СТАРИК САВВА жил в большом городе. Неотъемлемой частью его будничных забот было хождение по давно заданному маршруту: выбросить пакет в мусорный ящик, купить газеты и зайти в магазин.

Уже много лет он не был в своей таёжной деревне. И все эти годы думал об этом так часто, что в конце концов не выдержал.

По правде сказать, с поездкой ему повезло. Нашлись попутчики — двое здоровенных парней на лесовозе довезли его до бывшего колхозного стана. Дальше до деревни оставалось километров семь, и добирался старик, как говорится, на своих двоих.

Весь день светило солнце по-осеннему мягким тёплым светом, а небо безоблачное, голубое. Чудо погода, что и говорить. Шёл он бодро, шустро, легко переставляя длинные ноги, и казалось, что вот так идти и тащить рюкзак он может до бесконечности. Одна помеха обеспокоила его: «Странные парни, всю дорогу были словоохотливы, а при расставании предупредили, мол, о них никому ни слова».

Вечером Савва вступил на единственную в деревню улицу, километра на три протянувшуюся вдоль реки.

Он прошёл метров триста. Одни разрушенные дома и дворовые постройки. Уцелели лишь лиственничные столбы. И от этого у него зашло в тоске сердце. Как хотелось ему вернуть тот порядок вещей, что существовал здесь несколько лет назад! Но как бы Савва ни гневался, какие бы ни придумывал проклятья, в глубине души он сознавал, что прошлого не вернуть. Было грустно, что название малой родины исчезнет с карты.

Вспомнилось, как с самого раннего утра деревня наполнялась звуками. Всё голосило: люди, деревья, ветер, птицы. Ласточки и стрижи кричали в небе, за рекой вороны каркали, неудержимо гулко возвещал о себе день. Сейчас же застойная, ломкая тишина, пропитавшая всё насквозь, царила вокруг. Безлюдье, беззверье, и ни одной сколько-нибудь живой души. Кричащее запустенье.

Подходя к перекошенному забору, старик увидел выцветший лозунг «Сельхозтех..ке — надёжный у.од!» и на ржавом жестяном листе призыв «Вперёд к комму….!».

Как оказалось, на краю деревни дым из двух труб всё-таки поднимался — кто-то, видно, в домах обитал. В одном из них Савва и был принят как земляк. Так что ещё раз ему повезло.

Днём, шагая к деревне, в одном месте, чтобы сократить путь, он спрямил дорогу недалеко от реки и влез в тальник. Выбравшись из кустов, попал на ровную поберегу и был просто изумлён. Чудесный прибрежный луг. В двух шагах от него стояла сенокосилка, вросшая в песок и покрытая пожухлой травой. Он вспомнил, как пацаном стал работать на ней и гордился собою. Потом колхозная жизнь запрягла его надолго, пока не призвали в солдаты.

Грустно, что и говорить. Зато сама поберега его порадовала — была расцвечена звенящими красками осени, багрянцем и золотом черёмухи, прибрежных кустов.

Решив пожить на своей родине, старик, по правде сказать, не задумывался, чем будет здесь занят, и не строил никаких планов. Но встреча с косилкой неожиданно побудила его пройтись по другим полям и лугам. Теперь каждый день Савва выходил из дому, и за деревней перед ним открывались широкие просторы тайги с разбросанными незатейливыми геометрическими фигурами полей.

Никто, понятно, не заставлял его обходить поля. Но первая встреча с сеялкой из детства не давала покоя и звала в дорогу. Длинный, сухой, со скуластым лицом, он подбадривал себя: «Ну, что, чёрт возьми, ещё надо? Ноги держат, и я ещё хоть куда. Нипочём нельзя допускать слабость».

Однажды, в день выхода в Лабазну (так называлось дальнее поле) Савва встал как можно раньше. Тем не менее времени на сборы ушло больше, и солнце, суля хорошую погоду, заметно поднялось. Дорога на протяжении километров пяти поднимается в гору среди сосновых лесов. В это время они пламенели в утренних лучах солнца, а тайга дальняя парила тускло-белым туманом.

Впереди поле. Увидев возле межи что-то большое, похожее на жатку, он ускорил шаг.

— Жатка! Вот это да! — воскликнул старик, и душу его заполнили нахлынувшие воспоминания. Не та ли самая, с которой много лет тому назад его выдернула повестка из военкомата?

Многие поколения крестьян бились изо всех сил всю страду на срезке хлебов. Вспомнилась частушка: «Где раньше рожь руками жали, теперь повсюду жатки и комбайны зашагали».

Около часа провёл Савва возле жатки. Ему хотелось найти причину поломки. Пальцы скользили, покрывались грязью, а лицо его оживало и светилось радостью, и жатка как будто повеселела, освобождённая от травы и мусора.

Возвращаясь в деревню, он думал о том, сколько железного хлама скопилась на машинных дворах. А сколько сегодня сельскохозяйственных машин на заброшенных полях и лугах? Кто задумывался об этом?

Вчера возле леса наткнулся на борону. Опрокинутая на кусты зубьями вверх, она напомнила ему страшный оскал неведомого зверя. Он признал борону вполне исправной — хоть сейчас же её в пашню. Он представил её отливающей в бороздах мокрой сталью. Но вот вторая борона, лежавшая на земле, была разбита, её погнутые зубья торчали вкривь и вкось. Раскуроченным оказался и опрокинутый культиватор.

Потом Савва пошёл к ручью по тропинке, посыпанной листьями, увидел перевёрнутый плуг. Он был исковеркан, похоже, намеренно. По лемеху наверняка били кувалдой или обухом топора.

Но вот встреча с комбайном на дороге к старому полю привела старика в крайнее изумление. Комбайн, как узнал он позже, был новенький. При транспортировке погнули ходовой вал, и к работе он стал непригоден. Не сжав ни одного колоска, был брошен на разграбление. Он глядел на вмятины корпуса и силился понять, с какой целью ударяли, похоже, также кувалдой, по ровному листу железа. Что это — жестокость доморощенных лоботрясов? Потом узнал, что первыми разорителями были местные рыбаки и охотники. Их добычей стали резиновые ремни, наполненные тонкими сверхпрочными нитями, обогащённые добавками.

Очередной находкой стала сеялка. В разных направлениях по ней двигались полчища красных муравьёв. Похоже, они давно её облюбовали, превратив в своё крепкое муравьиное царство. Муравьи не теряли ни мгновения. То, что они строили, росло на глазах и обладало значительностью, демонстрировало дисциплину и порядок. «Надо же, чёрт возьми, такие крохотные существа — и такая организация труда. Что и говорить!»

Старик вышел к дороге. На кучу камней уложил рюкзак, оглядел поле. Унылая земля заросла. Никто много лет не бросал в неё зерно, а значит, не пестовал и не лелеял первые всходы. Вокруг поля, ближе к лесу, в рост человека встала сосновая и осиновая поросль.

Старик сидел недалеко от кудрявой берёзы. Ветра не было. Вставая, подумал: «Всё исчезает так же безвозвратно, как ветер». Он увидел высоко в небе коршуна. Тот, опускаясь, проплыл медленно и вскоре скрылся из вида. Нет на поле хлебов, нет на земле грызунов, и нет птиц в небе.

Со стороны гор образовалась узкая закатная светлая полоска, а над нею он увидел несколько ранних звёзд. «Ну, мне пора», — сказал Савва и направился в деревню, а утром отбыл домой в город.

* * *

Прошёл месяц после поездки в родную деревню. Савва, отойдя от газетного киоска, направился к дому. Рядом тормознула машина, и из неё тут же перед стариком возникли двое парней. Старик узнал своих попутчиков.

— Наконец, ты, — заговорил первый.

— Помнишь, — перебил второй, — говорили мы, чтобы о нас никому ни слова. Говорили?

— Ну, ну, не так резко, — громко сказал старик. — Что такое произошло?

С их слов выходило, что за незаконную заготовку леса, как они выразились, их теперь таскают разные чинодралы. Со своей стороны они сами решили вычислить, как и почему так получилось. В конце концов пришли к выводу, что это именно старик их и подставил, так как хозяин дома якобы сказал им, что постоялец, мол, всё что-то записывал.

— Совершенно верно, — подтвердил старик, доставая блокнот, — он всегда со мной.

Парни оживились, попросили листик с записью, чтобы сравнить почерк.

— Проще простого, — отозвался Савва и выдрал исписанную страницу.

— А что, деда, ты искал на полях? Нам интересно узнать. Тут у тебя написано: всего обнаружено 17 с/х орудий.

— Ну, ну… Не такую, похоже, вы хотели со мной встречу. Это видно по вашим лицам. Коршунами подлетели… Мне тоже было бы интересно знать, кто вас на такую пакость толкнул.

— Да мы впервые…

— Нет, парни, вы с кем-то связаны. Это я догадался во время пути из ваших разговоров. Вот вам мой совет: придите куда надо и честно расскажите всё подробно, что и как вы затевали. И за то, что придёте с повинной, за вас могут заступиться даже те, как сказали вы, чинодралы.

— Так самим и пойти?

— Я сказал, и никаких разговоров, точка! — и Савва пошёл домой, а парни с машиной исчезли, словно унесённые ветром.