелял Санин, обнаружит две гильзы 16-го калибра и ещё четыре — в салоне «Москвича».

Вскоре Светлана Геннадьевна лежала на операционном столе центральной районной больницы. Но спасти женщину не удалось.

* * *

Пока жертва вошедшего в раж мстителя умирала в больнице, к дому преступника прибыла оперативная бригада. Санину предстояло в очередной раз пройти процедуру задержания. Как и семь лет назад, он заперся в доме. Только теперь в качестве заложников были его жена и двухлетняя дочь. Поначалу пьяный и возбуждённый стрелок не хотел слушать никаких уговоров и опять, как и в прошлый раз, наотрез отказывался отпереть дверь. Он сидел на кухне, обняв двустволку, и время от времени повторял: «Я убил невинного человека!» Перепуганная жена убеждала его открыть дверь.

Переговоры велись через закрытую дверь. Милиционеры убеждали охотника сдаться, говорили, что Светлана Геннадьевна ещё жива. Но у Санина, видимо, что-то серьёзно переклинило в мозгу, вместо ответа он снова выстрелил в дверь. Картечь застряла в толстых досках. «Беседа» затянулась на час. Оперативники привлекли к переговорам жену Санина, напомнили ему о маленькой дочери. Наконец, стрелок позволил войти в дом одному из милиционеров. И встретил его словами:

— Я убил невинного человека.

Наручники защёлкнули на запястьях преступника. Вскоре он заехал в камеру следственного изолятора. А ещё через полгода — в колонию строгого режима. Суд признал Санина рецидивистом и сроку ему назначил 15 лет.

Через полтора десятка лет «папочка» вновь увидит свою уже взрослую дочку. К двоим сыновьям и внуку никогда уже не вернётся их мама и бабушка. Так кому отомстил Сергей Санин?

Фото Марка РЫБАКА