От «овечки» до электровоза

— Стройка была на самом деле народная, — рассказывает Анатолий Михайлович. — Первый строительный поезд пришёл на станцию Тайшет в начале мая 1897, а уже 10 сентября того же года Нижнеудинск услышал гудки паровоза. Работали без выходных и проходных. При заключении контрактов с наёмными рабочими обязательно оговаривалось, что работать должно и в выходные, и в зной, и в стужу. Причём на строительство предписывалось являться со своими инструментами.

Всё было подчинено одной цели — как можно быстрее сделать близким Дальний Восток и берег Тихого океана. Были утверждены облегчённые технические условия сооружения магистрали. Это означало, что шпалы клали реже, чем положено по стандартам. А самое интересное, что (так было и при строительстве Западно-Сибирского участка Транссиба, и Забайкальского, и Уссурийского, и нашего — Средне-Сибирского) каждый инженер на своих участках имел право изменять проект трассы для полотна без согласования с правительством. Это, конечно, убыстряло процесс, но не улучшало качества. О качестве дороги говорит тот факт, что, как только закончилось сооружение магистрали, сразу началась её реконструкция.

Царское правительство понимало стратегическую важность и значимость железной дороги вдоль юго-восточной границы империи, поэтому уже в 1907 году выкупило Транссиб у акционеров. И до прошлого года, до акционирования, дорога была государственной.

— Почему именно Тайшет стал отправной точкой Транссиба по Восточной Сибири?

— Первоначально было несколько вариантов. В конкурсе на проектирование участвовали Англия, Америка, Германия. И рассматривался вариант того, что трасса должна пройти гораздо севернее — от Канска на Братск, с заходом на Якутск. Но в те времена чисто физически было трудно долбить вечную мерзлоту киркой и кайлом, и технологически — прокладывать полотно в условиях Крайнего Севера. Это одна сторона. А другая — надо было срочно построить магистраль по южному берегу Байкала, чтобы оградить от посягательств Китая и Японии наши восточные территории.

О какой оперативности и стратегии могла идти речь, если путь от Москвы до Владивостока занимал пять-шесть месяцев беспрерывной езды конной тягой?! Московский тракт, вдоль которого тянули трассу, представлял гужевую дорогу с непролазной грязью. Даже в 30-е годы прошлого века на нём ещё тонули «полуторки».

— Анатолий Михайлович, когда пришла дорога, пришли и железнодорожники. Это какие-то особенные люди?

— Конечно! Я это могу сказать как потомственный железнодорожник. У меня отец на дороге с 1937 года, и я уже шестой десяток здесь работаю. Железная дорога — это такая отрасль, которая засасывает, втягивает в себя, забирает всего. Даже если проработаешь хотя бы год, всё, никуда не уйдёшь. Огромная притягательная сила.

— Почему?

— Самое главное — осознание того, что ты делаешь серьёзную, очень нужную работу. Работу, без которой стране не жить! Отсюда ответственность, дисциплина и самодисциплина, коллективизм. Не просто каждый машинист, каждый слесарь — высокоответственный человек. Хотя в семье не без урода, но каждый из нас старается исполнить свою работу на «отлично». И никто просто так не бросал дорогу. В среднем уходят на пенсию с трудовым стажем 35 лет, нередки железнодорожники со стажем 40, а то и 50 лет. Я думаю, что это такой образ жизни — железнодорожник.

Ведь как бывает? Все мы небезгрешны, понятное дело, хочется погулять. А внутренний тормоз: не моги, на работу скоро. Особенно машинист: чтобы на работу вышел как космонавт в полёт. Тем более по нынешним требованиям машинист обязан выходить на работу не только в отменном физическом, но и в таком же эмоциональном состоянии.

— Машинисты — это особая каста внутри системы?

— Элита. С самого зарождения дороги. Высочайшая ответственность, выносливость — отличительные черты машиниста. Я помню время, когда от Тайшета до Саянска, 255 километров, ездили по 30 часов в один конец. Скорость 30 километров в час, а где-то и три-четыре километра в час, предупреждений на три листа, дорога не отрихтована, перекошена, будто в лодке плывёшь. И нужно тридцать часов не просто на табуретке просидеть, а ещё и вести состав…

Поэтому железнодорожник — особенный человек, который воспринимает работу через своё сердце. Надо родиться таким человеком. Поэтому у нас распространены династии, даже шутка такая ходит: локомотивное депо ещё называют «кумово депо». В 1936 году сформировано депо, часто работают здесь отец, сын, жена, сваты. Любовь к профессии, к ответственности впитывается с молоком матери.

— А у вас возникала проблема выбора профессии?

— Нет. Всё было решено, когда я ещё пацаном был, когда мы с отцом на «овечке» ездили («ОВ» — небольшой паровоз). Отец у меня был неграмотный, но обладал феноменальной памятью. Я тогда учился в школе, и мне приходилось ему все инструкции и указания зачитывать, а он их запоминал. Так что в 1955 году, когда я окончил среднюю школу, то был практически уже готовый машинист. Тогда можно было на машиниста экстерном экзамены сдавать. 3 июля я уже работал машинистом. И брат тоже после 10 классов сдал экзамены и стал машинистом.

— Что-то особенно запомнилось?

— Освоение трассы Абакан-Тайшет. 1966 год, магистраль на Абакан только построили. Помню, зима тогда была снежная, по многу часов приходилось простаивать в ожидании, пока снегочистом пути откопают. А весной, когда снег растаял, пути во многих местах затопило. Глубина доходила до метра. На перегоне Тайшет — Филимоново снесло стойку моста, шёл грузовой поезд, машинист не заметил неисправность и не успел затормозить. В задней кабине локомотива ехала бригада, все погибли. Мы тогда ездили по тому же пути, вернее, плавали. Полмесяца восстанавливали главный ход. А дорога в один конец от Тайшета до Филимоново тогда занимала 35-40 часов. Только железнодорожники могли такое выдержать.

Белые листы Книги памяти

Музей депо — детище Анатолия Радионова. Он уже 14 лет его бессменный директор. Экспозиции вмещают всю историю от первых дней станции Тайшет до 90-х годов прошлого века. Особая гордость Анатолия Михайловича — макеты паровозов, тепловозов и электровозов. От той самой «овечки», на которой он ездил с отцом, будучи мальчишкой, и до современных электровозов. Все они изготовлены руками машинистов специально для музея. Стенды, документы, отслужившие свой век приборы повествуют о героических буднях и людях. Но магистраль строилась не только героическими усилиями, были чёрные страницы в истории Тайшета. Своим развитием город во многом обязан труду заключённых, кои в годы сталинских репрессий наводняли все значимые стройки Советского Союза. А после Великой Отечественной войны печально знаменитый Тайшетлаг пополнили японские военнопленные, которые тоже трудились на благо победившей их страны. Анатолий Радионов сегодня активно участвует в создании Книги памяти, в которую войдут данные о репрессированных, отбывавших срок в Тайшете. Тем более что многие из бывших, освободившись, оседали тут же, на тайшетской земле, обрастали семьями, работой, в общем, пускали корни.

— Они влились в сплочённый коллектив, — рассказывает Анатолий Михайлович. — Я не помню, чтобы было такое отношение со стороны вольных, что вроде эти люди чужаки или враги. Тут же водку вместе пили, в гости ходили. Бывало, и откровенничали. Да я сам виноват, что попал сюда, слишком много болтал…

Евгений Селезнёв, историк и методист детского досугового центра «Радуга» Тайшета, считает по-другому.

— Виноваты или нет были осуждённые по 58-й статье, это сегодня вопрос второй, — рассуждает Евгений Сергеевич. — Главное, что наша страна, наше государство не раскаялось в произошедшем. Да, покаяние было на уровне общества, но и только, и раскаялась всего лишь определённая его часть. А возьмите тех же немцев. Они публично покаялись перед всем миром, они и по сей день вышибают из своих мозгов наследие нацизма. Давайте проанализируем Книгу памяти. Это огромнейший статистический материал. Давайте посмотрим по годам, с разных аспектов: кто сидел, за что, социальное положение… Получится удручающая картина — полное нарушение всех прав и норм.

Сегодня Евгений Селезнёв работает над кандидатской диссертацией. Тема: «Производственная деятельность исправительных лагерей ГУЛАГа в послевоенный период».

— В ГУЛАГе отбывали наказание осуждённые на срок свыше трёх лет. Только ИТЛ (исправительно-трудовые лагеря), входящие в систему ГУЛАГа, обеспечивали огромнейшие по затратам и капиталовложениям стройки. Ещё накануне войны происходит процесс, когда управление ИТЛ сливается с управлением какого-то крупного строительства. Получалась эффективная единая структура, они-то и создавали высокотехнологические производственные базы. К числу первых таких структур принадлежит БАМДальстрой, который занимался строительством Западного участка БАМа: Тайшет — Братск.

Кадры подбирали специально. В ГУЛАГе сосредотачивались заявки со всех отраслей народного хозяйства, со всех министерств. А мощь ГУЛАГа возросла настолько, что он превратился в крупнейший хозяйственный орган в стране. Ему давали такие проекты (в том числе и атомный), с которыми никто другой в стране справиться не смог бы.

Представьте себе, что нужно перебросить какой-то контингент на крупную стройку к чёрту на куличках. Для этого со всех лагерей собирали спецов, грузили в скотский вагон и везли куда следует. ГУЛАГ мог найти любых специалистов, любое количество живой силы и в короткие сроки доставить до нужного места. А представьте, что государство кинуло бы клич: надо построить комбинат «Норильский никель», езжайте туда. Да кто туда поедет? Как минимум инфраструктура уже должна быть построена. БАМ на востоке начали с помощью клича строить в 1933 году, а потом сказали: нет, не можем. Тогда и поручило правительство строительство стратегического объекта — БАМа — ГУЛАГу. Кроме того, по первому требованию НКВД и ГУЛАГа страна выделяла неограниченное количество средств. Бери и осваивай.

Так в Тайшете был построен завод по ремонту дорожно-строительной техники. И только благодаря заключённым удалось создать цех термической обработки. В Тайшете, в глухой провинции, для этого просто не было таких специалистов.

В команде Тайшетстроя играли футболисты киевского «Динамо». В конце 1940-х команда Тайшетстроя занимала призовые места на региональных первенствах. Отбывал срок Пьер (фамилия утрачена), француз, виолончелист мирового уровня. Дочь атамана Семёнова пела в лагерном хоре.

Однозначно, что, оставаясь здесь, бывшие заключённые очень много сделали для развития Тайшета. И в экономическом аспекте, и в культурном многое внесли в становление общества как такового. Наверное, это во многом сформировало в нашем нынешнем городском населении какое-то политическое безволие, незаинтересованность в своём будущем, гражданскую апатию. Ведь, возьмём те же выборы, сельчане занимают более активную гражданскую позицию…

Наверное, в чём-то прав Евгений Селезнёв. Рабским трудом крепла Советская империя. Не потому ли она оказалась такой недолговечной — всего лишь жизнь трёх поколений.

Рабы не мы, мы не рабы…

В декабре теперь уже прошлого года небольшой Бирюсинск прогремел на всю Россию. Работники гидролизного завода не пожелали быть рабами. Старинный лозунг «Мы не рабы!» времён Октябрьской революции пришёлся бы впору гидролизникам нашего века. Многомесячные задержки зарплаты погнали народ на забастовку, голодовку, под колёса автомашин федеральной автотрассы. Было бы неправильно посетить Тайшет и не побывать в соседнем Бирюсинске, тем более что расположен он в 12 километрах от райцентра.

Контрольный пакет Бирюсинского гидролизного завода принадлежит государству. Проблема заключается в том, что у завода нет лицензии на производство технического спирта, поэтому торговать производимой продукцией он не имеет права. Нет реализации — нет и денег. Чехарда со сменой генеральных директоров только загнала градообразующее предприятие в еще более темный тупик. Оказалось, что технический спирт сегодня никому не нужен. Значит, не нужны и работники, а это около семисот человек.

— В последнее время потребители нашего спирта — это чёрный рынок, — рассказывает женщина лет 40, машинист парового котла. — Денег не видела несколько месяцев. С 25 ноября вместе со всеми объявила голодовку за свои права. Каждый раз ходить и выпрашивать деньги — унизительно. Будто милостыню выпрашиваешь, а это ведь наши заработанные деньги. Уже год как завод не работает на полную мощность. Сначала зарплату стали задерживать, а последние восемь месяцев уже невозможно стало.

У меня двое детей. Старшему 18 лет. Он только окончил школу, когда на заводе начались проблемы. Он поступил учиться в Красноярский железнодорожный университет, учился на одни пятёрки. Год его как-то тянула, поначалу помогали родственники, были кое-какие запасы. Потом сын сказал: «Мама, я так больше не могу, я вижу, что вы меня не потянете». Не было возможности заплатить за квартиру, а общежитие им там не предоставляли. Питание… приедет, сумки нагружу — картошка, капуста. Но разве это еда? Он бросил университет и ушёл в армию. Мне не больно? А ребёнку не обидно? Никто не думает о наших детях. А мы думаем! И будем бороться!

История не единичная, скорее типическая для маленького городка, в котором БГЗ — градообразующее предприятие. Об этом свидетельствует то, что к борьбе за лучшую жизнь подключились и дети гидролизников. Школьники старших классов в поддержку законных требований своих родителей тоже объявляли голодовку. Правда, их удалось отговорить. Но официальное заявление за подписью 10 одиннадцатиклассников средней школы 6 до сих пор лежит на столе мэра Бирюсинска Татьяны Колесовой. «Мы, нижеподписавшиеся ученики 11-х классов… для поддержки наших родителей, объявивших голодовку ввиду невыплаты задолженности по заработной плате с апреля 2005 года, объявляем голодовку с 25.11.2005. Во время голодовки будем находиться в здании школы 6, не прекращая учебный процесс, до полной выплаты задолженности». Текст короток, но в нём ясно прочитывается отчаяние. Говорят, что взрослые сами пытались привлечь детей к подобной акции. Верится с трудом. Скорее всего, ребятам надоело вечное безденежье и вегетарианская диета. Тем более что первая такая акция была проведена гидролизниками в июле.

— Как выживали? — переспрашивает Татьяна Колесова. — В июле бастующих рассчитали. К тому же у нас было лето. Кто-то ушёл в отпуск без содержания. Кто-то заготавливал ягоды, грибы и продавал. Я целенаправленно купила ведро клюквы, три ведра рыжиков у гидролизников. Кто-то из мужчин, у кого имелся автомобиль, таксовал.

Потом была осень. Администрация принимала у них овощи в детские сады под родительскую плату за детей. Закончился сентябрь, прошёл октябрь, конец ноября — критическая отметка. 29 ноября завод остановился. В БГЗ 51% акций принадлежит государству, поэтому со всеми своими бедами работники завода идут в первую очередь к нам, в мэрию.

Идти-то идут. Но мэрия помочь им в этой беде бессильна. Кто виноват? В общем-то, никто. Бондаренко, нынешний гендиректор, уже шестой с 2002 года. Да, объективно технический спирт сегодня не нужен в таких объёмах, как в прежние времена. В подобной ситуации находится большинство гидролизных заводов в стране. И позаботиться об их перепрофилировании должно было бы государство. Но, как известно, государство — слишком безликая машина, чтобы ей было дело до судьбы конкретного человека.

А людей кормили обещаниями, что «ещё немного, ещё чуть-чуть» — и завод заработает. Пока меняли директоров, был принят закон об обязательном лицензировании производства технического спирта. БГЗ лицензию получить не смог, потому что имел задолженность по налогам. Спирт не продавался, долги росли. Теперь на предприятии введено внешнее наблюдение и назначен новый генеральный.

— Процедуру банкротства ввели только для того, чтобы была возможность получить лицензию, — рассказывает Татьяна Наумова, начальник производственно-технического отдела БГЗ. — Налоговая инспекция нам всё время отказывала в получении лицензии, потому что у нас не были уплачены налоги. А уйти от долгов по налогам можно только через процедуру банкротства.

Нет лицензии — значит, нет денег на оборотные средства, значит, нет химикатов, угля. Кто виноват? Перевели стрелки на директора. А в общем-то, надо спросить с федерального агентства по имуществу. Как оно управляло, почему бесконечно решался только вопрос о смене руководства? Не бывает чудес. Это государственная программа. Из гидролизных заводов что в округе осталось? Канский завод работает и Тулунский. Зима стоит, Красноярск стоит, уральские все заводы стоят. Это специальная программа государства по уничтожению заводов. Да, государству не нужен технический спирт. И мы это видим. С нового года вводятся изменения в законодательство, которые ещё более ужесточают производство этилового спирта. Не нужен технический спирт, не нужен завод, согласны! Мы разве против?! Но решите вопрос трудоустройства населения! Решите вопрос перепрофилирования. Мы же не держимся за этот гидролизный завод.

— В таком случае, даже если будет лицензия, куда вы станете продавать спирт?

— Если будет лицензия, будет легальное производство спирта. И спиртосодержащей продукции. Несколько раз рассматривался вопрос о применении спирта в качестве добавок к моторному топливу. Это вопрос серьёзный, на мировом рынке он давно решён. Украина, например, так и работает. Они внесли изменение в законодательство: тот спирт, который используется в качестве добавок, не облагается акцизом. Значит, он дешёвый, значит, на него есть спрос. У нас этот вопрос всё время буксует…

Стало известно, что в городке гидролизников уже создано новое предприятие — Бирюсинский биохимический завод. Пока не известны учредители и что это за предприятие такое. Но с определённой долей уверенности можно сказать, что располагаться оно будет на мощностях БГЗ. Ну а сам БГЗ успешно обанкротят, имущество, какое возможно, распродадут, деньги раздадут кредиторам. А будущее у технического спирта действительно есть. Даже сегодня, даже при существующей технологии технический спирт БГЗ можно добавлять до 10% в бензин для повышения его октанового числа и снижения отравляющих свойств. Только производить «бензиновый» спирт будет, видимо, уже не государственная контора. Можно предположить, что кто-то из бывших работников БГЗ будет принят на работу на новое предприятие, но вряд ли все.

Кстати, долги по зарплате были погашены, но, опять-таки, как и летом, из областной казны. 41 миллион рублей уже пришёл на БГЗ. Львиная доля этих средств будет потрачена на работу заводской котельной, от нормального функционирования которой зависит тепло в квартирах и учреждениях Бирюсинска. Законы и решения принимают далеко-далеко, в Москве, а расплачиваемся за них мы тут, на местах.

Уголок старой столицы

Почти 280 лет назад по реке Бирюсе плыл мужик в шитике. Плыл-плыл и как-то увидел замечательное по красоте место на взгорке. Что-то щёлкнуло в мозгу у мужика, и решил он дальше не плыть. Вышел на берег и остался навсегда в облюбованном месте. Вскоре возникло тут село, а название ему дали Шиткино. Кто был тот путешественник, куда двигался, какого Беловодья искал, на каком языке изъяснялся — неизвестно. Но, как повествует легенда, то ли шрам на щеке у того мужика был безобразно зашитый, то ли прозвище ему было Шитик, то ли фамилию такую носил. Так появилось на карте Восточной Сибири Шиткино — можно сказать, старая столица земли тайшетской. Потому что с 30-х годов прошлого века по 1961-й Тайшетский район назывался Шиткинским, а центром его было село Шиткино.

Основная жизнь в посёлке городского типа в нынешнее время сконцентрировалась вокруг школы, Дома культуры и библиотеки-музея. Пожалуй, самая большая достопримечательность в этом культурном треугольнике — библиотека-музей. Музей — затерянный во времени и пространстве осколок Советской империи — имени подвига Зои Космодемьянской. Той самой Зои, которую фашисты повесили зимой 1941 года за то, что партизанка поджигала деревенские хаты с немецкими солдатами. В начале — середине 90-х на страницах тогдашних газет подвиг Зои Космодемьянской подвергался сомнению. Но аккуратный деревянный домик с экспозициями, рассказывающими о славных тех делах, забвению не предали.

— Семья Космодемьянских в 1929 году решила приехать в Сибирь, — рассказывает Галина Николаевна Фетискина, директор музея и заведующая библиотекой в одном лице. — Родители решили из Тамбовской губернии перебраться в Сибирь, попробовать здесь свои силы. Добрались до Канска, Шиткино тогда относилось к Канскому уезду. Мать Зои, Любовь Тимофеевну, отправили работать в наше село учительницей. А отец, Анатолий Петрович, стал работать в избе-читальне, так тогда называлась библиотека.

Жили они у хозяев, именно в этом доме, в котором сейчас находится музей. Хозяева жили в большой комнате, а Космодемьянские с двумя детьми — в комнате поменьше. Прожили они здесь всего одну зиму. Сибирь показалась им очень суровой и морозной. В 1930 году Космодемьянские вернулись на тамбовскую землю, оставили там детей, а сами перебрались в Москву. В столице у Любови Тимофеевны жила сестра. Дальнейшая жизнь семьи прошла в столице.

Когда в Шиткино узнали, что Зоя Космодемьянская герой, у нас нашлись патриоты, которые знали эту семью и решили запечатлеть то, что год её жизни прошёл в Шиткино. В 1951 году дом выкупили у хозяев и в нём открылась библиотека, которой присвоили имя Героя Советского Союза Зои Космодемьянской, и сразу же в ней появился небольшой уголок, посвящённый её жизни и подвигу. Наши краеведы вели активную переписку с матерью Зои, с 201-й московской школой, где училась Зоя. Поэтому в 1968 году Любовь Тимофеевна приехала в Шиткино. По её просьбе для библиотеки было построено новое здание, а дом полностью отдали под музей.

— Галина Николаевна, во время очередной ревизии истории нашей страны было мнение, что никакого подвига не было. В СМИ на полном серьёзе обсуждалась тема, что Зоя Космодемьянская была пироманка. Что она обрекала на гибель не только фашистов, но и крестьян, которые среди зимы оставались без крова. Как это отразилось на вашем музее?

— Мы это пережили. Но резко сократилось посещение музея. В основном же отношение к подвигу Зои в Шиткино не изменилось. Шиткинские дети всегда гордились, что у нас есть такой музей. Мы ничего не стали разрушать. Напротив, в библиотеке организовали выставку в противовес всем этим статьям. Не может быть, чтобы не было подвига! Мы остались верны её подвигу, её жизни.

Верность прошлому, память о нём — качество необходимое, чтобы не заблудиться в современности. Наверное, поэтому, оказавшись поодаль от магистральных трасс, Шиткино стало некой культурной столицей Тайшетского района. Гордость посёлка — не только музей, но и Дом культуры, который не просто существует, но развивается благодаря Елене Михайловне Семёновой, его заведующей. В Шиткинском ДК работают кружки, секции и даже театр-студия «Окно», которой присвоили в апреле 2005 звание народного театра…

Вместо послесловия

Невозможно в одной статье сказать о судьбах целого района. Всегда останется за кадром что-то важное и значимое. И каждый раз будешь сожалеть, что невозможно рассказать обо всём, что видел, слышал. Но крохотная толика веры, веры в большой и светлый смысл, в наше здоровое начало нас приведёт к истине, которая дороже золота…

Иркутск-Тайшет-Шиткино

Фото автора

Автор выражает благодарность за помощь в подготовке материала администрации Тайшетского района и лично мэру района Анатолию Зелезинскому.